— Мистер Хиллард, Вам удалось провести многих, которые поверили в то, что Вы шестидесятилетняя женщина. Это нелегко. Кажется Вы сейчас говорили то, что у Вас на душе. Но мне кажется, что это всего лишь спектакль талантливого актера. И ничего больше.
— Нет, это не так.
— На самом деле, мистер Хиллард, то, что Ваш образ жизни был очень нестандартным. Я против того, чтобы невинные дети были объектом Вашего потенциально опасного поведения. Суд постановил: передать полные права на детей миссис Хиллард.
— Боже, нет! Сэр, прошу Вас.
— Вы получаете право на визиты по субботам под присмотром. Человек, назначенный судом, будет присутствовать на Ваших встречах с детьми. Я предлагаю пройти психологическое тестирование, а может быть и лечение, мистер Хиллард. Мы пересмотрим это дело через год. Спасибо. Суд удаляется.
Чугун жидок, сталь густа: мы это ещё в школе проходили«Не хлебом единым», Станислав Говорухин, 2005, 12+, 6,9
Неудачная презентация проекта рационализатора-изобретателя. Действие происходит в конце сороковых годов в СССР.
— Присаживайтесь, коллеги. Прошу Вас, товарищ Лопаткин.
— Итак, товарищи, проект машины для поточного центробежного литья. Трубы, которые мы должны щелкать в автоматах как папиросы, сегодня во многих местах отливают вручную или машинах, которые по существу не машины, а лишь приспособления в ручном труде. И это при тех колоссальных возможностях, которые дают чугун. Чугун жидок, он течет как вода, но мы этого не используем…
— Простите, давайте по существу проекта, пожалуйста. Чугун жидок, сталь густа: мы это еще в школе проходили.
— Пожалуйста. Моя машина имеет два коренных отличия от остальных. Первое: это не приспособление, а истинная машина-автомат, что повышает ее производительность в пять раз. Второе: она занимается в четыре раза меньше места. Таким образом, вместо четырех мы можем построить один труболитейный завод.
— Понимаете, мы ведь не против машины, но нужны теоретические предпосылки для ее создания. А сейчас не только расчетов нет, но нет и теории, которая помогла бы нам такие расчеты сделать.
— Вы ведь, кажется, учитель физики.
— Да, был.
— Но инженером-то Вы не стали, товарищ Лопаткин. Поэтому оказались в теоретическом отношении ну совершенно, простите, банкротом. Хотели построить принципиально новую машину на ощупь, так сказать, методом тыка. Но такого у нас в науке не было и не будет.
— Я так и не слышу настоящий критики проекта. Прошу критиковать конкретно, с указкой и мелом в руке.
— Разрешите мне. Я несколько опоздал к началу, но машину знаю хорошо, да и автора тоже. У меня вопрос. Что лучше: пищаль, которая заряжается с дула, или пулемет?
— Пулемет!
— Пулемет!
— Совершенно верно, пулемет. Именно его автор и предлагает. Он хочет устранить орудийную прислугу и дать вместо нее пулеметную ленту, которая обеспечит нам экономию времени и скорострельность. Разве не так, товарищ Лопаткин?
— Так.
— Но Вы рано радуетесь. Говорил человек, который приветствует все новое, в том числе и Вашу идею. А сейчас будет выступать инженер. Вот Ваш ковш-дозатор, очень эффектно. Но если учесть пиростатический напор, скорость вращения и время заливки металла, то к концу трубы материал начнет затвердевать, и мы получим неправильную геометрию изделия.
— Это неверно.
— Ну, не надо так горячиться.
— Я не горячусь, я просто хочу сразу же возразить Вам.
— Ну, возражайте.
— Вы забываете о центробежной силе. О том, что потери тепла в горячей вращающейся форме будут минимальны. И главное, что в результате наклона формы при ее вращении текущий металл будет мгновенно распределяться по всей длине исходя из общеизвестной формулы, где время отвода теплоты перегрева больше времени заполнения.
— А Вы что скажете, Петр Венедиктович?
— А что, собственно, говорить? Дело ясное, что дело темное. Строить эту машину — значит миллионы отвалить на сомнительные эксперименты.
* * *
— Мне бы не хотелось, товарищ Лопаткин, чтобы Вы меня отождествляли с ними, несмотря на то, что я пытался Вас завалить. Но это, знаете, обычный азарт ученого, не более того, как у охотничьей собаки. А Вы не учитель, Вы очень приличный инженер, с Вами опасно спорить.
Крокодил больше длинный, чем зелёный«Олигарх», Павел Лунгин, 2002 (драма, криминал 16+)
Лектора спасает его товарищ. Действие происходит в позднем СССР.
— Экономика начинает сжиматься и в конце концов окончательно разваливается.
/Очень жидкие аплодисменты/.
— Если я Вас правильно понял, молодой человек, под неэффективной экономикой Вы подразумеваете экономику социализма.
— Видите ли, я, собственно, решал теоретическую задачу. Это математика, а не идеология.
— А Вы не виляйте. Значит, по-Вашему, социалистическая экономика не жизнеспособна? А как же марксизм-ленинизм? Его Вы тоже предлагаете отменить?
* * *
/Звонок телефона/.
МАРК: Алло, Платон?
— Да.
— Бегом сюда, бегом. Витьке харакири делают. Корецкий персоналку шьёт.
— Я сейчас не могу.
МАРК: Давай, спасать надо. Всё, ждём.
— Хорошо, сейчас.
* * *
— Мне надо идти… Всё, надо… Не надо.
* * *
— За будущее страны, за нашу сегодняшнюю жизнь поколения советских людей недоедали, спали в землянках, отдавали свои жизни за идеи, которые Вы топчете ногами. Молодой человек, позвольте задать Вам последний воп…
— Простите, простите, что прерываю Вас, но мне кажется, товарищ Корецкий драматизирует ситуацию и доклад товарища Сысоева. У нас научная дискуссия, и мы делимся идеями, в том числе и спорными.
— Странная у вас логика, знаете.
— Логика не бывает странной: она либо есть, либо нет. И кстати, на уровне логики можно доказать вообще всё, что угодно. Хотите, я Вам докажу, что… Ну, допустим, крокодил… Вот так, по-моему, рисуется. Так… Похоже?
ЗАЛ: Да. Очень.
— Крокодил больше длинный, чем зелёный. Потому что длинный он и сверху, и снизу, а зелёный только сверху.
— Балаган.
— Специально для товарища Корецкого докажу, что крокодил больше зелёный,
