– О-о-о… – сказал я, как мне хотелось надеяться, игриво-насмешливым тоном. – Она, случайно, не увидала ли себя в будущем служительницей автостоянки, квартира которой полна кошек из приюта?
Сесили невозмутимо ущипнула меня за руку, поплыла от меня, открыла мини-холодильник, который мы держим в столовой, достала из него охлажденную бутылку шардоне и наполнила стакан.
– Знаешь, не стоит насмехаться над ней, – напомнила Сесили. – После всего, что ей пришлось пережить. Это несправедливо. Правда.
Любой разговор о родственниках моей жены, в конце концов, ведет к несчастьям Эмбер. «Все, что ей пришлось пережить», – способ намекнуть на глупость, которую она совершила. Она добилась исключения из двух колледжей, случайно подожгла комнату в общежитии, разбила машину, вину за что возложила на «видение» – ей привиделись покойники на остановке автобуса во время дождя. Наконец ее уволили с работы секретарем, после того как она сказала клиенту, что рекламная фирма может быть порталом в другое измерение.
– Ты всегда ее защищаешь, – сказал я как можно более спокойно. – Я в восторге от твоей лояльности, – солгал я. – Но я сохраняю за собой право заметить, что мы обсуждаем взрослого человека – нашу ровесницу, – ведущую себя безответственно. Зачем же мы ее пригласили, если она не будет делать того, что обычно делает?
– Я ей сказала, что мы в любом случае будем рады ее видеть, что общение с нею доставляет нам удовольствие.
Я не удержался и издал тихий стон.
– Не расстраивайся, Дрю. Она обещала принести с собой доску Уиджа[28]. Вернее, как бы обещала.
– Ты это серьезно? Я доски Уиджа не видел со времени учебы в колледже. Почему бы нам просто не скачать жуткие звуки из Сети? – спросил я. – Скрип дверей, гоготание ведьм. Я хочу сказать, если уж так хочется всех усыпить.
– Дрю, если ты хочешь сказать, что она придет и…
– Нет-нет, не буду, – солгал я. – Но скажи, дорогая, что ты подумала?
– Она сказала: «Никаких гаданий по ладони, больше никогда в жизни». Я не могу отменить приглашение. Она казалась мне очень расстроенной. Наверно, встретила на вечеринке того парня…
– Ну, пошло-поехало. – По крайней мере, у меня появится еще одна история, чтобы рассказывать знакомым.
– Нет, он был мил. Это тот самый любезный красавец по имени Хэмиш, он сказал, что она ему действительно нравится.
– Хэмиш? – переспросил я.
Из соседних дворов все громче доносился шум веселья. Вечеринки для ворчливых взрослых вроде нас, подумал я. Пьяные прыгают за яблоками, флиртуют, соседки в черных корсетах и ажурных чулках, люди, ненавидящие свою работу, или супругов, или и то и другое сразу, топят свои печали в спиртном и ведут себя как подростки в состоянии полового возбуждения. Жаль, что не могу к ним присоединиться.
Район у нас тихий. Люди держатся особняком, даже на Хэллоуин. Мы живем в трех кварталах от начальной школы на одной и той же улице шесть лет, но ни разу не видели здесь ряженых. Каждый год мы с Сесили придумываем этому все новые объяснения: похищения инопланетянами, городские койоты… В этом году мы наконец приписали это нездоровым страхам молодых родителей. «Дурачки с младенцами» – так мы их называем. И каждый раз при этом радуемся своему везению – у нас нет детей. В последнее время я стал замечать намек на что-то, помимо веселья, в прекрасных карих глазах своей жены.
– Ну, хорошо, расскажи мне, что случилось с этим парнем, с Хэмишем этим, – сказал я. Меня вовсе не интересуют беды Эмбер, но я пытаюсь убедить свою жену в обратном.
– Скверная история, – сказала она, глядя на стакан с вином, как на волшебный шар[29], ответ которого она пытается прочесть. За нею и за стеклянной дверью на задний двор небо было темное, как грифельная доска.
– Хочешь сказать, что она привела его к себе, а потом он не позвонил?
Сесили покачала головой.
– Ну, не томи. Что? – спросил я. – Он, что, спятил от любви к ней?
– Нет. Вовсе нет.
– Побил он ее, что ли? – спросил я, возможно, со слишком явной надеждой в голосе.
– Нет, – сказала Сесили. – Ничего подобного. Он удивительный человек. Они провели ночь вместе. И он умер.
Последнее я понял не сразу, и мне совершенно не понравились картины, возникшие при этом перед моим мысленным взором.
– У Эмбер? – спросил я. – У нее дома? Типа в кровати?
Сесили снова покачала головой и пригубила шардоне. Я рассматривал изящный изгиб ее алых губ. Примите во внимание мои издерганные нервы и очаровательные ушки леопарда[30], которые она носила небрежно, как заколку для волос. Пока мы говорили, я строил планы после вечеринки на мою кошечку Сесили.
– Нет, он был не с нею, – сказала жена. – Это случилось на следующий вечер, он ехал домой.
– Разбился в машине?
– Это не дорожное происшествие, – сказала она. – Подробности мне показались неясными, но она сказала, что на него напали.
– Напали?
– Да, он в это время был в машине. За рулем. Стоял у светофора, ждал зеленого света. Наверно, дверцу не заблокировал. На него напали и убили.
– Погоди минутку, – сказал я, достал из мини-холодильника бутылку пива «Корона», потому что еще одна доза виски вывела бы меня за линию. В состояние, которое моя жена называет Дрювилль, когда она перестает со мной разговаривать и на меня смотреть и осуждающе поджимает свои прекрасные губы. Я твердо решил больше никогда не оказываться в Дрювилле.
– Она предсказывала это, – сказал я, – гадая по его ладони или как-то еще?
– Наверно, да.
– Так почему она ничего не предприняла? Разве она не сказала этому парню опасаться светофоров с красным светом, блокировать дверные замки или еще что-нибудь?
– Она хотела, – сказала Сесили. – Но боялась его отпугнуть.
– Ну, ты видишь, – сказал я. – Она использует все эти свои штуки лишь для привлечения внимания. Верила бы в свои предсказания – предостерегла бы парня. Верно?
– Не знаю, Дрю.
– Ты же понимаешь, что я говорю? Верно? Ты же понимаешь, так?
Меня прервал звонок в дверь. Играя роль гостеприимных хозяев, мы надели свои лучшие улыбки и прошли к парадной двери.
За порогом, ссутулившись, стоял Стивен в своем обычном костюме государственного служащего в нерабочее время – шерстяные брюки, серый пуловер. Находившийся рядом с ним Джеф был в джинсах, черной футболке и маске оборотня.
– Где же твой костюм, Стивен? – спросила Сесили.
– Мы до и после, – пробормотал Джеф из-под латекса и меха.
– До и после чего? – сказала Сесили. – У вас даже костюмы один другому не подходят.
– Так не пойдет, – сказал я. – Никакого угощения. Пошли вы оба знаете куда?! Спокойной ночи.
Джеф стянул маску и отбросил ее на лужайку. Стивен покачал головой в притворном раздражении.
– Я говорил ему, вечеринка – некостюмированная, но он же никогда не послушает. Пустите нас в дом, тут становится холодно.
Едва мы успели налить, как появились Мередит и Коннор. Гаррисоны масок не носят.
– А мы должны были прийти в костюмах? – сказала Мередит, осторожно ущипнув одно из леопардовых ушек. – Мне это только сейчас в голову пришло, сию минуту!
– Нет, боже мой, – сказал я. – Джеф был в какой-то недоделанной штуке, но мы заставили его снять.
– Дайте мне еще коктейль до того, как будете говорить обо мне, офисный вы планктон, – сказал Джеф.
Теперь, когда нас стало шестеро, громкость разговоров усилилась до смешного. Мы собрались вокруг стола, наши гости издавали одобрительные вежливые звуки вроде «ух» и «ах» при виде горящих за стеклянной дверью фонарей из тыкв. Я заметил, что свечи в некоторых оплывают, но решил не обращать на это внимания.
Мы ели, говорили о том, что творится на дорогах, об опасной стройке в центре города, о постепенном исчезновении наших любимых магазинов и кафе, о жалком положении нашей бейсбольной команды. Выкурили по косячку и выпили еще по разу, тут-то и заговорили об Эмбер.
– Она может и не появиться, – сказал я в надежде, что так оно и будет. Потом я подумал о настроении Сесили и сказал: – С Эмбер никогда не знаешь, чего ожидать.
Последние слова вызвали несколько смешков и кивков. Я снова наполнил стаканы, надеясь, что никто из гостей не повторит перед Сесили моих историй о свояченице. По счастью, Коннор объявил о планах переезда в больший дом, и разговор зашел о недвижимости.
Первой стук услышала Сесили. Она подняла подбородок и прислушалась, придав лицу соответствующее выражение.
– Как вы думаете, уж не Эмбер ли это?
– Ну, не думаю, что это
