-Может быть, все потому что у него не было мужа?-я тихо засмеялась прикоснувшись лбом его лба.
Я легонько оттолкнулась ладонями от ручек кресла, и медленно подошла к окну раздвинув пальцами прозрачно-розовые шторки. И понимая, что он терпеть не может поставленные за правила мои двойные стандарты, я все равно продолжала ими жить, как сводкой настоящих законов, как своими заповедями, что доступны для понимания только нам, но почему тогда если он так против этой диктовки, то никогда не осаждал меня в желании задавать ритм нашей жизни? Да, стоит признаться, что я нередко выдвигаю свои мысли, как исключительно правильные, но только я никогда не позволяла себе жить с позицией «что захотела, то и сделала». Здесь это просто не получилось бы, как бы я не старалась. В облаках играющие своими силуэтами я видела ответы на самые проникновенные вопросы, которые боюсь задать самой себе. Которые гложут и волнуют бесстрашнее сердце, но только нельзя подавать вида. Все это пущенный в глаза фарс с которым я хочу справиться сама. Вздохнув я посмотрела на мужа. Скрестив руки в цепкий замок у своих тонких губ, и почувствовав мой скользкий взгляд, он покачал головой словно давая ответ на возникший в его голове.
-Шейла пригласила меня на радио.-я грустно улыбнулась.-она снова хочет, чтобы я подняла ей рейтинг.
-Так сходи.-Леша провел ладонью по своей щетине.-ты не так часто балуешь ее своим внимание, хотя не смотря на это она продолжает продвигать «Пандору».
-Если так разобраться, то «Пандору» продвигает ее отец, а она просто читает заданный текст, а не стелется под мои хотелки.-улыбнувшись я приоткрыла окно и ветерок осенней прохлады прикоснулся щек.
Двери без спросу отворилась, и в комнату вошла Саша. Все существующие рамки между нами были разрушены в тот самый момент, когда, обучив ее всем хитростям учения «Пандоры», я позволила ей лечь в постель с моим супругом. Научиться доверять, как научиться жить заново, научиться дышать без задержки дыхания, чтобы ощутишь укол ревности в самое сердце, позволяя ему без зазрения совести наслаждаться другими, но только для себя я вынесла один урок: быть собственницей души – моральное господство над телом. Учиться жить на троих, как новое качество энергии, как новый приток силы и желание делать больше, чем ты делаешь. Словно преступление телом – цена любви. Раскаленный блеск из-под ресниц может же быть не только от горьких слез, но и от прилива нового вкуса возбуждения от которого ты бежишь босая прочь стесняясь признаться самой себе, что, опустив руки и позволив ему стать главным мужчиной в жизни другой женщины, находишь новую себя. Новую…другую себя. Видя в зеркале самоуверенное отражение ловить тот зеркальный взгляд, в котором отражается мужская власть, которой ты дышишь. Ведь без одобрения не ступишь и шага, но кичишься железной хваткой за которой стоит он.
Александра получила множество кличек, как и статусов среди моих подопечных и наставниц, но только ее истинное лицо из незнакомцев совершенно никто не знает, кроме нас. Ее называют моей прислугой, моей музой, собеседницей дьявола и просто красивой девушкой, но все они ошибаются, ибо со мной Саша соприкасается в трех точках: она бывшая ученица «Пандоры», моя сожительница, и здесь уже следует применить «наша» любовница, что когда-то стеснялась произносить слово «секс», а сейчас без всякого стеснения ублажает моего супруга на моих глазах, словно это и есть естественность, а не вхождение в опасную зону, где одно неверное слово заставит ее исчезнуть. Говорят, что это путь к Дьяволу, но почему тогда сгорая в огне я желаю узнать ее секреты? Саша…ей двадцать три года, и с ее внешностью стоило бы подумать о карьере натурщицы. Пышные, пудрово-жемчужные локоны непослушно ложатся на плечики, спину. Зеленоглазая нимфа с пышным телом не относилась к любительницам потрепаться, и где-то подсознательно я понимала, что ее приход всегда схож с приходом верной собаки, что ложится у твоих ног и смотрит преданно в глаза, и стоит тебе посмотреть на нее, как она игриво завиляет хвостом.
Верная сучка, что трется о ноги хозяина, а после и вовсе ложиться на них дабы он ощущал ее дрожащее тело, но стоит хозяину позвать свою собачонку, как она поднимется на задние лапы и склонив голову на бок будет быстро дышать с высунутым язычком подставляя мордашку под ласковую ладонь. Собачонка, что садится в ноги хозяина и может часами обнимать его колени, пока хозяину это не надоест. Ее упругое, дышащее страстью юное тело скрыто за легкой, полу-прозрачной тканью ее кружевного, белого платья длиною чуть выше колена. Она была «Ангелочком» в нашем общении с мужем, и его «малышкой» в моменты колкого возбуждения, и, хотя, глядя мне в глаза он всегда клялся в своей любви, я понимала, что любовь и наслаждение иногда стоять друг к другу спиной, но иногда даже не соприкасаются. Так и сейчас…Саша аккуратно, поджимая колени села в ноги к моему супругу, и потерлась щекой о его колени, чем заслужила поглаживание по мягким, непослушным кудрям. Ангелочек хотела было повернуть свою голову ко мне, но Леша, нежно сжав двумя пальцами ее аккуратный подбородок не позволил сталкиваться со мной взглядом. Я отвернулась, продолжив всматриваться в образы проплывающих мимо облаков под ее воркование и несколько напряженное дыхание моего супруга.
Когда Саша появилась впервые в стенах «Пандоры» я долго не могла ее раскусить, да и все учения она воспринимала, как должное, не спорила, а словно губка впитывала в себя все, чему учили ее мои лучшие наставницы, но потом все изменилось…изменилось…в один момент и жизнь резко закрутила всех нас в эту череду грехопадения с самым сладким финалом самого низкого греха. Ангелочек оказалось, кого в типе таких отношений называют «Лисица». Я знала, что мой муж находит ее в сексуальном плане великолепной, и как человек, что наслышан о разных сексуальных фетишах была готова к тому, что однажды Ангелочек добьется своего, и чтобы причинить себе, как можно меньше травм, я согласилась с ее предложением, как и дала добро своему мужу на занятие сексом с ней. Согласилась я и на роль наблюдательницы, но Саша не хотела, чтобы «первый раз» был похож на бытовое соитие двух незнакомых людей, и я была согласна с ней полностью. Единственное условие, которое было для меня невыносимым – не принимать никакого участия в том, что вижу.
От тусклых огней многочисленных свеч становилось душно, или же меня душила зависть, что в эту секунду не я буду прикасаться к своему мужчине. Меня посадили на
