не один не вел себя так, как Марк. Впрочем, если бы майор знал, что перед ним девочка из службы сервиса, он бы тоже вряд ли церемонился с ней. Это он просто хотел понравиться — предложение все-таки сделал… Ей второй раз в жизни предлагали выйти замуж. В первый раз — директор химического завода, о котором она рассказывала в первый день, как пришла в приют.
Она до сих пор мучилась угрызениями совести — могла спасти родителей и не спасла. Противно ей, видите ли, было замуж за старого толстяка выходить. А он ведь предупреждал: не хочешь быть моей женой — будешь общей шлюхой. Так что все равно под него легла. Еще и старалась как! Чтобы брата не убили, как родителей. А после него еще сотни других. Была Ирина Кожевая — стала Клеопатра. Где только мадам такое дурацкое имя выкопала? И замуж ей теперь никогда не выйти, и детей никогда у нее не будет. Никогда!
'К черту! — одернула она себя. — Главное — брата спасти'. Она не уберегла родителей, так хоть Витьку надо. Любой ценой. Беда в том, что Клео никак не могла решить, как именно его спасти. Он как узнал, где сестра работает, так и ушел по подъездам воровать. Год она только и прожила спокойно. Он, понимаете ли, гордый. Не хочет жить на еду, которую сестра в службе сервиса получает. Того не поймет дурашка, что обратной дороги все равно нет, даже если она очень захочет. За то, что он ворует и убивает, ей приходится бесплатно работать, чтобы его из передряг вытащить. Так может, и правда, лучше ему в приюте? Главное, чтобы Марк его к хищникам не выбросил, а так пусть и сидит в карцере. Она да Испанец будут ему еду приносить…
Глаза Клео после бессонной ночи слипались. Она помотала головой, чтобы прогнать сонливость.
— Диана, — позвала тихо. — Тебе не холодно?
— Нет, — ответила девушка. — Клео, почему же они так долго? Они же не успеют его спасти.
— Все будет хорошо, не бойся, — она погладила девушку по руке.
— Клео, позови, пожалуйста, Павла, — попросила Диана. — Почему он не приходит? Он что, сердится?
— Он… занят. Сейчас же уроки, — нашлась Клео.
— У тебя тоже уроки, но ты же сидишь со мной. Ты попроси майора, пусть они его отпустят. Попроси, ладно?
— Ладно, — согласилась Клео. — Только знаешь что, давай-ка я тебе еще один укол сделаю, пока врач не пришел. А то мало ли что?
— Какой укол? — насторожилась Диана.
— Чтобы ребенка спасти, какой же еще… — Клео приготовила шприц со снотворным.
— Точно поможет? — Диана протянула руку.
— Хуже не будет, — впервые не солгала Клео.
Как только девушка уснула, она прикрыла ее простынею и, постелив себе покрывало, тоже легла на пол. Надо хоть немного вздремнуть, пока есть время.
Очнулась оттого, что распахнулась дверь. Она вскочила, протерла глаза. В комнату вошел Марк, тут же повернулся к ней спиной, будто и не заметил. Следом за ним невысокий человек в строгом сером костюме. Он склонился над Дианой, пощупал пульс.
— Спит… Что ж, значит, на анестезии вы сэкономите, — обратился он к майору.
— Нет! — тут же встряла Клео. Взглянула на электронные часы, стоявшие у Тендхаров. — Я ей полтора часа назад уколола, она вот-вот должна проснуться… Лучше не экономить, — объяснила она.
Врач вопросительно посмотрел на Левицкого. Тот перевел взгляд на Клео, потом скрепя сердце, кивнул. Если бы сейчас они остались наедине, Клео бы расцеловала Марка. Сердце ее ликовало. То ли оттого, что Диану спасут, то ли оттого, что она все-таки ошиблась в майоре. Все они ошиблись.
— Что ж, как скажете… — пробормотал врач. — Помогите отодвинуть кровать от стены, — обратился он к майору. Марк легко справился с этой задачей. Диана была маленькой, да и кровать из прочного пластика много не весила. Но, тем не менее, врач бы один не справился, а Левицкий — запросто. — Вы господин майор, можете идти. Эта девушка мне поможет, — объявил врач. Он поставил чемоданчик на пластиковый табурет и деловито стал раскладывать инструменты.
Левицкий вышел. Клео проводила его взглядом. Доктор надел перчатки, сделал дополнительный укол Диане. Девушка даже не проснулась. Вместе они согнули ей ноги.
— Держи крепко за колени, чтобы ноги не упали, — предупредил врач, постелил клеенку и, ловко орудуя металлическими щипцами, стал вытаскивать из Дианы кровавые куски.
Клео на секунду зажмурилась, когда различила в одном из них маленькую головку. 'Почему они думают, что я могу спокойно на это смотреть? — удивилась она. Тут же горько усмехнулась, открыла глаза. — Впрочем, я действительно могу'.
Точно так же она работала в службе сервиса. Сознание словно раздваивалось, она отрешалась от того, что происходило, будто не ее тело ублажало мужчин. Будто она сейчас вообще не здесь, а, например…
Она вспомнила, что сегодня вечером она снова пойдет к Марку. И впервые в жизни ей хочется встретиться с мужчиной. Может быть, он будет так же нежен, как вчера… От этих мыслей Клео вспыхнула. Вот только, что она скажет Марку, если он будет настаивать на совместной жизни… Ничего, что-нибудь придумает…
— Вот и закончили. Убирай это все, — кивнул врач на окровавленную клеенку.
— Куда? — растерялась Клео.
— Не знаю. Сжечь бы… В общем, спроси у майора, — он исчез в кабинке очистителя.
Клео представила, как она с кровавой клеенкой в руках будет искать Марка. Здесь тоже нельзя оставить — вдруг Диана проснется. Она аккуратно завернула то, что совсем недавно было ребенком. Зашла следом за доктором в кабинку очистителя, сняла кровь с клеенки. Хоть так.
— Вот эти лекарства, — врач достал из чемоданчика четыре шприца, — колоть девушке утром и вечером. Через два дня будет как новенькая. До свидания.
Клео вышла вслед за ним.
Когда Левицкому сообщили, что Диане нужен врач, он согласился не сразу.
— А вы на что? — хмуро спросил он Аревик Ашотовну.
— Господин майор! — скрежещущим голосом воскликнула она. — Я никогда этим не занималась. Могу, конечно, прочесть в учебнике, но ведь без опыта я могу убить ее! У меня руки уже трясутся, разве вы не понимаете, что…
— Стоп! — прервал ее Марк. Потер лоб. 'Черт! Как не вовремя все! И так еда заканчивается, в воскресение нести на ярмарку меньше чем обычно — один день пропустили из-за дождя, да еще воры, да еще эта девочка', — тут же проснулась злость. Если бы Тендхара уже не отнесли на свалку, он бы его убил еще раз. Но именно из-за Павла, он все-таки решил отдать ящик еды врачу за срочный вызов. Ребенок Тендхара погиб, Тендхара нет. Но эта девочка — она ни в чем не виновата, она должна жить. Он приготовил плату за лечение и послал Зверева, чтобы он вызвал врача из Лондона.
'Ящик еды!' — возмущенно думал он, глядя на ровные банки. В городе за подобную операцию взяли бы не больше пяти банок. Врачи драли с приюта три шкуры — много дороже, чем с обычных пациентов. За срочность. За то, что приходиться далеко ехать. За отсутствие условий… Они бы с радостью доставили раненых в какой-нибудь город — но их не пускают дальше ярмарки. Ничего не изменилось за одиннадцать лет…
…Одиннадцать лет назад он попал в больницу, потому что бандиты посчитали его мертвым. В квартире тогда стояло четыре ящика еды, три воды и один с хлебом. Только благодаря этому запасу его и вытащили с того света. Да еще Йорген подсуетился, тут же собрал личные вещи из квартиры. Одежду Лизы и Сашки, посуду и кое-какую мебель продал, остальное уместилось в ящик из-под еды. Его он принес к Марку в больницу, поставил под койку. Ключи от квартиры тут же отнес в отдел статистики, чтобы не платить за нее лишней еды. Потом еще ребята из команды скинулись. В общем, доктор Ойвин, обвенчавший их когда-то с Лизой, на все это смог провести несколько операций и поставить пациента на ноги. На этих самых ногах Марк тогда стоял нетвердо. Ойвин еще и 'обнадежил':
— После таких ранений не выживают. А вы выжили. Вот только охотником никогда не будете.
