Я начинаю злится. Зверь рвётся наружу. Когда я вижу, как другие кобели пялятся на мою Лину. Она яркая, эффектная, неотразимая. Блондинка в роскошном синем платье. Другие девушки на её фоне — пресные моли. Русская кошечки! Ты задала жару итальянским львицам. Меня конкретно бесят взгляды проходящих рядом мужчин в сторону моей собственности. Хочется вытащить ствол из штанов и перестрелять ублюдков как псин блохастых.
Я держусь как могу. Но мои кулаки ужасно чешутся выбить глаза обозревшим наглецам, посягнувшим на моё. Даже Роберто изрядно меня подбешивает. Он мой лучший друг. Но в один миг я увидел, как сукин сын пронзил взглядом пышные сисечки Клубнички. Я сразу же накатил виски одним залпом, чтобы потушить распаляющееся пламя ревности внутри дьявольской души.
Я приехал в клуб друга, чтобы насладится атмосферой и красотами новенького райского местечка. Но мне было не до этого. Интерес пропал. Меня ослепила моя женщина. Я ничего и никого кругом не видел. Не замечал. Лишь её. Мне пришлось отвлечься на идиотские разговоры о бизнесе, чтобы не сойти с ума от жажды сожрать свою куколку.
О, млять! Это было чертовски сложно держать свой член в трусах, когда он рвал брюки как голодный пёс, жаждущий поиметь сладкую самку. Проклятье, Лина! Ты — невыносима. Ты — моя одержимость. Моя, блин, наркота.
Вероятно, малышка заскучала. Поэтому она решила прогуляться — отлучилась в уборную. Как только Лина скрылась за поворотом, меня вдруг накрыл отвратительный дискомфорт. Да, я послал с ней охранника. Надёжного. Профессионала своего дела.
Интуиция и проклятые американские горки в ядре сознания меня не обманули. Я тоже решил справить нужду. Но как только я зашёл в уборную, тут же услышал душераздирающие вопли.
Алина! Моя девочка!
Это её голос. Её крики!
Они стали точкой невозврата.
Демон восстал из ада.
Я мгновенно провалился в состоянии аффекта. Нырнул как та Алиса в ебаную кроличью нору. Я ничего не соображал. Сознание и логика отключилась. Я одичал. Озверел. Свихнулся! Как разъярённый бык набросился на сраного уёбка и с одного удара отправил пидара в нокаут. Дерьмо конченное! Тварь! Трогал её. Он её трогал! Своими вонючими клешнями. Платье на Лине рвал, ноги раздвигал, ударить хотел, потому что кричала!
Придурок обкурился. До чертей. Если бы Лина вовремя бы меня не оттащила… Какая уже разница. С одного удара. Я выбил из кретина жизнь. Сердце не выдержало. Он накачал себя дерьмом до передоза. А мой хук лишь ускорил неизбежное. И так бы откинулся. Сейчас. Или ближе к утру. Не я виноват. Тупой идиот сам себя же и угробил.
Я опомнился, когда Лина меня сзади схватила, оттащила назад. Мои руки дрожат. Они стёрлись до мяса и тонут в крови.
Блять! Твою ж мать!
Я прикончил Гвидо.
Недоносок мертв.
Происходящее не может быть правдой и реальностью.
Недоумок не дышит. Пульс не бьётся. Кожа бледнеет на глазах, превращаясь в лёд.
Мы в полной заднице!
Как так… Блять! Как же так вышло?!
Соберись, Леон! Приди в себя!
Я мысленно даю себе пощёчину.
Надо бежать. Сейчас время дороже золота!
Лина должна исчезнуть. Немедленно!
Что же я натворил?
Я подписал смертный приговор. Своей Клубничке.
Фабио Росси придет за ней.
Он никогда не простит мне смерть… своего второго сына.
***
Лина слишком напугана. Я не меньше. Действую на эмоциях, на каком-то жгучем адреналине. Хватаю её за руку, несусь прочь. На улицу, на парковку. Она плачет. Её слёзы, как пули. Безжалостно решетят насквозь не только моё тело, но и сердце. Сердце особенно. Оно с силой вбивается в рёбра, как будто лопнет сейчас. Как грёбаная граната.
Я прижимаю Лину к себе. Жадно и ненасытно обнимаю. Маленькая моя… Я хочу защитить тебя. Меня на части кромсает, когда перед глазами вспыхивают те ужасные картинки. Как мерзавец Гвидо её домогался. Как грубо руки ей заламывал, как за волосы хватал и платье с неё срывал. А она билась в лапах ублюдка, хрупкая, несчастная, испуганная.
Я не скоро это забуду.
Забуду ли вообще?
Я вне себя от бешенства. И давно так не безумел. Как сейчас. До такой степени, что выбил из ходячего дерьма Гвидо всю его дерьмовую жизнь одним лишь ударом кулака в челюсть.
Он сдох мгновенно. Я это понял. Интуитивно. Когда я дубасил его упавшее тело, он был уже мёртв. Не я виноват, что Гвидо такой хиляк щуплый. Отребье. Ошибка природы. Тюкнул его раз... и всё. Сопляк сдох за секунду.
Утырок заслужил. Глупая смерть. Подох как неудачник последний. А с его возможностями и деньгами мог бы стать кем-то более выдающимся и успешным. А стал торчком. Неудачником. И посмешищем. Для своей семьи и особенно для своего отца — влиятельного криминального авторитета.
Я глубоко уважаю Фабио Росси. Мне искренне жаль, что у такого уважаемого и мудрого человека вырос такой ублюдочный наследник. Но если мне получится доказать свою вину и решить проблему мирным путём — придётся готовиться к войне.
Мы оказываемся на парковке, я приказываю Луке немедленно увезти Алину прочь.
— Леон! — тонкий девичий крик режет мне душу ржавыми острыми лезвиями. — Что происходит? Что ты делаешь?
— Некогда объяснять, Клубничка. Послушай. Всё будет хорошо. Доверься мне, доверься…
Ей тяжело. И больно. А мне каково?
Я должен её защитить. Или я ничто.
Я целую её. Так отчаянно и безысходно… как в последний раз.
На ресницах скапливается влага.
Ох, млять! Я не верю самому себе!
Я почти рыдаю. Серьёзно? Я. Рыдаю.
Впервые в жизни. Я узнаю… что такое слёзы.
Даже будучи ребёнком я никогда не пускал слезу.
Хлопок двери. Рокот мотора и резкий визг шин. Машина с бесценным для меня грузом растворяется в темноте.
***
Всё, что происходит со мной дальше, происходит будто в каком-то кошмарном сне. Клуб закрывают на замок. Посетителей всех подчистую выгоняют. В шумных залах больше не играет музыка, не поёт сексапильная вокалистка в сияющем платье. Здесь тихо. Холодно. Напряжённо. Двери чёрного входа настежь распахиваются, я весь подбираюсь, сидя за столом в пустом зале с бутылкой коньяка, когда вижу Адриано Фетучини, быстрым шагом шагающего ко мне в сопровождении оравы головорезов в чёрных костюмах.
Я не знаю с чего начать разговор. Выразить соболезнования?
Мерзко и тупо.
Что? Что мне делать?
Молиться. Но это глупости всё.
Ничто мне не поможет.
— Соболезную, — хрипло тяну я, жестом приглашая Фетучини сесть со мной за один стол. Он замирает в шаге от стола. Я с трудом узнаю старого доброго знакомого. Шакал. С красными глазами. Не человек он, а демон самый настоящий.
— Ты издеваешься? — взрывается он. — Как это… К-как это произошло, Леон?! — толстяк вспыхивает как самый настоящий факел. Искрами ненависти и укора. Весь красный, дёрганый. Он балансирует на
