Червь

с каждого пользователя - этого наверняка не заметили бы... Переводит на ваши счета блоками... через целую систему серверов...

Петрович недоверчиво играет бровями. Юрка извивается от жгучего желания объяснить.

– У него инкубационный период до первого апреля. Настройки... А его отменили, первое... Он просто не сработал...

– Я ему мозги вышибу, ублюдку!

– Петрович, он заливает?

Петрович пожимает плечами:

– Да нет, все может... Первое апреля пофиксили, софт не запустился.

– Что он говорит! Я ни хрена не понимаю, что они говорят!

– Заткнись, тупица...

– Я заткнись? Я, блин, сейчас его порву!

– Я все исправлю... перепишу... - сипит Юрка, но его голос теряется в бешеном реве.

– Сдохни, дерьмо!

Потасовка. Скосив заплывший глаз, Квагель видит, как двое в блестящей коже катаются по полу. Раздается тихий щелчок, безобиднее открывающегося замка, и одна из фигур с воплем съеживается, баюкая простреленную руку.

Второй вскакивает, натужно пыхтя. Длинный ствол безумно покачивается, глядя то на Юрку, то на Лилю-босс.

– Он просит попробовать еще, - сообщает Петрович.

– Еще? - задумчиво переспрашивает женщина.

– А кто ему помешает перевести бабки не нам?

– Ты говорила, ему можно доверять! Ты говорила, он знает, что делает! Ты с ним заодно?

– В самом деле, Лиля-босс...

– Молчать, щенки! - бархатное контральто превращается в рев разбитой валторны. - Когда я буду решать, обойдусь без вас!

– А хрена тебе! - орет истеричный с пистолетом. - Это не он обманул! Это ты обманула! Нас! Сука!

Неразборчивые крики, свист и щелчки на миг сливаются в один странный звук. Что-то большое и горячее врезается в живот Квагелю, вышибая воздух из легких. Очень долго, как во сне, падает тип с пистолетом; клочок шелка фэйдао странным крылом трепещет у горла. Скулит, корчась, жертва пирсинга; у стены извивается пораженный станнером - голова глухо и ритмично колотится в футляр с наносборщиком. Совсем рядом оказывается спокойное, как у манекена, лицо Лили-босс; на его глазах из черной точки посредине лба выкатывается аккуратная горошина, за ней еще одна.

В животе немилосердно жжет, хочется скрючиться, но его тело вынуждено повторять форму пыточного стула, и Юрка лишь мычит, извиваясь в клейких путах.

Штаны быстро намокают липким.

Слишком тихо.

Посреди гаража единственный оставшийся на ногах Петрович тупо комкает виртуал-перчатки.

Дверь гулко хлопает об стену.

– Босс! Деньги пошли! Едрынть, эти идиоты передают, что дума пошутила! С первым апреля, едрынть...

Голос обрывается на полуслове.

– Босс? Ё-о...

Проваливаясь в ватную темноту, Квагель успевает понять, что смеется.