– Угу, – кивнул тот и нахмурился. – Знаешь, вот ни капли не удивлюсь, если графа тоже он убил. Принц Линнелир может запросто.
– Неужели он и вправду настолько любит убивать? – Я поежилась.
– Хуже. – Амир покачал головой. – Ему просто наплевать на живых. Если принцу Линнелиру понадобится труп или его часть, он даже на минуту не задумается. Пойдет и возьмет. А учитывая его статус и силу, никто даже не пикнет. Ну, может, только его величество Гарольд какое-то влияние на сына имеет за счет того, что старший в роду.
– Жуть какая-то, – пробормотала я, невольно ускоряя шаг.
Сейчас я мечтала только о том, чтобы как можно быстрее оказаться в своей комнате. Рядом с трудовым договором.
Весь остаток пути до центральной башни Полуночного замка прошел в молчании. Только когда мы с Амиром поднялись в знакомый холл, помощник хранителя посоветовал:
– Выпей тонизирующее зелье, Лена. Оно не только мышцы, но и нервы в порядок приводит.
– Да я бы сейчас и от чего-нибудь покрепче не отказалась, – пробормотала я.
– Извини, но тебе алкоголь нельзя. – Амир со вздохом покачал головой. – Светлый маг может работать только в ясном сознании, на которое не воздействовали никакие посторонние вещества. Тоник, который тебе сэр Донован дал, пожалуй, единственное, что вам можно. И то, если не увлекаться.
Потрясающая новость. Завтра же, как только окажусь в родном мире, первым делом выпью шампанского за всеобщую светломагическую трезвость.
Фыркнув, я пожелала Амиру спокойных остатков ночи и наконец вернулась к себе.
Руки по-прежнему подрагивали, но я не обращала на них внимания. Необходимо было срочно изучить трудовой договор, особенно ту его часть, где говорилось о расторжении.
Схватив сумку, я расстегнула молнию и достала из внутреннего кармана несколько сложенных вчетверо листков. Торопливо развернула и, пропустив стандартные пункты об обязанностях и выплатах, буквально впилась взглядом в строчки, которые должны были подарить мне свободу.
Вот только от первых же прочитанных слов пальцы заледенели и судорожно сжали бумагу, а к окончанию чтения меня и вовсе пробила крупная дрожь.
– Этого не может быть, – шептала я, вновь и вновь судорожно перечитывая условия договора. – Невозможно!
Однако текст не менялся. На подписанном и скрепленном кровью листке бумаги по-прежнему чернели жуткие строки:
п. 4. Настоящий договор вступает в силу с момента подписания Сторонами. В течение шести месяцев, с момента заключения настоящего договора, одностороннее и досрочное расторжение настоящего договора может быть произведено только в соответствии со статьями 4.1–4.4 настоящего договора.
п. 4.1. Настоящий договор, в течение шести месяцев с момента заключения, может быть расторгнут по инициативе Работника, при условии выплаты Работником Работодателю неустойки в сумме десятикратного размера заработной платы Работника. Выплата неустойки производится в течение одного дня, с момента направления Работником Работодателю соответствующего уведомления об одностороннем расторжении настоящего договора.
п. 4.2. Настоящий трудовой договор может быть расторгнут по инициативе Работодателя в случае несоответствия выполняемой работы требованиям Работодателя, при условии выплаты работнику компенсации в сумме трех окладов.
п. 4.3. В случае умышленного нанесения Работником вреда своему здоровью или умышленного невыполнения обязанностей с целью досрочного и одностороннего расторжения настоящего договора, в период шести месяцев с момента заключения настоящего договора, Работник обязан выплатить Работодателю неустойку в сумме десятикратного размера заработной платы Работника. Выплата неустойки производится в течение одного дня, с момента выявления вышеуказанных действий со стороны Работника.
п. 4.4. В ином случае действие настоящего договора прекращается при обстоятельствах непреодолимой силы или смерти Работника.
И все. Все! Десятикратная сумма неустойки – это двадцать тысяч долларов! У меня просто физически не получится найти их, тем более за один день! А это значит… это значит, разорвать контракт я смогу только через полгода или умерев.
Похоже, я попала. Во всех смыслах этого слова, полностью и безоговорочно.
Полгода придется смотреть на трупы, не иметь никаких возможностей отгородиться от пауков и прочих тварей типа тех инфернальных «сколопендр». Причем, по словам Амира, это еще не самая опасная гадость.
От осознания столь мрачной перспективы меня на мгновение накрыла безысходность, которую, впрочем, почти сразу сменила злость. На этот чертов мир, на чертовых темных магов и особенно на саму себя. Это надо было так сглупить! Повелась на слишком заманчивое предложение, а стоило бы вспомнить, что легкодоступный сыр встречается только в мышеловке! Вот и получила теперь по заслугам.
Денег много хотела? Изволь отработать: полгода ходи в этом аду и непрестанно улыбайся, как завсегдатай психиатрической лечебницы. Учись думать о приятном и не обращать внимания на всякую ползучую гадость. Оправдывай, так сказать, свою хваленую жизнерадостность и позитивный настрой! Просто потому, что ничего другого тебе не остается.
Скрипнув зубами, я резко выдохнула. Ничего. Продержусь как-нибудь. В конце концов, не ежеминутно ведь будут происходить такие «прорывы»? К тому же можно попросить у хранителя учебник по светлой магии. Ведь их предыдущий маг все-таки как-то колдовал? Значит, хоть парочку самых простых защитных приемов и я освоить смогу. А там, глядишь, и полгода пролетит.
Зато, когда наступит светлый день моего увольнения, я получу много денег, будь они неладны. И, плюнув в рожу сэру Доновану, напьюсь шампанского, а потом отправлюсь домой жить припеваючи, ни в чем себе не отказывая.
С такими позитивными мыслями я поднялась и схватила со стола бутылек с настойкой сэра Донована. После чего мысленно провозгласила тост за свое здоровье и финансовое благополучие и сделала несколько больших глотков отвратительного на вкус пойла. Эх, похоже, теперь пить его придется литрами, ибо из всех возможных успокоительных мне доступна только эта воняющая перебродившей клюквой бурда. Или как там ее, тонизирующее зелье.
Мысленно добавив в список обязательных через полгода дел покупку не только шампанского, но и дорогущей бутылки красного полусладкого вина, я покосилась на часы. Пять утра, однако. Ложиться спать на пару часов, тем более после тоника, смысла нет. Так что лучше заняться чем-нибудь полезным, например, собственной гигиеной. Все-таки пробежки и пыльные чердаки не способствуют сохранению чистоты.
Испачканный подол казенного платья меня в этом решении окончательно укрепил, так что я поставила настойку обратно на стол и направилась в ванную комнату.
Ванну я налила погорячее, с намерением как следует отмокнуть и расслабиться. А медленно погрузившись в воду, постаралась выбросить из головы все неприятности первого рабочего дня, ну и ночи заодно. И потихоньку отходящему от стресса организму это даже удалось, отчего я на какое-то время погрузилась в приятную полудрему.
Правда, продлилось состояние блаженной неги недолго, ибо уже минут через десять перед моими глазами стали расплываться странные цветные пятна. Растерянно потерев глаза, я зажмурилась, но пятна никуда не исчезли, зато добавилось весьма сильное головокружение. Что там, меня буквально штормило!
Да что ж такое-то? Я растерянно охнула и только потом вспомнила недавнее предупреждение Амира не перебарщивать с зельем. Чертова местная клюква!
Шатаясь и вслух ругая собственную забывчивость, я кое-как выкарабкалась из ванны и постаралась добраться до шкафа с халатом и полотенцами. Правда, из-за ходящего ходуном под ногами пола и радужных разводов перед глазами пришлось хвататься сначала за выложенную кафелем стену, а потом и за подвешенное на ней зеркало. В ходе такого перемещения послышалось звяканье упавшего на пол предмета: видимо, я что-то зацепила. Хорошо хоть сама следом не грохнулась. А вполне могла бы, учитывая состояние непонятного «опьянения» и скользящие по полу мокрые ноги.
