12
Винсент решил сходить осмотреться в Клариссинский квартал. Местные называли его гнездом разврата со святым сердцем. Здесь располагались все самые грязные притоны города – по крайней мере, в христианской его части. У района была интересная история. Раньше в нем находилась городская тюрьма. И вот однажды в нее заявились сотни монахинь‑клариссинок и потребовали освободить помещения для них. Устав ордена последовательниц святой Клариссы требовал от них общаться с миром исключительно через решетку, а где это можно реализовать лучше, чем в тюремных камерах? Тюремное руководство пришло в замешательство, но, увидев документы, подтверждающие передачу здания монахиням, с подписью самого папы, вынуждены были подчиниться.
В результате клариссинки заняли все камеры, а головорезы, о переводе которых никаких распоряжений не поступало, оказались на свободе. Они мигом захватили все окрестные здания, вырезав либо изгнав местных жителей и завладев их имуществом. При этом, будучи, как это и присуще большинству преступников, людьми глубоко верующими, они взяли шефство над монахинями, приняв на себя обязанности охранять клариссинок и снабжать их всем необходимым. Вследствие чего получили индульгенцию от властей Назарет Сити, в котором верность церкви, как известно, значила куда больше соблюдения мирских законов. В знак закрепления своей клятвы верности клариссинкам новые хозяева района оборудовали все здания отдельными выходами для выноса мертвецов. По легенде именно через такой выход сбежала из дому Кларисса, чтобы присоединиться к общине святого Франциска. Учитывая местные нравы, вы, думаю, не удивитесь, когда узнаете, что эти выходы не только играли не только лишь символическую роль, но и нередко использовались по прямому назначению.
Винсенту в этом поселении негодяев опасаться было нечего – его защищала ряса. Священники и монахи пользовались здесь неприкосновенностью. Первым делом он заглянул в видеосалон «Горячие головы», славившийся самой большой коллекцией запрещенного видео. Здесь можно было приобрести такие фильмы как «Без вины виноватый», «С пистолетом наголо», «Заряженное оружие» и другие. Пародийные ленты попадали под еще более жесткий запрет, чем традиционно не одобряемые церковью антирелигиозная пропаганда и порнография. Пародия считалось искусством Сатаны, традиционно классифицируемого как «обезьяна Бога». Побродив между стеллажами, Винсент, не обнаружил ничего по‑настоящему интересного, и отправился в таверну.
Это заведение впечатляло по‑настоящему. Всем тем, кто верит в изначально светлую природу человека и считает, что все зло происходит от Сатаны, не мешало бы заглянуть сюда. До омерзения безвкусная музыка, громкие ссоры мелких бандитов, валяющиеся повсеместно свежие мертвецы и тяжело раненные, до которых никому нет дела, совокупляющиеся с клиентами прямо на столах проститутки – все это не шло ни в какое сравнение с пафосным темным гламуром заведений Асмодея и Астарота. Винсент, с трудом проложив путь среди орущего, дерущегося и сношающегося отребья, добрался до грязной стойки и заказал рома.
– Мрак, смерть, разврат, отчаянное пиршество людей, переживающих темную ночь души. Это и возможность в любой момент быть убитым. Что еще нужно для вдохновения? – сказал расположившийся неподалеку парень в строгом костюме, напоминающий молодого Роберта Смита.
– Тебе бы жить в эпоху декаданса, – сказал ему Винсент.
– Это точно, золотое было время. Ощущение тайны, надежда прикоснуться к чудесному. Не то, что сейчас – чудеса прут такой лавиной, что от них уже просто тошнит. Даже обыватели перестали делать вид, что ничего не происходит.
– Вдохновляться надо Священным писанием, – вступил разговор мрачный старик, до этого молчаливо потягивавший пиво, – тебя же вдохновляет сам Дьявол.
– Ты еще скажи, что он мне надиктовывает. Редкостная чушь. Вечно вы приписываете Сатане все, что вам не нравится. Но я и не подумаю делиться с ним авторскими правами.
– Правильно, – согласился Винсент, – это все равно, что отдать Третьему Рейху монополию на свастику и руны.
– Ладно, – сказал старик, – просвети‑ка меня лучше, батюшка, в какой бы монастырь лучше податься. Хочу стать на путь аскетизма и проскользнуть через это игольное ушко на Небеса.
– В общем‑то, не важно, – ответил Винсент, – через аскезу тебе на Небеса не попасть. Разве что совсем ненадолго.
– Что ты такое говоришь? А как же Жития святых? Есть же множество свидетельств.
– Аскетизм – это своеобразное читерство. Да, если долго поститься, заниматься самоистязанием и прочее – высшие силы, скорее всего, обратят внимание. И даже возьмут к себе. Ненадолго, из жалости. Восстановить равновесие. А потом ты опять вернешься сюда, шокировано созерцать грешный мир и медленно сходить с ума.
– Так куда же мне податься, чтобы достичь Небес?
– Для этого не обязательно куда‑то идти. На самом деле ты можешь отправиться туда когда угодно и откуда угодно. Двери открыты всегда, а ключом служит вера. Вспомни, о чем говорил Иисус.
– Так почему же все остаются здесь?
– Полагаю, в глубине души всех все устраивает. Тебе нравиться сидеть здесь, пить и рефлексировать на тему своей грешной природы. Твоему соседу – писать мрачные стихи, или что он там пишет. Всем этим головорезам – отчаянно кутить и убивать друг друга. Папе Пию – властвовать в Назарет Сити. Клариссинкам… интересно, что нравится клариссинкам? Чем они там занимаются у себя за решеткой?
– Смотрят телевизор, – со смешком ответил молодой человек.
– Телевизор?
– Они лежат на койках и проецируют на стену видения богослужений в различных церквях. Умение, унаследованное от основательницы ордена. Технически это, конечно, не совсем телевидение, но суть та же. Не исключаю, что иногда они даже переключаются на каналы с телевизионными проповедниками.
13
Пий сидел за столом в своем кабинете и коротал время за игровой консолью, тестируя недавно разработанную местной студией игру «Причасти неверующих». Гомункулусы доложили, что к нему направляется долгожданная делегация из Соединенных Нефийских Штатов – североамериканского государства мормонов, недавно отделившегося от США.
СНФ представляло собой теократическую федерацию, управляемую церковными старейшинами. Выше их стоял только пророк Джозеф Смит. Как оказалось, основатель мормонской религии был втайне крионирован неким секретным обществом более чем за век до того, как это стало становиться мейнстримом. Вернувшись к жизни, Смит возвестил, что все это время гостил в Серебряном Граде и учился там у самого Господа Иисуса. Несмотря на то, что большинство воскрешенных после заморозки людей свидетельствовали либо об отсутствии воспоминаний, либо о каком‑то совершенно уникальном метафизическом опыте не связанном или слабо связанном с доктринами аврамических религий, число последователей пророка стало быстро расти, и вскоре они заполонили почти треть Соединенных Штатов. Возможно, заняли бы и больше, но пророк повелел исключить из числа прихожан афроамериканцев, ведь согласно канону считалось, что темный цвет кожи является свидетельством божьего наказания за грехи.
Популярности мормонам добавляли уникальные практики, привнесенные Джозефом Смитом. Все его последователи поочередно уходили в пустыню и жили там в палатках, проводя свободное время в молитвах. На наиболее благочестивых из них исходил так называемый дух божий, после чего они обретали дар пророчества, гипноза, знание других
