– Что тут улаживать? – передернула узенькими плечиками мара. – Ты даешь мне эту тряпицу, на том и расстанемся.
– Только перед этим кое-что надо произнести, – подсказал я. – Дескать, твой долг… Ну, ты же в курсе?
– Да-да, – недовольно насупилась девчушка. – Ведьмак, твой долг полностью погашен и с сего момента закрыт. Ни ты мне, ни я тебе больше ничем не обязаны.
– Услышано и запомнено, – тут же отозвался Вавила Силыч.
– Лови. – Я бросил галстук маре. – Не задерживаю. И помни о моем условии насчет страданий и терзаний.
– Это уж не сомневайся, – хихикнула мара. – Тем и пробавляемся. Да, может, ему чего передать?
– Ну-у-у… – Я глянул на девушку, причем с изрядным сомнением. Ее имя я маре называть не хотел категорически, но при этом в каком-то смысле музыку все же заказывала она.
Виктория все поняла, мигом достала из сумочки телефон и набрала в текстовом поле сообщений имя «Герман».
– Привет от Германа передай, – попросил я, глянув на экран. – Он поймет.
Черт, почти как перевод с карты на карту. «Вы желаете добавить СМС?». Забавно.
– Сделаю, – деловито пообещала мара, болтая ножками в гольфиках и ладно сидящих кроссовках. – До встречи, ведьмак.
– Лучше уж прощай, – выразил свое пожелание я без особой щепетильности.
– Э, нет, – заливисто расхохоталась девчушка. – Мы с тобой теперь одной веревочкой повязаны прочно, не разорвешь. Где ты – там Смерть. Где Смерть – там я.
Мара спрыгнула с табуретки, помахала нам ладошкой и вышла за дверь. Еще пара секунд, и ее шажочки стихли в глубине коридора.
– Ушла? – скрипнула дверца, за которой стояло мусорное ведро и таились водопроводные трубы, из-за нее показалась голова Родьки. – Хорошо! Не люблю я их племя.
– Вылезай уже, – брюзгливо велел подъездный. – Храбрец. Александр, я тебе, вестимо, никто, учить жизни права не имею, но скажи мне – ты сам-то понял, что сделал? Ты ж ей живую душу отдал!
– Там, Вавила Силыч, такая душа, что ее еще раз пять отдай – и все не жалко, – и не подумал оправдываться я. – Этот человек жениха моей гостьи убил, между прочим. Не со злобы, не из ревности, а так, выгоды для.
Ну этого я точно не знал, причину давнего злодеяния мне Виктория так и не назвала, но зато мне были хорошо известны люди, подобные Арвену. И именно деловые интересы в девяноста процентах случаев являлись основанием для всех возможных видов нарушения закона. Хотя до убийства дело доходило нечасто, врать не стану. В основном это были подлоги, хищения и растраты. Одно время, когда после очередных выборов власть «гайки затягивала», сотрудники управления по борьбе с экономическими преступлениями к нам в банк как на работу ходили, таких, как он, за горло брали. Выборы дело недешевое, казну государеву после них пополнять надо.
Хотя по сути подъездный прав. Только что я человека нежити ночной скормил, и ничего внутри не шелохнулось. Не от смерти спасался, не в бою, когда либо ты, либо тебя, а просто так. Потому что красивая женщина попросила.
Прислушался к себе. Нет, ничего не ёкает. И жалость молчит, и совесть не бубнит. То ли перерождаюсь, то ли правильно поступил. Лучше бы второе верным оказалось.
– Что убийца он – плохо, – отвел взгляд в сторону подъездный. – Нельзя человеков ради денег жизни лишать. Но и тебе гордиться нечем. Хоть какой он злодей заугольный, но душа-то у него живая была!
– Какая там душа? – поморщился я. – Чернота одна небось. Видел я такие уже, Вавила Силыч, и на волю их отпускал. Так ни одна вверх не ушла, все кляксами черными на земле оседали. Аж траву собой выжигали.
Молчал подъездный, сопел, ничего не отвечал.
Тут не выдержала гостья. Она вскочила на ноги, потыкала пальцем в губы, потом подбоченилась и, вытаращив глаза, уставилась на меня.
– Да-да-да, пока ты говорить не можешь, – верно распознал я ее пантомиму. – Потерпи немного, скоро все кончится, к тебе вернутся коммуникативные способности. Правда-правда.
Виктория раздула ноздри и топнула ногой.
– Ишь ты. – Вавила Силыч, как мне показалось, очень обрадовался перемене темы. – Такое бы зелье Пал Петровичу со второго этажа подарить. Его супружница как домой с работы вернется, так сразу давай на него орать. Злобу девать некуда, молодые-то от них съехали. Ей Галина, невестка, стало быть, сразу не по душе пришлась, вот она ее два года и шпыняла, стрессу свою снимала. А теперь молодые квартиру купили, только их и видели. Сами сюда не ездят, и ее к себе не зовут, так она им надоела. А поорать-то надо? Вот Пал Петровичу и достается. А он мужик тихий, спокойный, терпит. Прямо жалко его.
– Не поверишь, Вавила Силыч, но для того это зелье и придумано, – рассмеялся я. – Оно из разработок Митрия. Ну помнишь, я тебе о нем рассказывал?
– А, это тот ведьмак, что девок портил через одну и искал способ, как воду в зелено вино превратить? – покивал подъездный. – Редкостный прохиндей, похоже, был.
– Ну да, – подтвердил я. – Вот и это зелье он выдумал, причем специально для продажи. Так и написал: «дабы сварливых женок речи лишить, когда те злы сильно или же в цареву лавку свово мужа не пущают». Кстати, ты не знаешь, что за «царева лавка» такая?
– Так кабак, – причмокнул Вавила Силыч. – Одно время водку-то не везде наливали, а только в специальных заведениях, что имели на то разрешение от власти. Так это дело и называли – «царево вино». Или же «казенкой», потому как ее только казенные заводы гнали. Государевы то есть.
Ну да, что-то такое я слышал. Или читал?
Тем временем Виктория, которую, похоже, вся эта комедия абсурда достала до края, схватила с подоконника первый попавшийся предмет и начала им махать, выказывая недовольство.
Все бы ничего, но им оказался маринкин недавний подарок, тот самый моржовый хрен.
– Моя прекрасная леди, вы хоть знаете, что держите в руках? – давя в горле хохот, поинтересовался я. – Нет? Сейчас объясню.
Через минуту длинная и узкая кость полетела в угол, а я перестал сдерживать смех. Да и подъездный со слугой не отставали. Что там – Виктория сначала неуверенно заулыбалась, а потом беззвучно захохотала.
– Хорошо, что не сломала, – вытер слезы из уголков глаз я. – Не скажу, что мне сей предмет нужен, но пусть будет. Может, с каким настоящим шаманом сведу дружбу, кто знает? Вот ему подарю. Так и скажу – «держи, шаман Василий, моржовый хрен на память»!
– Почему Василий? – заинтересовался Родька. – У них обычно имена заковыристые. У меня один хозяин долго на Севере жил. Мы с ним еще через пролив туда-сюда на лодке катались. Забавная такая лодка, узкая только. «Каяк» называется.
Через какой пролив? Берингов, что ли? Интересно, чего это они туда-сюда через него шастали? С какой целью? Может, с территории Штатов на нашу
