– А чего Бакс их не кушает? – спрашивает Ли.
Бакс скулит громче. Я разрешительно подмигиваю ему. Он зарывается мордой в сухари и аппетитно хрустит.
– Хороший. – Ли снова щёлкает его по носу.
Бакс не обращает внимания, не уворачивается. Пусть Ли думает, что это она у нас тут самая быстрая.
– У нас тоже раньше собака была. – Ли треплет Бакса по голове.
Ей можно. Из остальных никто не решается, разве что Ма. Да и то с опаской.
– Собака была у нас. – Ли гладит Бакса по спине. – Породы лабрадор. Только её потом машиной сшибло. А ты, Бакс, злодей! Кто в гостиной на диване валялся? Селёдка снова ругаться будет – ты ей на диван шерсти напустил, а ей убирать. А это, между прочим, исторический диван, на нём однажды сам Гагарин сидел!
Я киваю головой и стучу кулаком Баксу по голове. Я-то прекрасно сознаю, что диван – вещь историческая, только вот Баксу на это глубоко наплевать. Ему что Гагарин на диване сидел, что Маленький Мук – всё едино. Он знает, что на диване очень удобно валяться. Вот он и валяется. Я сижу в кресле, смотрю телевизор, а Бакс лежит на диване и тоже смотрит. Во всяком случае, делает вид, что смотрит.
А Селёдка – это наша домработница. Её зовут Изольда, но на Изольду она совершенно не похожа. Похожа на селёдку. Так и зовём.
– Селёдка его пылесосом! – смеётся Ли. – Всю пыль из него вычешет!
Бакс боится пылесоса. Это ужасно смешно. Почти шестидесятикилограммовая зверюга, способная перекусить дюралевую трубку толщиной в большой палец, при первых же пылесосных звуках прячется под кресло или в какую другую щель и не появляется, пока уборка не будет окончена. Как щенок. Селёдка этим пользуется и Бакса моего всячески ущемляет. По дому гоняет.
Впрочем, Бакс ей мстит. Несёт, бывало, Селёдка чай на веранду, а Бакс спрячется в кустах, а когда Селёдка проходит мимо – как выскочит! И морду ещё такую зверскую сделает, что кто угодно испугается, не только Селёдка. Селёдка взвизгнет, поднос у неё на траву упадёт, а Баксу только того и надо – быстренько все пирожные и сахар проглотит – и в сад, под деревом дрыхнуть. А Селёдка назад в дом идёт – за новыми пирожными. А обратно уже с пылесосом – чтобы Бакса отпугивать. Такая у них война.
А вообще-то мой Бакс – добрейшее существо. Недавно Ли притащила из школы белую крысу, так этот дурень её взял, да и тяпнул, думал, игрушечная. Крыса, конечно, всмятку, Ли в слёзы. А Бакс как понял, что натворил – так чуть не рехнулся. Заскулил и под дом забился, еле я его оттуда выманил. Он потом неделю переживал – ничего не ел, а это для него пытка настоящая.
– Помнишь Селёдку? – спрашивает Ли. – Тётю Изольду? Пылесос помнишь?
При слове «пылесос» Бакс морщится и показывает зубы.
Ли покатывается от хохота.
– А ну, найди Селёдку! – говорит Ли.
Я одобрительно киваю.
– Давай, поищи её, – просит Ли.
Бакс поднимает морду вверх и втягивает воздух. Морда его начинает дрожать и дёргаться, я просто вижу, как сквозь его мозг проносятся сотни, тысячи запахов, окружающих нас со всех сторон и нами не слышимых и не ощущаемых.
Яблоки, яблочная кора, баранина с кухни, бензин из гаража, сигареты – это Ма втайне курит, пыль, в углу сада кроличье семейство, соседи топят углём, одеколон «Арктика» – это Па, кожа дивана… Ага, так и есть. Селёдка. Рубит в кухне салат…
Бакс уже собирается выпустить наполнившие его голову запахи обратно, в мир, но вдруг там, в мешанине сотен и тысяч оттенков, он ловит то, что заставляет его задержать выдох.
Запах. Неуловимый, практически неуловимый, одна частица на миллион.
Бакс поворачивает морду ко мне, и я вижу, как шерсть у него на загривке поднимается, а глаза выкатываются. Зрачки расширены.
Такого Бакса я видел всего один раз.
…Мухи. Огромные чёрные мухи въедаются в ещё живое мясо…
Собака напрягается, готовая сорваться с места, я с трудом удерживаю её за поводок.
– Что это? – спрашивает Ли. – Что с ним?
– Не знаю, – отвечаю я. – Что-то почувствовал.
– Что?
– Всякое может быть, – говорю я. – Может быть, котяра этот…
Бакс смотрит в сторону сада и дрожит, я чувствую, как ходят под шкурой его мышцы.
Он рычит.
– Скажи. – Ли треплет меня за рукав. – Скажи, а то я буду всякую ерунду выдумывать и только напугаюсь.
Я смотрю на Ли.
– Я никому не разболтаю, – уверяет она меня. – Честное слово, никому не разболтаю…
Бакс рычит, я с трудом удерживаю его.
Но тут налетает северный ветерок, и Бакс неожиданно успокаивается. Я отпускаю ошейник.
– Я видел чёрную собаку, – сообщаю я.
– И что? Вокруг полно чёрных собак. А там под забором есть хороший подкоп, Бакс вырыл. Слушай, а может, он на собаку и рычал?
– Ты не поняла, – я усаживаю Бакса на землю. – Это не простая собака.
– Бешеная? – испуганно оглянулась Ли.
– Не бешеная… Это… другая собака… Таких собак видят перед тем, как случится что-либо нехорошее. Это как дурная примета…
– Всё-всё-всё, – замахала руками Ли. – Дальше не рассказывай! Я не люблю всякие страшилки…
Я пожал плечами.
– Это не значит, что обязательно что-то плохое случится, – сказал я. – Но когда видишь чёрную собаку – это знак. На это нельзя не обращать внимания…
– А ты откуда знаешь, что это знак? – спросила Ли.
– У нас в приюте истопник был, его Сухим звали, – ответил я. – Он всё про разные знаки знал. Всех нас учил. У него поперёк тела шрамы в несколько рядов шли…
– Откуда?
– Он говорил, что оборотень.
– Оборотней не бывает, – сказала Ли.
Я промолчал.
– Ну, хорошо, будем считать, что наш Бакс почуял оборотня, – захихикала Ли. – У меня есть серебряные серёжки, можем их переделать в пули.
– Отличная идея, – сказал я. – Но только не сейчас, сейчас слишком жарко, чтобы плавить серебряные пули.
– А что делать тогда будем? – спрашивает Ли. – В догонялки не будем играть, надоело. В прятки тоже. Может, погуляем? До озера и обратно?
Я не против погулять. Бакс же при слове «гулять» начинает приплясывать.
– Вот и отлично, – говорит Ли.
И она попыталась снова щёлкнуть Бакса по носу, но в этот раз он решил уклониться.
После чего мы направились к воротам. Ли шагала впереди, я тащился сзади, Бакс, как самая настоящая телохранительская собака, брёл за мной – прикрывал спину.
Возле ворот нас догнал на машине Па. Он затормозил и опустил стекло.
– Гулять идёте? – спросил Па.
– Ага, – ответила Ли. – К озеру спустимся. Лимонаду купим.
– Понятно… – Па почесал подбородок. – Вы там повнимательнее смотрите.
– А что?
– Кики пропал, – сказал Па. – Вчера с утра куда-то ушёл, и всё, больше нет. Мать расстроена. Плачет.
– Может, погулять пошёл, – предположила Ли.
– Он раньше никогда на ночь не задерживался.
– А может, он на чердак залез? – ещё предположила Ли.
– Чердак я прошлым летом забил, забыли, что ли?
– Он всё-таки кот… – сказала Ли.
Па покачал головой,
