– И что же было дальше?
– Дальше моя паства отвернулась от меня. Приходя в храм, они смеялись надо мной и бросали гнилыми овощами. Мне пришлось бежать. Кроме того, стало совершенно невозможно придерживаться вегетарианской диеты, так как желудок плохо воспринимает что‑либо, кроме сырого мяса. Так я осознал, что невелико достижение считать себя избавившимся от привязанностей, имея комфортные условия для жизни. Сейчас же я совершенно не понимаю своего пути и готовлюсь отправиться в ад. Что ты думаешь обо всем этом?
Генрих поднялся со своего места, подошел к собеседнику и сильно ударил кулаком по лисьей морде. Так, что тот отлетел на несколько метров вместе со стулом. Затем, оставив на столе плату за выпивку, он покинул заведение.
Генриху было несколько некомфортно в этом городе, в котором сложно обойтись без часов. Обычно он великолепно жил и без них, ориентируясь по солнцу и луне. С одной стороны, конечно, здорово жить без привязок ко времени. С другой – это проблема, когда у тебя есть важные дела. Так что настало время для синхронизированного существования со стрелками на циферблате. Осознав, что уже поздно и пора устраиваться на ночлег, Генрих неспешно отправился к недорогому отелю, который он заранее отыскал в Интернете. По пути ему в глаза бросился гибрид человека и птицы в монашеском одеянии.
– Эй, почтенный господин! – позвал его Генрих.
– Да? – обернул тот свою нелепую индюшиную морду.
– Пошел нахуй! – смеясь сказал Генрих, глядя в пустые птичьи глаза.
***
Заселившись, Генрих принял горячий душ и обустроился за столиком в номере поразмыслить о задании. Хар‑Батор, конечно, интересен сам по себе. Но Контора поручила в первую очередь проверить информацию о порталах в иные миры. Думать, как обычно, помогала самодельная колода, нарисованная тушью при помощи китайских палочек для каллиграфии. Генрих вытащил три карты и разложил их на столе. Борис Ельцин, Адольф Гитлер и Роман фон Унгерн‑Штернберг. Воплощения богов пьянства, безумия и войны. «Что ж, неплохая пища для размышлений», – улыбнулся Генрих и достал бутылку рисовой водки.
Поразительно , – думал он, – насколько быстро меняются окружающие нас декорации. Этот город более чем на половину заселен зооморфическими химерами и гибридами. А ведь еще в начале XXI века такие банальные вещи как ксенотрансплантация вызывали серьезные вопросы этического характера. Люди боялись преодолеть ту по большому счету сугубо воображаемую грань, которая отделяет их мир от мира животных. Возможно, они забыли о том, что, как утверждают древние писания, значительная часть человеческих предков изначально состояла из гибридов примитивных приматов и инопланетных богов, искусственно выведенных последними, чтобы им прислуживать .
За окном что‑то полыхнуло. Выглянув, Генрих увидел пылающий храм. Перед зданием стояла женщина и, скрестив руки на груди, спокойно созерцала пламя. «Забавно, – подумал Генрих, – люди строят храмы, уже находясь внутри оного. Такая себе религиозная матрешка получается». Созерцать пожар, суетящихся людей и отрешенную поджигательницу довелось недолго. Раздался стук в дверь. Открыв, Генрих увидел на пороге соседей из номера напротив – двух китайцев и китаянку в старомодных национальных одеждах.
– Вы хотели бы поговорить с нами о нашем господе Конфуции? – спросил один из них.
– И что нового вы мне могли бы рассказать?
– Ежедневно, приняв умеренно опия, мы отправляемся в расположенную в Стране Грез философскую школу, где господь Конфуций вместе с другими великими мудрецами прошлого предает нам свои бесценные знания.
– Хм. Бывал я в той школе. О вас там и слыхом не слыхивали. – Будучи не расположен к общению, Генрих закрыл дверь перед незваными гостями, разделся, лег в постель и заснул.
***
Проснувшись, приведя себя в порядок и неспешно позавтракав в ресторанчике на первом этаже гостиницы, Генрих отправился в путь. Он неспешно шагал по освещенным зеленоватым светом улицам, бросая взгляды на местную эклектичную архитектуру и прохожих, обычных людей и зооморфов. Когда он проходил мимо какого‑то пустыря, его окликнул гибрид человека и слона:
– Выпьем за нашего друга, чужеземец!
В центре площадки были сложены дрова под погребальный костер. Мертвец представлял собой помесь человека и какого‑то грызуна. Рядом стоял стол, уставленный тарелками с бараниной и кувшинами с архи, кумысом и монгольской водкой. У стола их поджидал человек‑черепаха. Он был так же весел, как и его слоноподобный товарищ:
– Приветствую тебя! Мы сегодня празднуем отбытие нашего хорошего друга!
– Он переиграл нас по всем статьям! – со смехом вторил ему человек‑слон.
– Вы что, играли во что‑то вроде русской рулетки? – поинтересовался Генрих.
– Нет, – ответил человек‑слон, – когда мы еще были обычными людьми, мы поспорили, кто из нас умрет первым.
– И что же сотворил этот хитрец?! – воскликнул человек‑черепаха. – Когда мы решили изменить свои тела, войдя в гармонию с естественным миром, он предпочел стать наполовину хомяком! А эти животные редко когда живут больше трех лет!
– И вы так радуетесь его смерти?
– Попробовали бы мы горевать, то‑то он бы над нами с той стороны потешался, – сказал человек‑черепаха, наполняя чаши.
Они торжественно выпили и зажгли погребальный костер. Стоило одежде покойного прогореть, как в воздух взметнулись спрятанные под ней разноцветные фейерверки.
– Старина и после смерти не изменил себе, – сквозь смех сказал человек‑слон, – нашел способ нас позабавить.
Генрих осушил с новыми знакомыми еще несколько чаш и заставил себя продолжить путь. Все‑таки он был здесь по делу. Когда большая часть дороги по направлению к цели была уже пройдена, его стали обгонять кентавры, вооруженные сверхточными луками с лазерным прицелом и наконечниками в виде миниатюрных боеголовок, и оснащенные пулеметами колесницы с сатирами. Они направлялись к расположенному неподалеку храмовому комплексу египетских неоязычников. На стенах комплекса и на подступах к нему стали появляться разномастные последователи древних египетских богов, при помощи генной модификации приблизившиеся внешне к описаниям своих кумиров. Здесь были гибриды людей и соколов, шакалов, котов, коров, лягушек, крокодилов. Все они были облачены в ламеллярные доспехи из бронзы и держали в одной руке компактное автоматическое оружие, а в другой световой хопеш, сделанный на манер джедайского меча. На первый взгляд казалось, что у атакующих греков шансов мало, так как они уступали неоегиптянам числом и шли на достаточно серьезные укрепления. Однако стоило египтянам настроиться на защиту от наземных войск, как им на головы обрушились воздушные союзники греков – славяне. Войско последних состояло из людей‑птиц сиринов и алконостов, летающих многоглавых змеев и ослиноногих крылатых девушек‑вил. «А вот и война», – вспомнил гадательный расклад Генрих.
Хоть зрелище было и поистине увлекательным и необычным, однако и риск подставиться под случайную стрелу или пулю
