Янтарная, сапфировая и аметистовая окружили меня, крепко взялись за руки и учитель одним взглядом приказала действовать. Я нерешительно поднесла ладонь к источнику ведьмовских знаний… Вот и всё, пора приступать. Страшно, но, не время колебаться! Я пришла сюда, ведь хотела стать человеком, который что-то значит в этом мире. Значит, единственное, что могу- приложить все усилия! Решительно коснулась книги…
Верховные прикрыли глаза и читают некую мантру, на неизвестном мне языке. Какое-то время чувствую слабость, но, в общем, ничего не меняется. И вдруг… водоворот захлестнул меня, заставляя забыть, как дышать. Потоки символов и знаков бегущими строками юрко мелькали в глазах, сменяя друг друга. Всё смешалось, подавляя разум немыслимой головной болью. Казалось, нечто разрывало меня изнутри и от этой пытки извергался нечеловеческий крик. Который, впрочем, вряд ли кто-то слышал. Ничего не видно, ощущение окружающей среды исчезло, как и гравитация. Не знаю, сколько времени это длилось, но после наступила столь желанная мной тишина. И кромешная тьма.
— Как она?
— Скоро придет в себя. Девочка сильная, даже сильнее, чем ее мать. Уже вечером сможем начать действовать.
— Нола… Вы не думаете, что она имеет право знать?
— Янтарная. Ты славная, но, не понимаешь многих вещей.
— Анна же добровольно положила руку на книгу! Зная, что может пострадать! Если вы хотите пустить её в расход в этой войне- не слишком ли жестоко дать ей веру в жизнь?
— Мы не можем рисковать! Не я решила участь изумрудной! Сама Эйрена избрала самоотверженное дитя, и наделила ее наибольшей силой, чтобы та могла пожертвовать ею, когда миру будет грозить опасность! Жертва девочки не будет напрасной! О ней будут слагать легенды, воспевать песни в ее честь, молиться, как божеству. Моя обязанность- не дать забыть всем следующим поколениям об этом подвиге! И, во всяком случае, своей жизнью она спасет не только мир от сокрушения, а ещё и жизнь любимого. Ты же видела пророчество!
— Да, но… Стелла! Почему ты ничего не скажешь? Ты же тоже успела проникнуться к Анне симпатией! Ну почему ты опускаешь взгляд? Сделай же что-нибудь!
— Прости… Я не вижу другого выхода.
— Достаточно! Будем надеяться, что она предотвратит войну до ее начала. Сегодня откроем для неё ширму и отправим к отцу. Если ей удастся переубедить его- возможно, девочка ещё поживет. В крайнем случае, она вернётся к Владу и будем действовать согласно плану.
— Заговорим её кровь на неиссякаемую силу? "Покров" ведь не знает, что после смерти Рады тот флакон им ничем не поможет… Магия уходит вместе с ведьмой. Но, можно ограничиться лишь этим? Вы же знаете, наверняка, Анна не выдержит заклинание щита! Или, возможно, мы можем ей помочь?
— Стихии подвластны лишь ей. Поэтому, если изумрудной суждено погибнуть- я готова воздать эту жертву…
Глава 37
Анна
Лёгкое головокружение ещё осталось, но сил открыть глаза и столкнуться с новой реальностью хватает. Разомкнула веки, по роговице режет даже тусклый свет свечей… Но, я отчётливо ощущаю внутри себя магию. Даже больше, теперь я знаю, как ею управлять. Всё это сделала та книга? Удивительное ощущение… В голове роятся заклинания, сами собою упорядочившиеся в сознании. Поднимаю ладонь, с интересом её изучаю. Перемещаю магию сначала в мизинец, и зелёное пламя послушно охватывает лишь кончик маленького пальчика. Затем размещаю энергию по всей ладоне. И изумрудное сияние обьяло кожу кисти. Возношу ее вверх, и направо- рядом образовался вихрь ветра. Налево- в ладони начало полыхать пламя. Безболезненное для меня, но разрушительное, стоит опустить его на землю и приказать разрастаться. Вот она- сила стихий.
— Вижу, тебе уже лучше, раз ты охотно экспериментируешь с новыми навыками.
От неожиданности дрогнула, повернула голову на звук доносящегося позади голоса. Старушка Нола улыбнулась, приветственно опустив голову.
— С возвращением, дорогая. Готова узнать о причинах грядущей войны?
— Готова, учитель.
— Сейчас, с твоей помощью, мы узнаем, как погибла твоя мать. Мы много раз пытались, но… Только теперь заклинание возврата во времени стало возможным. Я сама не знаю, как это произошло, потому, будь готова ко всему.
Мы вышли в молебный зал, где уже ожидали Стелла и Сайя. Взялись за руки и окружили чан с кипящими травами… Понеслось…
Этим вечером, Станислав Николаевич
— Никита… Мне бы крайне хотелось, чтобы ты не позволял себе лишних обвинений в отношении моей дочери! Ведь я тоже могу отменить помолвку! — утренняя беседа с Лебедевым младшим была своеобразной паузой перед очередными сомнениями женишка. Вряд ли он печется об отцовской армии, скорее, не видит собственной выгоды в происходящем. Ему то плевать на статус и фамилию! Чертов юношеский максимализм!
— Знаете, вы то должны понимать, что я до сих пор здесь лишь по приказу отца! Во мне видят завидную кандидатуру все женщины из высшего света! И, извините, но их я видел на яву! Покладистые красотки! И почему я должен отвоевывать девушку, которую ни разу не видел, у знатного вампира? Может, она и сама того не желает! Женись, а потом ещё укрощай страптивый нрав?
— Ну, знаешь, — подавляю в себе неудержимое желание врезать князьку за наглость. Скулы свело, в ладони врезались собственные ногти. — Не доводи меня, парень! Нето помолвка будет отменена по другим, более банальным причинам!
— Угрожаете? Хороший способ выдать дочку замуж!
Сорвался, и уже закатал рукава, по пути к наглецу. Как вдруг нас разделило магическое свечение, в самом центре моего кабинета. Сквозь пелену яркой, изумрудной вспышки вырисовывается до боли знакомый женский силуэт. Вглядываюсь в него, как в луч надежды… Неужели… Не может этого быть! Моя Анна! Свет постепенно стихает, и я отчётливо вижу. Она! Эмоции смешались- счастье, что дочка жива, горечь, что не уберёг от ведьмовской судьбы, шок, от неожиданности такого появления. Делаю несколько шагов в её сторону. Чтобы ощутить реальность происходящего, тянусь к родному лицу, касаюсь розовой щёчки пальцами. Всё на яву…
— Здравствуй, отец. — такой же нежный, но, неожиданно уверенный голос. Такая же красивая… Нет, теперь она, кажется, стала ещё прекраснее, чем прежде.
— Анна… — хочу заключить свою маленькую девочку в медвежьих, отцовских объятиях. Но, дурной нрав… Злость, за то, что сбежала с отчего дома. Ярость, за то, с кем она ушла. Ненависть, за то, кем стала… Потому, вместо радостного приветствия, до боли сжимаю тонкое запястье. — ты же понимаешь, что больше никуда не уйдешь!
Странно, она не боится, не извиняется. И, кажется, вообще не испытывает особого дискомфорта. Лишь жалостливо смотрит, с долей какой-то обиды, и, возможно, душевной боли.
— Отец, я здесь не за этим…
Отсутствие реакции ещё больше выводит из себя! И я грубо разворачиваю Анну, демонстрируя непослушную дочь будущему супругу.
— Наверное, за
