Вторник. Лондон
Ева с ним не разговаривала. Стараясь не показать обиды при дочерях, накормила их завтраком, нарядила и отправила в школу. Потом села перед телевизором, уставилась в него стеклянными глазами. Йорген подошел, выключил ящик.
— Что ты делаешь! — зло спросила она.
— Ты все равно не смотришь…
— Какое тебе дело? Включи немедленно!
Он сел у ее ног, заглянул в глаза:
— Малышка, ну, что с тобой? — она быстро пересела подальше, отвернулась. — Не отворачивайся, малышка, — продолжал уговаривать Йорген на расстоянии. — Не молчи. Лучше выскажи мне все, чтобы я знал…
Ева, наконец, не выдержала, заговорила горячо.
— Я не могу так, Йорген. Ты мне врешь. Все время врешь!
— Я не вру, и уж тем более не все время.
— Да? — она вскочила, встала спиной к окну. — Тогда давай начистоту, Йорген. Зачем тебе черный костюм с набором отмычек, респиратором и какими-то загадочными приборами? — он сидел возле дивана, опустив голову. — И это у тебя не вчера появилось. Я нашла эти вещи в первый же год нашей совместной жизни. Так объясни мне, пожалуйста, зачем они тебе? Может, для того, чтобы, как ты сегодня утром выразился, гулять по ночам в подъезде, когда не спится? — Йорген отчетливо вспомнил, что не спал всю ночь, потер покрасневшие глаза. — Не надо делать из меня дуру! — Ева повышала голос. — Знаешь, что я сейчас сделаю? Я вызову полицию и расскажу им все! Потому что я ненавижу ложь. Потому что ты женился на мне, только чтобы иметь прикрытие для своих темных делишек! — она сорвалась на истерический крик и зарыдала, отвернувшись к окну.
Он медленно поднялся, подошел к жене, обнял ее за плечи, прижал к себе.
— Не плачь, малышка. Пожалуйста, не плачь. Если хочешь, вызови полицию, но не плачь. И не накручивай себя, пожалуйста. Я люблю тебя. И всегда любил. Я ради тебя и дочек на что угодно пойду. Если вам лучше без меня…
Она быстро развернулась, схватила его за рубашку, всмотрелась в лицо:
— Скажи мне правду, Йорген! — по лицу ее текли слезы.
— Какую правду, малышка? — он мрачно смотрел на нее. 'Права была Лиза! Ой как права. У нее нюх на такие вещи. Она уже тогда знала, что ничего хорошего из моего брака не выйдет…' Сама Лиза выбрала Марка за надежность, преданность семье. 'Левицкий сейчас как беспризорник, кто его приютит — тому и верен будет', — сказала она Йоргену после свадьбы.
— Кто ты? — потребовала Ева.
— Я? — устало удивился он. — Я, прежде всего, твой муж, — Ева раздраженно выдохнула и хотела отвернуться, но теперь Йорген взял ее одной рукой за плечи, а другой за шею, так что женщина не могла пошевелиться, должна была смотреть ему в глаза. — Во-вторых, я — отец. В-третьих, я — охотник, — он сделал паузу. — А в-четвертых, я — разведчик. Лондонский разведчик. А теперь можешь вызывать полицию.
Только после этого он отпустил жену, сел на диван, откинул голову на спинку и закрыл глаза. Ева растеряно стояла у окна, осмысливала сказанное. Потом робко поинтересовалась:
— Что ты имеешь в виду? Какой еще лондонский разведчик?
Йорген не открывал глаза. Он боялся, что если откроет, она снова догадается, что он врет.
— А ты что, думаешь, разведка только в других городах есть, а Лондон в разведчиках не нуждается?
— Ты хочешь сказать… — заплетающимся языком пролепетала она.
— Что я не враг Лондону, а друг. Я работаю на благо города, а не против него.
Она подлетела к нему, села рядом.
— Йорген, посмотри на меня, — тут же обхватила его голову руками, оторвала от дивана. — Посмотри на меня!
Он открыл глаза, всматривался в красивое лицо жены, понимая, что не жалеет ни об одном дне прожитом с ней. Если бы тогда Лиза могла показать его будущее, если бы он с самого начала знал, что погибнет, потому что жена вызовет полицию, он бы все равно на ней женился.
— Йорген… — прошептала она.
— Я люблю тебя, малышка. Это самая главная правда, которую тебе надо знать. Не сомневайся во мне, пожалуйста. Это очень больно.
— Почему ты не сказал сразу? — он понял, что она поверила в его ложь о лондонской разведке.
— Потому что нам не разрешают об этом говорить. А, кроме того, я уже много лет не выполнял никаких заданий. Это вот три дня назад меня зачем-то нашли.
— Это трудно? — продолжала расспрашивать она, держа его лицо руками.
— Бывает, — небрежно пожал он плечами.
— Ты рискуешь жизнью? Ты можешь погибнуть?
Йорген невольно улыбнулся. Как будто не она только что хотела его казнить.
— Погибнуть можно везде, — наставительно сказал он. — И работая мусорщиком, и работая охотником, и даже работая в теплице.
— Ну да, — растеряно ответила она и уткнулась носом в его бок. — Я сморозила глупость… Йорген, — попросила она через минуту. — Не скрывай от меня ничего, пожалуйста. Это тоже больно! Ладно?
— Ладно, — кивнул он сонно.
— Ой, ты же не спал сегодня, — вскочила Ева. — Да и я не спала, караулила, когда ты придешь. Давай постелю.
Он сполз на пол и на карачках перебрался к стене, где так же сел с закрытыми глазами. Вскоре Ева стала его тормошить:
— Йорген, Йорген! Перебирайся на диван, — он попытался раздеться, но она не позволила. — Ложись уже так, родной.
Где-то в глубине сознания у него промелькнула мысль, что он получил еще небольшую отсрочку.
Вторник. Приют
К удивлению майора на пятиминутку опоздал сяньшень Дэн. Лицо его выглядел встревоженным и против обыкновения, первым делом, он выслушал не дежурного Зверева, а его.
— Что случилось, сяньшень? — спросил он после приветствия.
— Вскрыли склад с едой, — пробормотал он, пряча глаза. — Два ящика еды вынесли.
Непроизвольно голову опустили все. Марк был обманчиво спокоен.
— Кто дежурил из рядовых?
— Валиханов, Оливер, Розенберг и Резлерова, — доложил Зверев.
— Проверить всех, — распорядился майор. — До построения. Старшие лейтенанты Головня и Манслиф займетесь этим. Кто-то был в приемнике?
— В приемнике были я и Карангело, — тут же откликнулся Славик.
— Всю ночь?
Зверев задумался:
— Никак нет, господин майор. Где-то в час я ушел из приемника, сидел в библиотеке.
— Никого не видел?
— Никак нет, — он качнул головой, — все было тихо.
— Миссис Хиггинс, Жания Исметовна, — вы что-нибудь видели? — старушки испуганно покачали
