— Разве моего лица должны бояться?
— Да, — не отводя от Мары взгляда, Стракс пересек спальню. — Именно такое выражение бывает у тебя, когда ты примешь решение. Только дурак осмелится встать на твоем пути…но и того ты отравишь сладостью между своих ног.
— В тот день у меня было такое же выражение? — рассмеялась Мара.
— Да, — присев перед ней, он взял ее за руки, и хоть уголки его губ приподнялись в полуулыбке, темные глаза оставались серьезными. — В тот день у тебя болело сердце, потому что ты собиралась искать перчатку в одиночестве. Сейчас оно тоже болит? Если так, жена моя, моя королева, скажи, что тебе нужно, и я облегчу твое бремя.
Как же она изменилась за последний год. Раньше Мара ни с кем не делилась заботами — даже со своей семьей — и, разумеется, не со Страксом. Но все переменилось, стоило ей признаться, что Соледжиус бросил ее родных в темницу. Потом опять, когда Мара сказала, как сильно и долго ее ранили небрежные высказывания Стракса. И снова, раскрыв ему свое намерение воспользоваться перчаткой. За прошлый год ее доверие укрепилось, и хоть она по-прежнему предпочитала скрывать тревоги, к данному моменту уже знала, что лучше поделиться ими.
С сердцем, бившимся у самого горла, Мара ухватила Стракса ладонью за подбородок.
— Если когда-нибудь тебя утомит королевская жизнь, если когда-нибудь ты почувствуешь себя запертым в клетку или пойманным в ловушку, знай, что я уйду с тобой.
— В клетку? — нахмурился Стракс.
— Или если тебе станет скучно. И здешняя жизнь начнет раздражать, — Мара прерывисто вздохнула. — Стракс, ты объехал почти весь мир, и у тебя было столько приключений. Ты не из тех, кого удовлетворят королевские обязанности. Поэтому если ты когда-нибудь снова захочешь вернуться к приключениям, так и скажи.
— Мне не нужны приключения, — выражение его лица прояснилось, и он поднес ее руку ко рту, чтобы поцеловать пальцы.
— Быть такого не может. Ты…
— Хватит уже с горячей головой нестись навстречу опасности, — Стракс укусил кончики ее пальцев. — Разве нам не доложили, что магия Соледжиуса изменила и испортила леса вокруг Аремонда вместе с живущими там существами? Как думаешь, я пошлю армии на смерть и спрячусь за безопасными дворцовыми стенами? Или буду сражаться плечом к плечу со своими солдатами?
— Я знаю, что будешь сражаться, — как и сама Мара. — Но это лишь…
— Монстры, демоны, волшебные животные. Проблемой не назвать, — кивнул Стракс, будто бы соглашаясь. — Но твой отец предупредил меня об еще одной угрозе. О той, с которой я очень скоро столкнусь.
— Мой отец? — Мара выпрямилась на своем месте. — Что за угроза?
— Наша дочь научится ходить, — с предельной серьезностью заявил Стракс. — Я предвижу, сколько раз на секунду отвернусь и обнаружу, что Арелла пропала. Судя по всему, любой отец сталкивается с множеством кошмаров. И даже когда она повзрослеет, легче не будет. Арелла перестанет слушаться и, в конце концов, может принять участие в турнире, уехав далеко от нас. Каждая минута ее отсутствия станет мучением. И это только один ребенок. Думаю, у нас родится больше, поэтому у меня не будет ни минуты покоя, ни шанса заскучать.
— Возможно, еще парочка детей, — заулыбалась Мара.
— Даже если нет, я буду рад никогда не покидать нашу спальню, потому что величайшая из известных мне опасностей кроется здесь, — и впрямь.
— Из-за перешедшего ко мне волшебства перчатки.
— Нет. Не его я боюсь. Мара, легчайшим касанием своих пальцев… — Стракс опустил ее ладонь на свою грудь, где чувствовалось биение сердца, и прижал к стальным мышцам, — …ты делаешь меня слабым.
— Ты не кажешься слабым, — у нее участился пульс.
— Разве я не слаб? — горячо глядя на нее, Стракс поднял ее со стула и отнес в кровать. — Давай посмотрим, хватит ли мне сил для нового странствия. И вот откуда я начну, — осторожно уложив Мару на простыни, он опустился на ее дрожавшее тело и большим пальцем погладил по губам. — С Медового грота, который может быть опасней всего.
— Почему? — выдохнула она.
— Потому что если когда-нибудь из него донесется признание, что ты больше меня не любишь, я немедленно умру.
— Я никогда так не скажу, — от боли у Мары сдавило горло. — Никогда. Я всегда буду тебя любить.
— Эти слова тоже меня убивают, но самым приятным образом, — уверил Стракс и наклонился к ней. — Мне никогда не надоест исследовать твой Медовый грот.
Медленно и горячо поцеловав Мару, он спустился по ее подбородку и шее туда, где придумал еще несколько наименований, пробуя на вкус и дразня чувствительную кожу. Как оказалось, из Стракса был так себе поэт. Мара подрагивала от смеха, пока он омывал языком Млечные горы, и задыхалась от удовольствия, когда сосал Розовые вершины. Остановившись, Стракс поклонился Алтарю деторождения, после чего притворился заблудившимся в густом лесу на пути к Блаженным небесам у Мары между ног.
Он языком довел ее до пика и перевернул, все еще содрогавшуюся в экстазе. Поцеловав ее покатые плечи, он исследовал Малую лощину спины. Стракс снова вызвал у Мары смех, погладив ее между ягодиц и подразнив подушечкой большого пальца Таинственный колодец.
— Возможно, однажды ты захочешь пуститься в авантюру, — прошептал Стракс ей на ухо. Раздвинув ей бедра, он погрузился в Блаженные небеса, и ее смех сменился стоном чистого наслаждения.
Они словно впервые были вместе. Мара много раз принимала Стракса, но с каждым разом любила его больше прежнего. Значит, никогда не любила так сильно, как сейчас. Она не могла видеть его за своей спиной, зато чувствовала — горячую гладкую кожу, перекатывавшиеся массивные мышцы и частые выдохи, овевавшие ее затылок.
Он был всем, что Мара чувствовала внутри себя. Стракс наполнял ее ножны своей стальной длиной, но был еще глубже. Гораздо глубже. Занимал ее сердце и мысли так, что ничего другого не оставалось — только муж, ведший их туда, где они уже бывали, но ей никогда не надоедало.
Мара пыталась приподняться и встать на четвереньки, вскрикивая на каждом глубоком толчке. Жестче проникая в ее жар, Стракс протолкнул руку ей под живот и нащупал клитор. Волшебный камешек, как он прорычал Маре на ухо, начав его тереть. Она снова рассмеялась, но оргазм захлестнул ее, встряхнув все тело, выбив воздух из груди и
