Дерезонг лихорадочно пытался припомнить подходящее заклятие экзорсизма, хотя язык у него присох к нёбу от ужаса. Поскольку его собственный Ферназот был котенком по сравнению с этим созданием, а пентаграмма Дерезонга не защищала.
Глаза демона загорелись еще ярче, и в тусклом свете лампы блеснули огромные загнутые рога, когти. Холодно стало так, будто в комнату внесли айсберг, и Дерезонг уловил вонь горелых перьев.
Илепро указала на короля и что-то выкрикнула на своем языке. Дерезонг Таш заметил жуткие клыки, когда распахнулась чудовищных размеров пасть, и Тр’ланг бросился на Илепро. Она выставила перед собой драгоценный камень, пытаясь защититься от демона. Но камень не произвел на того никакого впечатления. Когда вокруг нее сомкнулась тьма, Илепро истошно завизжала.
Вдруг опять распахнулась дверь, и в комнату ворвались четыре лоторианки. Вопли Илепро не смолкали, становясь все пронзительней, но слышались словно издалека, будто Тр’ланг куда-то ее уволок. Все, что можно было разглядеть, – тускнеющий бесформенный силуэт посреди пола.
Первая из лоторианок с криком «Илепро!» бросилась к бесформенной тени, одной рукой сбрасывая с себя одежды, а другой выхватив массивный бронзовый меч. Когда остальные последовали ее примеру, Дерезонг Таш догадался, что никакие они не женщины, а крепкие лоторцы. Походить на женщин им удавалось за счет того, что они сбрили бороды и носили подкладки под одеждой в соответствующих местах.
Первый из этой четверки рубанул мечом по тому месту, где все еще маячила тень Тр’ланга, но меч не встретил никакого сопротивления. А потом он повернулся к королю и Дерезонгу.
– Взять их живьем! – приказал он по-лоторски. – Они станут залогом нашего безопасного отступления!
Четверка двинулась вперед, держа наготове мечи и хищно скрючив пальцы, словно только что исчезнувший демон когти. Но тут распахнулась противоположная дверь, и в комнату ворвался Замела Сех с охапкой мечей под мышкой. Два из них он перебросил Дерезонгу Ташу и королю Вуару, которые ловко поймали их за рукояти; третий крепко сжал в своем огромном кулаке и присоединился к ним.
– Поздно! – выкрикнул второй лоторец. – Убьем их и бежим… Это наш единственный шанс.
Подкрепляя слово делом, он первым набросился на трех лорскианцев. Дзынь! Дзынь! – залязгали мечи, когда семеро мужчин стали парировать и наносить смертоносные удары. Король Вуар обмотал левую руку медвежьей шкурой и сражался совершенно голый, если не считать короны. Несмотря на то что у лорскианцев было явное преимущество, а кроме того, учитывая возраст короля и бездарность в фехтовальном искусстве Дерезонга, не говоря уже о пузе колдуна, атаку заговорщиков отбили.
Хоть Дерезонг изо всех сил рубил и делал выпады, но в конце он осознал, что его загоняют в угол, и ощутил резкую боль от раны в плече. И чтобы там ни думали про всемогущество волшебников всякие невежды, невозможно драться физически, спасая свою жизнь, и одновременно творить заклинания.
Король взывал о помощи, но ответа не дождался, поскольку толстые каменные стены и занавеси внутренних помещений дворца заглушали его крики, и стража, располагавшаяся снаружи, ничего не слышала. В итоге короля вместе с остальными загнали в угол, и теперь они дрались плечом к плечу. Неприятельский клинок плашмя угодил Дерезонгу по башке, отчего из глаз у него посыпались искры, и в ту же секунду металлический лязг известил, что короне короля тоже изрядно досталось. Проклятия Замелы Сеха подсказали колдуну о том, что и его ученик ранен.
Дерезонг Таш чувствовал, что силы быстро уходят. Каждый вдох требовал изрядного усилия, а рукоять меча едва не выскальзывала из ноющих пальцев. Вскоре кто-то из врагов пробьет его защиту, а потом прикончит, если только он быстро не придумает что-то…
Размахнувшись, он бросил свой меч – но только не в лоторца перед собой, а в тускло мерцающую лампу на столе. Та со звоном полетела на пол и потухла. В тот же миг Дерезонг Таш упал на четвереньки и проворно пополз вслед за мечом. Во тьме у него за спиной слышались неуверенные шаги и тяжелое дыхание людей, опасающихся ранить своего или заговорить, выдав себя врагу.
Дерезонг Таш пробирался вдоль стены, пока не наткнулся на охотничий рог короля Зинаха. Сорвав реликвию со стены, колдун набрал полную грудь воздуха и дунул изо всех сил.
В замкнутом пространстве рог взревел оглушительно, и между стенами заметалось эхо. Дерезонг отбежал на несколько шагов – на случай, если кто-нибудь из лоторцев засек источник звука и захотел прикончить его в темноте, и протрубил еще раз. Снаружи послышались громкий топот и бряцание доспехов – наконец подоспела стража короля Вуара. Дверь резко распахнулась, и в комнату ворвались стражники с факелами и оружием наперевес.
– Взять их! – приказал король Вуар, указывая на лоторцев.
Один из лоторцев попробовал сопротивляться, но меч одного из стражников отсек ему руку по локоть, стоило ему замахнуться. Взревев от боли, лоторец свалился на пол, истекая кровью. Остальные тут же сдались.
– Теперь я могу подарить вам смерть быструю или же передать палачам, и тогда вас ждет долгий и непростой путь в Царство мертвых, – заговорил король. – Ежели вы признаетесь в злых замыслах и подробно расскажете о своих целях, я дарую вам право выбора. Говорите!
Лоторец, который вел остальных, когда они вошли в комнату, сказал:
– Знай же, король, что я – Паанувел, супруг Илепро. Остальные – придворные брата Илепро – Конеспа, верховного правителя Лотора.
– Придворные? – фыркнул король Вуар.
– У моего шурина нет сыновей. Вот мы и придумали грандиозный план – объединить наши королевства под властью моего единственного сына Пендетра. Твой придворный должен был украсть Глаз Тандилы, чтобы, когда Илепро вызовет демона Тр’ланга, чудовище не тронуло ее, поскольку она находилась бы под защитой драгоценного камня. Мы ведь знаем, что существо из иного измерения непременно должно наброситься на человека, а нечисть поменьше тронуть тебя не осмелится, ибо носишь ты перстень из звездного металла. А после объявила бы она малыша Пендетра королем, поскольку ты уже объявил его наследником, а себя регентшей до той поры, пока он не достигнет совершеннолетия. Но только противодемонические свойства камня, видать, успели ослабнуть, ибо поглотил Тр’ланг мою супругу, невзирая на то, что она чуть ли не в пасть ему совала этот драгоценный камень.
– Говорил ты прямо и без утайки, – кивнул король Вуар, – хотя, боюсь, мне никогда не понять, как ты мог подсовывать свою жену мне в кровать и равнодушно наблюдать за этим, пусть и находясь в чужом обличье. Однако у вас там, в Лоторе, свои, видать, обычаи. Эй, стража, увести их отсюда и отрубить головы!
– Только одно слово, король! – воскликнул Паанувел. – За себя я уже не боюсь,
