– Папа, уходи! – закричала она в рацию. – Уезжай скорее, они уже в тебя целятся! Я их вижу, пожалуйста, беги!
Мир неожиданно дрогнул. Лиза успела увидеть, как из задней части гранатомёта вырвался небольшой дымок. Перед глазами вдруг всё померкло, заколыхалось… через несколько секунд реальность вернулась на своё место, прояснилась.
Никого не было. Ни стрелков, ни чёрно-красных на холме, ни машины отца. Только прежняя безмятежная пустота и тишина вокруг.
– Папа…
Рация молчала. Опустошённая Лиза побрела к своему месту, где оставила вещи. Села на бревно, обхватив голову.
И вдруг – снова этот звук. Словно гвоздём по железу. Лиза чуть не подскочила.
– Алле, Дед Мороз! – принеслось из эфира. – Ты как там? Мы вышли без потерь, ты где? Приём.
Лиза замерла, перестав даже дышать.
– Слышишь, нет? Отзовись, брат. Ты цел там?
И вновь ни звука в ответ. У Лизы задрожали губы. Бежали секунды, тишина давила тяжким грузом.
– Ну что разорались? Нормально всё, выскочил. Разок по мне шмальнули из «Мухи», да мимо. А второго раза я им не дал. И вообще-то я «Закат».
– А чего молчишь как неродной, «Закат»?
– А за рулём разговаривать нельзя, тебя разве не учили?
– Папочка, я тебя люблю! – крикнула Лиза и тут рация замолчала. На этот раз окончательно.
* * *Она со всех ног бежала к остановке, нетерпеливо ждала автобус, потом ехала, задыхаясь от нетерпения, пытаясь мысленно заставить дорогу бежать навстречу быстрее.
Ворвалась домой, не разуваясь обошла все комнаты, веря, что маленькое чудо закончится настоящим чудом.
Но дом был пуст.
Довольно быстро Лиза успокоилась. Она до вечера сидела в кресле, обхватив колени, смотрела в окно и думала, что где-то в лучшем из миров её папа успел уйти. Что он ведёт свою машину и весело болтает со спасёнными бойцами, и что жить он будет долго и достойно.
Вечером пришла усталая мать, позвала ужинать. Сегодня всё было как-то иначе. Исчезло ощущение пустоты, дом стал тёплым, уютным, как в прежние времена. Словно где-то в нём разгорелось невидимое доброе солнышко.
Лиза так и не поняла, что случилось с ней в тот день. И сама старалась поменьше об этом думать. Но война никогда больше ей уже не снилась.
Эдуард Веркин
Полночь в сентябре
– Не лярва, но ксеноморф! – изрёк Тихий.
– Что? – не расслышал Илья.
– Говорю, чел на пропуске чуть со стула не свалился, – с удовольствием сообщил Тихий. – Ты бы видел его лицо!
Тихий изобразил физиономию таможенного офицера. Илья зевнул.
– Да это всегда так, – сказал он. – Хорошо, что не замотали… А могли, между прочим. Удо в прошлом году на досмотр повели. – На досмотр? – Ага. Но он сам виноват – прямо в образе ехал. – Короля Ночи? – хихикнул Тихий.
– Джокера. В прошлом году он Джокером был. Не, рожу хватило ума не раскрашивать, только костюм… Но всё равно. Короче, с приключениями добирались… Илья выглянул в окно. Удо видно не было. Машины пыхтели. Ну и вечер. Вечер – это плохо.
– А правда, что его в комендатуру забирали?
– Правда, – кивнул Илья. – Нажрался и уснул в парке на скамейке. В костюме. Ну его и приняли по всем правилам. Утром выпинали, конечно… Но сначала велели грим до конца наложить…
Илья усмехнулся.
– Потом, само собой, выложили: типа «Джокер чалится в обезьяннике», а у него морда кривая такая с перепоя, хоть действительно в кино снимай.
– Косплей – дело суровых ортодоксальных мужчин, – подтвердил Тихий.
– Где, кстати, он? Сурово-ортодоксальный…
– В «Дьюти», – кивнул Тихий. – Инспектирует эликсиры. Говорят, здесь неплохой выбор эликсиров.
Про эликсиры Илья помнил. Впрочем, раньше выбор был определенно лучше.
Машина, стоящая впереди, сдвинулась.
Илья повернул ключ зажигания. «Ларгус» не завёлся. Илья подгазовывал, гонял стартер, ругался, двигатель не запускался.
– Свечи, наверное, залило, – предположил Тихий. – Или клеммы закисли. Дорога трясучая, могли ослабнуть. Знаешь, у меня, если клеммы ослаблены, такая же картина.
– Ладно…
Илья вылез салона и поднял крышку капота.
– Ну что?
– Аккумулятор, кажется, – сообщил Илья. – Или… хрен знает…
– Надо подождать чуток, – предложил Тихий. – Может, заведётся… Или толкнуть…
– Толкнуть… Где этот эликсирщик?
Илья поглядел в сторону КПП. Цепочка из легковушек растянулась от одного пропускного пункта к другому. Очередь стояла. Некоторые водители заглушили двигатели и курили, другие сидели внутри машин, кто-то, не особо стесняясь, выпивал, разложив на лежащих вдоль забора катушках от кабелей закуску. Девушка в дурацкой оранжевой шапке кормила пограничных собак колбасной нарезкой, Илья подумал, что она, наверное, тоже на фестиваль. Волосы из-под шапки выставлялись вполне себе сиреневые. Илья даже прикинул – не познакомиться ли? Кормит собак, наверное, добрая.
– Где-то я эту синеглазку видел… – сказал Тихий. – Где-то…
– Сбегай, а? – попросил Илья. – Притащи этого… Похоже, действительно толкать придётся.
Но бежать Тихому не пришлось, из здания магазина появился Удо с двумя полиэтиленовыми пакетами, отыскал взглядом машину, заторопился.
Илья поморщился.
– Соскучились?
Удо открыл дверцу, устроился на заднем сиденье, сразу стал брякать. Илья поморщился сильнее.
– Потерпеть нельзя? – спросил он. – Скоро приедем, поужинаем нормально…
– Да мы тут ещё полгода можем проторчать, – отмахнулся Удо. – Люди по шесть часов здесь маринуются, а я не могу, я ещё в Ростове начал думать…
Удо достал из пакета бутылку, свернул крышку.
– За косплей! – произнёс он и наполнил стаканчик.
– Косплей – дело молодых! – подхватил Тихий.
По салону пополз сладковатый ромовый запах.
– Ты бы не жрал всё-таки, – снова посоветовал Илья. – Мало ли, остановят… Подумают, что я.
– Не бойся, Ильюша, на тебя никто не подумает. У тебя же по роже видно, что сто лет в завязке, даром что Ведьмак. В твоём унылом
