Иоанн Креститель - Человек "Пустыни"

Иува­лю стало не по себе, холодный пот покатился по спине. "Елисуа, присаживайся, мне же надобно... сейчас я приду". Елисуа присел, посмотрел на путника, а тот на Елисуа. "Что у тебя за раны на руках, не проказа ли?"

-- "Нет, уважаемый, нет, это просто раны". -- "А на ногах?" Елисуа покраснел. В этот момент к ним подо­шел Иуваль. "Боже, Варавва, это ты?" -- "Дядя Иуваль, это я". -- "Знаешь, а я тебя испугался". -- "Дорогой, не бойся, ибо таким, как ты, я горя не несу, присажи­вайся". -- "Варавва, извини меня, а почему ты такой мрачный?" -- "Жизнь, сама жизнь делает меня тако­вым, и я, как пес бродячий, шатаюсь по этому белому свету, и нет мне нигде места". Варавва внимательно посмотрел на Иуваля. "Скажи мне, это твой друг?" -- "Варавва, понимаешь, не друг, он ближе, ибо он спасен­ный мною, или, другими словами говоря, снятый мною с креста". -- "Он что, покойник?" -- "Да нет, он уже живой". Варавва задумался. "Как мне вас понять?" -- "Варавва, это уже другой вопрос, а точнее ответ". Ели­суа смотрел на Варавву и думал: "Господи, это есть тот человек, который мне нужен. Он и только он поможет мне в моей жизни. Именно с ним я стану настоящим человеком". -- "Как звать тебя?" -- "А-а, меня? Ели­суа". -- "Елисуа, вижу я, что мы с тобой равны в годах". -- "Да-да, равны". -- "И ты решил сам для себя..." -- "А что именно?" -- "Я хочу, чтобы ты остался со мной, ибо я останусь с тобой". -- "Но учти, мы будем вершить суд над злодеями, которые сосут из нас кровь". -- "Я в этом убедился сам". -- "Вот и хорошо. Но прошу тебя, Елисуа, если ты обидишь хотя бы одного невинного человека, то я сам отрежу тебе голову". -- "Варавва, я при жизни пережил смерть, и я не позволю самому себе сделать кому-то больно". -- "Слушай, а ты мне нравишься, Елисуа, пойми меня, я иду против дьявольщины, тех, которые восседают в хра­мах, синагогах. Они видят пред собой только стены позолоченные, о людях они просто забыли, но при этом воспевают сами не зная кого. Но как они гробят и грабят народ..." - "Варавва, извини меня, но что я буду делать, ибо убивать я не смогу". -- "А я тебя об этом и не прошу. Я буду вершить суд, ты же будешь рядом, ибо кто-то должен быть свидетелем". -- "Чего?"

-- "Понимаешь, мы молоды, и мы не должны допус­тить, чтобы эта нечисть расползалась по всей Земле".

-- "Варавва, мне не все понятно, но я буду рядом с тобой всегда". Иуваль заплакал. "Дядя Иуваль, что ты?" -- "Знаете, я бы тоже хотел остаться с вами, но я боюсь, да и стар уже". Варавва засмеялся, потом изрек: "Запомни навсегда: только млад свершит то, что не ус­пел стар". -- "Спасибо, спасибо тебе, Варавва". -- "А сейчас -- ешьте мясо". -- "А ты почему не ешь?"

-- "Я не могу, ибо оно мне напоминает человеческое, и когда-то буду им сыт". -- "Варавва, может вина?" -- "А вот от этого удовольствия я не откажусь". -- "Вот тебе мелех". -- "Дядя Иуваль, ты прожил много лет, ответь мне, почему в жизни устроено все так, именно я хочу понять истину". -- "Варавва, понимаешь, истина

-- это мы со всей своей душой и телом. Деньги, дра­гоценности -- это другая истина, обман -- третье явление, и лишь смерть подводит итог и ставит все на свои места". -- "Что ж, тогда всю свою жизнь я отдам бедным людям". -- "Варавва, ты молодец и, на мой взгляд, не зря тебе Бог дал жизнь, хотя я думаю, что она у тебя будет очень трудной". -- "Я это и сам знаю, ибо внутри меня все горит".

"Неужели я стану разбойником?" -- подумал Ели­суа. При этом Варавва смотрел куда-то в поднебесье, ему грезилось кровавое небо, тучи представлялись ему каким-то мерзким столпотворением. Иуваль отошел в сторону и тоже задумался: "Господи, зачем Ты нам дал жизнь, страх и радость? Неужели это все пройдет и останется незамеченным? Я прожил жизнь, не ведая, почему, и на старости хочу понять, зачем я прожил ее, как быть, Боже, как быть и где найти свое спасение?"

-- "В Иоанне ты найдешь свое спасение". Иуваль припал к земле. Варавва обернулся. "Слушай, Елисуа, он же почти не пил вина, почему же он упал? Дядя Иуваль, что с тобой?" -- "Нет-нет, ничего, все хорошо, только мне срочно нужно вернуться в Вифавару, в Иерусалим я не хочу". -- "Да что с тобой?" -- "Ва­равва, ты помнишь того мальчика по имени Иоанн?" -- "Да-да, я что-то, хотя смутно, вспоминаю". -- "Так вот, мне нужно к нему, ибо душа моя что-то услышала". -- "Дядя Иуваль, ты меня пугаешь". -- "Нет-нет, это есть зов Божий". -- "Тогда мы тебя не держим". -- "Елисуа, ты идешь со мной?" -- "Нет, я останусь с этим прекрасным человеком и, судя по всему, другом. Я нашел свой берег, тем и буду жить". -- "Тогда прощайте, мне нужно спешить". -- "Дядя Иуваль, возьми в дорогу хлеба". -- "Спасибо, у меня есть. Ме­лех с вином я вам оставлю. Все, мне пора". -- "Ели­суа, что с ним случилось?" -- "Варавва, это известно только ему. Что мы дальше будем делать?" -- "Вот, Елисуа, сейчас мы это и обсудим". -- "Я согласен, только немного отдохну". -- "Отдыхай, нам спешить некуда, ибо нас нигде не ждут и жизнь наша ничего не стоит. Я признаюсь, дядя Иуваль мне очень нравится. Ради таких людей, на мой взгляд, можно нарушать заповеди Моисеевы. Елисуа, Елисуа... Ну молодец, тогда и я прилягу, устал я от всего.

Иуваль возвращался в Вифавару, он думал только об Иоанне и Захарии. Пред собой он не видел ничего, и только единственный оклик остановил его: "Да он сумасшедший!" -- "Кто, я?" Пред Иувалем спешились легионеры. "Уважаемые, я вас слушаю". -- "Ты что, глухонемой?" -- "Да нет, просто я..." -- "Понятно. Куда ты следуешь?" -- "В Вифавару". -- "А откуда?" -- "Да я и сам не знаю". Легионеры засмеялись: "Слушай, не видел ли ты верзилу?" -- "А, этого раз­бойника, видел, он у меня забрал мое хранилище