Господня Истина Святых Апостолов

Божьему воскрешению и тол­ковали о всех событиях по-своему. Собирались толпы народа, которые по-всякому относились ко всему свер­шенному. Иоанн за всем наблюдал и делал свои вы­воды по отношению ко всем людям. Понять — труд­ное дело. Но что-то почерпнуть из сказанного ими — ему было под силу. Он часто вспоминал своего первого Учителя — Иоанна Крестителя, мысленно говорил с ним и все время слышал: иди за Иисусом, Господом нашим. Иоанна тянуло к Нему с каждым днем все больше и больше, и в данный момент он спешил, ибо точно знал дату вознесения Господа. К Иоанну обра­щались многие: "Скажи нам, Иоанн, ты человек умный и грамотный, веришь ли ты сполна Иисусу Христу?"

— "Человеки, — отвечал он, — я не только верю ему, но вижу Его и говорю с Ним. И одними словами о Боге нельзя ничего сказать, нужно видеть Его и тогда будет понятно". — "Некоторые из нас не видели Иису­са, но мы многое слышали о Нем и после услышанного у нас внутри что-то изменилось". — "Что ж, мне больше добавить нечего, ибо вы почувствовали все сами на себе, даже не видя Иисуса Христа. Но были и другие, которые всяческими путями старались осквернить имя Господне, но на них никто не обращал внимания, ибо еще Иоанн Креститель говорил: "Всяк непочитающий имя Христа от рода дьявольского и его заслуга — гореть в огне". И для таких преисподняя тоже всегда открыта. По тем временам было очевидно заметно, что время как будто бы свелось в одно целое и в этом времени все кипело, шумело и вновь формировалось, избирая доброе и уничтожая неприемлемое к душе и разуму человеческому. Да и весь облик людской ме­нялся пред лицом Божьим, ибо Ему так хотелось и Ему все было подвластно. Отбор происходил, писания про­роков набирали свою силу и неумолимо неслись между массами грешных во славу Божью, во имя Иисуса Хри­ста. Человечество развивалось в своей духовной плоти, ибо мир Божий присутствовал везде, и это радовало не только Помазанников, но и Самого Всевышнего, ибо в каждом обновлении Он видел смысл и чувствовал Свою силу, силу праведного очищения.

Каждый человек по-своему относился к происходя­щим событиям. Это право любого человека. Самое глав­ное, что события имели место в истории земли обето­ванной, и всяк понимающий слово Божье сохранит себя и свое семейство во славу Христа Спасителя".

(ОТ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ, ЖИВУЩИХ И ДОСЕЛЕ)

Иоанн вернулся из Ефрема и сразу же встретился с Иисусом. "Иисус, извини меня, я немного задержался, но самое главное, что я поспел вовремя". — "Иоанн, Я все знаю, ибо с верующим народом трудно рас­статься. На неверующих обидно смотреть, видя их по­грязшими в грешном потоке своего неверия". — Да, Иисус, Ты прав. Но ведь Ты же говорил, что каждый выбирает путь сам себе: или прийти в Царствие Бо­жье, или посетить пропасть. Конечно, последнее неже­лательно, но у каждого человека есть своя голова на плечах". — "Иоанн, свершенному следует свершиться, но всякому обходящему следует призадуматься". — "Иисус, мое мнение таково, что человек всегда будет являться загадкой для себя самого же". — "Иоанн, Я перебью тебя и добавлю: всяк неверующий человек". Они посмотрели друг другу в глаза и невольно улыбнулись. "Иоанн, ответь Мне от души, ты чувствуешь трудности от нашего труда?" — "Иисус, не знаю, как Тебе ответить. Если, допустим, я вижу, что после моих проповедей люди меня поняли, то мне легко на душе и — наоборот". — "Ну, а если охарактеризовать в пол­ном объеме?" — "Да, Иисус, очень трудно". — "Спа­сибо тебе, Иоанн, за чистосердечное признание".

"Иоанн, ты прибыл уже?" — "Мать Мария, здрав­ствуй!" — "Здравствуй, Иоанн. Иисус, неудобно". — "Да, Мама, приготовь". — "Нет-нет, не беспокойтесь, я не голоден". — "Нет, Иоанн, иди в дом". — "Иисус, наша Мать Мария почти не изменилась за все то время, что я Ее знаю. Только вот замечаю, глаза у Нее очень грустные". — "Иоанн, лучше молчи и не говори Мне об этом. Ведь Я тоже все вижу, но не показываю вида". — "Извини меня, Иисус, я сказал, не подумав".

— "Что ж, тому быть, идем в дом".

"О, Павел, и ты здесь. Но, Учитель, как у тебя дела с Учеником твоим?" — "Спасибо, Иоанн, мне кажется, что лучше всех". — "Что ж, ты делаешь успехи. Иисус, я прав?" — "Безусловно".

"Так, хватит, вы снова о своем, лучше присаживай­тесь, все уже готово". — "Мать Мария, мы слушаемся и повинуемся, как любящие дети Твои". — "Спасибо тебе, Иоанн. Павел, а вы куда?" — "Вы отдыхайте, а мы с Варнавой выйдем, дабы не мешать, вам".

"Варнава, идем на Иордан и отдохнем". — "Па­вел, я не против, но можно..." — "Варнава, если я от тебя услышу хотя бы один вопрос, то мы никуда не пойдем, ибо то уже будет не отдых". — "Павел, ты видел, какие серьезные лица у Иисуса и Иоанна?" — "Да, я заметил, поэтому и вышел из дома, дабы не раз­рыдаться. А вообще нам следует больше времени про­водить на свежем воздухе. Это, Варнава, для твоей головы будет все во благо". — "Павел, а для твоей?"

Они громко рассмеялись и побежали.

"Варнава, бе-е-жи-им!" Их переполняла радость жизни, а бессмертие вселяло в них надежды, молодость брала свое, и они не чувствовали никакого предела. Для них все выглядело бесконечным, добрым, и им казалось, что солнце светит как-то по особенному и именно для них, людей принявших, познавших и обща­ющихся с Господом Богом, Иисусом Христом.

Раннее утро. Сразу после пробуждения у Корнилия стало скверно на душе. "Отчего? — подумал он, — Вроде бы и день сегодня добрый, а настроение, как у Даврия перед дождем. Что же предпринять? Идти к Даврию, но я изрядно ему уже надоел. Отправлюсь я, наверное, на Иордан, отдохну в уединении, отдохну от всего, ибо я тоже устал". Он вышел из дома, посмотрел на солнце и улыбнулся, подумав при том: "Милое ты созда­ние, конечно, тебя сотворил не синедрион и не Тиверий Кесарь. Ты воистину творение Господне". Он направил­ся к своей лошади и вдруг резко остановился.

"Корнилий, спеши на Иордан". — "Кто это? Иисус, ты?" Вокруг никого не было. "Да что со мной, неужели лошадь моя говорит со иной? Если же так, то не к добру, да и зачем мне спешить, ведь я же хочу отдох­нуть. Но кто же со мной говорил? Эти мысли не покидали его всю дорогу, и вот он у берегов Иордана.

"Варнава,