Кстати, знакомое имя. Мы с чуваками как-то случайно забухали на ее могиле. Я запомнил. И меня что-то смущает. Ага! У нее на могиле был ангел, а сейчас его нет. Он отбит. Приглядываюсь, и вижу, что земля над захоронением как-то уж излишне разрыхлена.
– Славик, – обращаюсь я к водителю, как зовут других двух ребят не запомнил. У меня вообще ужасная память на имена. – Тут был ангел. Теперь его тут нет. Его спилили.
Славик, нецензурно выругавшись, достает бинокль и глядит в него поверх могил. Потом передает бинокль мне. Я вижу высокую фигуру, удаляющуюся в направлении заниженных авто. Его сопровождают некие ребята ближневосточной внешности в белых кандурах и гафиях.
– Срань, – говорит Слава, – нас опередили. Этот типчик, который повыше, это Шамиль Добронравов. Мужик своеобразный. Видишь его татуировки – полумесяц на правой щеке, распятье на левой? Он настолько истово поклоняется одновременно двум богам – Христу и Аллаху – что за неподдельную страсть, которая прослеживалась в его приверженности обоим культам, заслужил в среде недоброжелателей прозвище Шамиль Бисексуал. Занимает в Ордене Единого Бога руководящий пост. Этот козлина умудрился нас опередить.
– Что будем делать? Дадим бой?
– Дьявол с ним. И все остальные вымышленные церковью персонажи тоже. Едем обратно в Контору.
Мне было обидно, что я провалил первое задание. Однако я доверился более опытному коллеге и не стал возражать.
4
Фидель читал в вагоне метро. Ему все никак не удавалось сосредоточиться, отвлекала соседка. Фидель особенно не любил людей, у которых, как говорится, рот ни на минуту не затыкается. Соседка была глухонемой, но в целом, как ни парадоксально, принадлежала к этой столь нелюбимой им категории граждан. Она непрестанно жестикулировала, объясняя что-то сидящему напротив мужчине. Резкие жесты отвлекали и, когда та наконец-то отсела на освободившееся место рядом со своим товарищем, Фидель возблагодарил бы богов, если бы в них верил. Дальше он ехал до нужной станции без лишних душевных переживаний, всецело погрузившись в книжные события.
Выйдя из метро, Фидель огляделся. Привычная картина. У расположенного неподалеку центра чего-то там собралась толпа ментов. Видать, гей-парад у них или какое другое служебное мероприятие. Дорогу в очередной раз разрыли. То ли ремонтировали ее саму, то ли какие-то коммуникации под ней, а может просто искали клад или изображали деятельность. По узкому неразрытому участку ползла вереница автомобилей, водители непрерывно сигналили. Фидель поморщился от шума, закурил сигарету и, протиснувшись в брешь между машинами, пошел по улице, минуя постхипстерскую кондитерскую. Еще раз поморщился. Постхипстеров он не терпел. Те косили под олдскул, выряжались в модные псевдо-рок-н-рольные шмотки, слушали безликие современные группы, которые в свою очередь убого копировали старую школу, сидели в таких вот кондитерских в свободное от работы время, черкая дорогими перьевыми ручками в брендовых блокнотиках в кожаном переплете и обсуждая шопинг. Истинный рок-н-ролл – это не имидж, не шмотки, это нечто куда большее. Если послушать тех же Rolling Stones, понимаешь, что когда они поют про Дьявола, они знают, о чем речь, они лично с ним бухали.
Фидель прошел несколько кварталов и свернул во двор дома, где жил Генрих. Там на скамейке уже дожидался всех Винсент. Они обменялись рукопожатиями.
– Здоров, Винс!
– Здорово, чувак!
За скамейкой спала в траве какая-та пьяная женщина. Друзья закурили и завели беседу о футболе. Разговор разбудил женщину, она кряхтя поднялась и присела рядом.
– Извините, молодые люди, я посижу здесь немного.
– Да без проблем, – ответил Фидель.
Она некоторое время молчала, затем сказала:
– Ребята, простите меня ради Бога. Я просто опять увидела этих трех собак и не выдержала – напилась.
Она пошарила в сумочке, достала наполовину выкуренную сигарету и попросила подкурить. Выдохнув дым, продолжила:
– Первая живет на первом этаже. Вторая ходит в магазин, покупает кефир и булочки. – И замолчала.
Тут как раз подошел Генрих и молодые люди покинули несчастную, так и не узнав, что делает третья собака.
Друзья двинули в лес. Шли минут сорок, почти не разговаривая, думая каждый о своем. Наконец они пришли на большую поляну, полностью защищенную от осадков деревянным навесом. Под навесом стояли старые телевизоры. Телевизоры использовались в качестве столов и стульев. При этом практически все они работали. В компании была традиция включать используемые в качестве мебели телевизоры в надежде на то, что они внезапно поймают какой-нибудь интересный сигнал. Разумеется, сигналы от телевышек уже давным-давно не загрязняли эфир, это было в далеком прошлом. Таким образом композиция из работающих телевизоров в какой-то мере представляла собой пародию на программу Института SETI по поиску внеземных цивилизаций. Завсегдатаи поляны пристально следили за тем, чтобы все аппараты были исправны, и носили с собой запасные батарейки для них.
Генрих, Винсент и Фидель удобно расположились на трех телевизорах, водрузили на четвертый огромную бутыль рома.
Они выпивают, иногда поют песни вроде "Fifteen men on the dead man's chest”. В остальное время Генрих включает музыку с телефона. В основном олд-скульный готик-рок вроде “She wants revenge” и совсем древних “Cure”, “Bauhaus”. Ведут беседу.
– Мы построим корабль и станем настоящей пиратской командой, – говорит Фидель, – будем ходить под парусами и брать на абордаж суда. Все охуеют, сейчас же пиратов не осталось, никто к такому не готов. Главное – не нарваться на военных. И фактор внезапности на нашей стороне. Увидев парусник, люди подумают, что это просто какое-то ебаное шоу. А тут мы, с саблями, с пушками, с пулеметом “Максим”.
– А еще мы поплывем в южную столицу мира, – говорит Генрих.
– Что еще за южная столица мира? – Интересуется Винсент.
– Есть четыре столицы мира. Сейчас открыты для посещений западная (Голливуд) и восточная (Лхаса). Северная, Ультима Туле, скорее всего, затонула, и возродится либо после глобальной экологической катастрофы, либо после начала строительства подводных городов. Местоположение приблизительно известно. Развалины затонувшей Гипербореи нашел Александр Барченко еще в XX веке. Надо будет туда съездить. Вот еще бы бабок для, как минимум, исследований, а лучше для создания подводных городов…
– Не спеши, что насчет южной? Речь же о ней сейчас. – Перебивает Винсент.
– Южная столица мира, как долго считалось, была скрыта подо льдами Антарктиды и недоступна до смены климата. Однако Третий Рейх то ли наткнулся на систему тоннелей, то ли сделал ее самостоятельно. В общем, проложил туда путь. И потомки тех
