– На камне, – говорит Джордж.
– Верно, – говорит профессор Прайс, – на камне. – Она открывает глаза. Камень останавливается на слове «Да». Профессор кивает.
– Кто тут? – спрашивает она.
Камень скользит от слова «Да» вниз к букве «А» и далее к «Г», обратно к «А», затем к «Т» и снова к «А».
– Агата, – говорит профессор Прайс.
– Срань господня! – слышится голос Кристи. Бен Риос крестится.
– Что случилось с тобой, Агата? – спрашивает профессор.
Камень, по очереди указывая на буквы, дает ответ:
– Л-О-В-У-Ш-К-У.
– Ты попала в ловушку? – спрашивает профессор.
Камень передвигается к слову «Да».
– Почему? – спрашивает профессор.
Камень по буквам отвечает:
– П-Л-О-Х-О.
– Тебе было плохо? – говорит профессор.
Камень по буквам повторяет:
– П-Л-О-Х-О.
– Как именно тебе было плохо? – нахмурившись, спрашивает профессор.
Камень не двигается.
– Как тебе было плохо, Агата? – повторяет вопрос профессор.
Камень, передвигаясь от буквы к букве, отвечает:
– К-Р-О-В-Ь.
– Я не понимаю, – говорит профессор. – Как тебе было плохо, Агата?
– А мне все понятно, – говорит Джордж. – Она что-то делала с кровью. Может быть, пила ее.
Камень соскальзывает на «Да».
– Пожалуйста, позвольте я буду задавать вопросы, – говорит профессор Прайс. – Что ты делала с кровью, Агата?
Камень перемещается к слову «Нет».
– Ладно, – говорит профессор, – кто тебя заманил сюда в ловушку, в эту шахту?
Камень по буквам отвечает:
– К-Л-Е-Р-О-С.
– Кто это Клерос? – спрашивает Меган. Джордж качает головой. Профессор Прайс молчит.
– По-моему, это по-гречески, – говорит Бен.
– По-гречески? – переспрашивает Кармен.
– Да, слово того же корня, что и «клирик»[81].
– Откуда ты, Агата? – спрашивает профессор.
Камень передвигается к слову «Нет».
Профессор Прайс повторяет вопрос.
Камень не двигается.
Профессор шумно выдыхает и спрашивает:
– Можно тебе как-то помочь, Агата?
Все ждут ответа, но напрасно.
– Ты еще здесь, Агата? – спрашивает профессор.
Камень не двигается.
– В чем дело? – спрашивает Меган.
– Мы ее потеряли, – говорит Джордж. Он прислоняется спиной к стене и убирает руки с камня на доске Уиджа. Меган следует его примеру. Профессор пытается продолжить сеанс, но вскоре понимает, что больше ничего уже не будет.
– Что это была за хрень? – говорит Кристи.
– Да, Изабель, что происходит? – подхватывает Кармен.
Изабель Прайс начала было отвечать, но ее прерывает крик Джорджа, который, сидя, пробует отодвинуться в сторону. Меган вскрикивает и пытается подняться на ноги. Профессор в изумлении поднимает руки.
Из доски Уиджа сочится кровь, капли сливаются между собой и образуют ручейки, стекающие на пол.
– Вашу мать! – кричит Кристи.
Меган поворачивается и сталкивается с Беном. Кровь растекается вокруг доски Уиджа. Профессор Прайс смотрит на нее.
– Изабель, какого хрена тут творится? – спрашивает Кармен.
Кровь заливает слова и буквы на доске Уиджа. Бен что-то бормочет.
– Отец наш небесный, – молится Джордж.
Струйка крови добирается до края расщелины посередине выработки и стекает в нее.
– Что это? Что это? Что это мы видим? Что?
Кармен приказывает всем отойти от ручейка крови и стать рядом с нею. Все, кроме профессора, повинуются.
– Изабель, – говорит Кармен. – Иди сюда, Изабель.
Профессор Прайс оборачивается. Лицо ничего не выражает. Левый ее глаз красен, от него по щеке стекает струйка крови.
Сцена третья и последняя, несомненно, – кульминация фильма. Теперь его содержание вполне соответствует названию, поскольку съемочная группа, выйдя из выработки, о которой говорилось выше, обнаружила, что после панического бегства не в состоянии определить свое местонахождение на схеме. Пробовали идти галереями, казавшимися знакомыми, но местонахождение так и не определили. Часть съемочной группы находилась на грани истерики.
Между тем Кармен сумела вывести Изабель из состояния транса, в которое та погрузилась. Левый глаз у нее по-прежнему оставался красным из-за кровоизлияний, но кровоточить перестал. Отвечая на вопрос Кармен и Кристи, Изабель поделилась кое-какими секретами, которые, как мы и предполагали, от нас утаивала. Она рассказала, что поиски сведений об Агате Мерривезер привели ее на интернет-сайт, содержащий странные сведения. Ей попался на глаза заголовок «Связанная женщина в шахте» и показалось, что статья под ним может иметь отношение к уже собранным ею данным. Сайт постоянно перезагружал ее компьютер, поэтому она не смогла прочесть всю статью, но прочитанное ее заинтриговало. Речь шла о четырнадцатилетней девочке, совершившей в начале шестидесятых годов ХХ века серию ужасных убийств в северо-западной части штата Нью-Джерси, в сельской местности неподалеку от Пенсильвания-лайн. Девочку задержал шериф, и по какой-то причине для консультации пригласили местного католического священника. Это, в свою очередь, привело к тому, что вызывали еще двух священников, одного пожилого, другого молодого. Оба они говорили с акцентом, по которому никто не мог понять, из каких они краев. Они назвались членами небольшого ордена в Перилаймио. Девочку выпустили под их надзор при условии, что она не будет покидать своего дома. Через некоторое время оказалось, что сама девочка, ее родители и эти священники скрылись в неизвестном направлении. Поговаривали, будто ее ищут, но если и так, то поиски ничего не дали.
– Какое все это имеет отношение к делу? – спрашивает Кристи, и Изабель объясняет, что на этом веб-сайте приводилось имя девочки: Агата Мерривезер. По-видимому, с помощью церкви ей и ее семье удалось бежать на восток, где они осели в Уихокене. Но вот вопрос: почему?
– Эта Агата была одержима, – говорит Джордж. – Ведь к тому дело клонится, верно?
– Я тоже так думала, – говорит Изабель, – пока не поинтересовалась орденом в Перилаймио, к которому принадлежали эти священники. Это очень-очень старый орден, может быть, он даже старше самой католической церкви.
– О чем она говорит?! – восклицает Меган. – Как часть церкви может быть старше самой церкви?
– Как елка на Рождество, – говорит Бен, – или как рождественское полено[82]. Как языческие обряды, перенятые церковью.
– Вот именно, – говорит Изабель. – Членов ордена Перилаймио обвинили в управлении Kere.
– А это что такое? – спрашивает Кристи.
– Духи смерти, – говорит Бен.
– Духи смерти? – говорит Меган. – Откуда он это знает?
– Он учил греческий в школе, – говорит Бен.
– Это что же, привидения, что ли? – говорит Меган.
– Скорее, больше похоже на дьяволов, – говорит Джордж.
– Нет, – говорит Изабель. – Есть еще такие существа первобытной тьмы, над которыми церковь не властна. Для того чтобы оставаться в мире, им необходима кровь. Если они вселяются в человека, их нельзя изгнать или уничтожить.
– Что здесь и происходит, – говорит Джордж. – Агату Мерривезер привезли сюда, чтобы держать в заключении.
– Это все теория, – говорит Изабель. – Сначала в этой истории я видела лишь случай длительного истязания девочки религиозными фанатиками. Шахта, по-видимому, должна была служить не привлекающим внимания примитивным местом заключения. Скорее всего мужчины, сопровождавшие Агату на север штата Нью-Йорк, рассчитывали, что она умрет в этих галереях от плохого питания или болезни.
– Это еще с какой стати? – говорит Кристи. – Разве Изабель только что не сказала, что духов смерти нельзя убить?
– Тут все сложнее, – говорит Изабель. – Сущность Kere – жестокость. Насилие против них бессильно, однако если человек, в которого они вселились, умирает от естественных причин, они его отпускают.
– Ерунда какая-то, – говорит Кристи. – Если видите в этом хоть какой-нибудь смысл, объясните его мне.
– Дело в том, – говорит Кармен, – что Изабель считала, будто мы имеем дело с ненормальной женщиной.
– Честно говоря, – подхватывает Изабель, – я была уверена, что Агата умерла уже несколько лет назад. Самое большее, на что я надеялась, – это найти ее останки.
– А вместо этого, – говорит Кристи, – имеем… это. Имеем то, что имеем.
– Мы заблудились, – говорит Джордж. – Заблудились во тьме. И где-то рядом с нами находится чудовище.
Плутая, съемочная группа оказывается в другой небольшой выработке, в стенах которой через регулярные интервалы расположены проемы.
Вот как на сайте IMDb описывается то, что последовало за этим:
Бен посветил фонариком в самый правый проем, оказавшийся тупиком – луч фонаря уперся в стену нетронутой горной породы. Следующий проем вел в ход. Бен посветил еще левее в следующий проем. Тут тоже был тупик, но в горной породе примерно на высоте человеческого роста находился такой же портрет, какой съемочная группа видела раньше: правая половина – как женское лицо, а левая – череп.
Меган вскрикивает.
– Что за хрень? – говорит Кристи.
– Это лишь еще один рисунок, и на нем кресты, – говорит Бен и протягивает свободную руку к рисунку. – Видите?
Его фонарик гаснет. Снова вскрикивает Меган.
– Бен! – зовет Кармен.
– Бен! – говорит Джордж. – Сейчас не время шутить, старина. – Джордж направляет луч фонарика в нишу.
Происходит какое-то движение. Бен вскрикивает. Луч фонарика мечется из стороны
