Вот она — драгоценная свобода! И портвейн, и презервативы в одном ларьке. В соседнем — второсортная порнуха. Эти «молодые да смелые», уже опьяненные, — пара стопок алкоголя, и они готовы на такие поступки, от которых потом вся округа на ушах будет стоять.
Денис попросил булку ржаного и пачку сигарет, вино и фрукты, конфеты, какие-то деликатесы. Усмехнулся. Почти джентльменский набор. Из всего того, что наполняло пакет, только хлеб и сигареты он купил для себя. В родительском доме кроме него больше никто серый хлеб не ел.
Толкнув дверь, Денис чуть не столкнулся с какой-то растрепанной дамой неприглядной наружности. Зыркнув на него нетрезвым взглядом, она ввалилась в магазин. Передернувшись от отвращения, Денис отступил и поспешил покинуть это место.
Каждый раз, когда на пути ему попадалась пьянчуга или бомжиха, на какие-то доли секунды знакомые болевые спазмы одолевали его тело, не оставляя, казалось, ни одного живого места. У всех забулдыг женского рода было одно лицо и глаза, которые он не мог забыть при всем желании. Они все еще снились ему в ночных кошмарах, глаза его матери.
Время близилось к восьми вечера. Сумерки пробирались между домов. Лужицы стянуло льдом. Трескаясь, он звенел под каблуками, как стекло. Сначала подумал просто заехать к Тане, но Таня подсуетилась: позвонила отцу и Нине, разработала «сценарий» мероприятия. Так организовался семейный ужин. Только Вадима не хватало, но ему можно позвонить из дома.
Отвоевал эту субботу у самого себя. Но если бы не парни, то и сегодня допоздна задержался бы в клубе. После того как начали подготовку к боям, выходных у Дениса не было. Сегодня Лёня и Стас почти взашей вытолкали его из спорткомплекса, за что Шаурин был им очень благодарен. Не машина он, чтобы работать без продыху, чувствовал, что скоро на людей начнет бросаться. Чем меньше оставалось времени до боев, тем жарче становилось в спортзале, нервы накалялись до предела, адреналин зашкаливал. Шипу и Вуичу Денис дал команду немного сбавить обороты, иначе сорвут пацанов раньше времени, а выложиться они должны в определенный день и час.
Как только в голове у Шаурина замаячила мысль о тотализаторе, он тут же вспомнил о своих новоприобретенных друзьях Стасе и Леньке. Боголюбов осел где-то в районе под теплым боком родного дяденьки, главы администрации, потому его возможности, физические и умственные, на данном этапе оказались малопригодными и труднодоступными. А вот КМС по самбо Шаповалов и в совершенстве владеющий техникой армейского боя Вуич виделись очень полезными. И парни с лихвой оправдывали доверие. Тихо, почти незаметно влились в коллектив, работали без нареканий. Если сам Денис звался тренером весьма условно, то Шип с Леней носили это звание гордо и кроме подготовки парней к боям ничем не занимались.
Будь в их жизни все гладко, не стал бы Денис дергать друзей, но, как оказалось, и тех тряхнуть успело. Стас почти сразу после возвращения домой отца похоронил. Не только самому на ноги нужно было встать, но и мать удержать на плаву, и сестре помочь несовершеннолетней. Лёня тоже в поисках хорошего заработка мотался с одной работы на другую. Впрочем, в Лёне Денис как раз меньше всего сомневался. Этот за хорошие барыши в любую авантюру готов сунуться. Еще в армии прославился тем, что новые бушлаты продал. Бушлаты те, конечно, ему не под запись выдали. Двадцать штук в одну ночь спер и в эту же ночь толкнул, а утром на построении стоял и глазом не моргнув. Попробуйте, мол, найдите, докажите… Только Денис, Шип и Женька об этом знали, куда же без них в таком важном деле. Пришлось всем поучаствовать, не бросать же друга. Поковырялись офицеры, покопались, рыскали-рыскали, а так и не смогли узнать, куда зимнее обмундирование новобранцев делось.
Стас тоже над предложением Дениса долго не размышлял, сразу согласился. Не та у него была ситуация. Рад был Денис, очень рад, что появились в его окружении люди, которые в нужный момент могли прикрыть ему спину. В Лене и Стасе он не сомневался, а насчет других такой уверенности не было. Возникло ощущение, что в лице друзей он приобрел дополнительную броню. Верно, так и было.
Заглушив машину, Денис вытащил пакет с продуктами и поднялся в квартиру.
Отец, дружески хлопнув по плечу, забрал из рук пакет; Нина поприветствовала поцелуем в щеку; Таня повисла на шее. Свободно вздохнув, Денис обнял ее крепче.
— Привет, сестричка, как дела? — спросил, когда Таня оторвалась от него.
— Хорошо, — довольно улыбнулась сестра. — Ты чего так долго? Мы уже за стол сели.
— Задержался. Еще в магазин зашел. Конфеты тебе купил. Твои любимые.
— Да? Это которые с ликером? Вот язва!
— Да ну, скажешь тоже. Сама невинность. Это вы с Ксюшей, чтобы почувствовать вкус жизни конфеты с ликером лопали и крепче этого ничего не пробовали. В наше время подростки портвейн на улицах глушат.
— Да? — снова переспросила Таня.
— Танюх, ну ты удивляешься, как будто только вчера родилась. — Денис замер у вешалки, все крючки были заняты, и он раздумывал, куда пристроить куртку.
Таня забрала у него из рук одежду:
— В шкаф повешаю, иди руки мой и садись за стол.
Усмехнулся: Таня все еще не упускала случая покомандовать им.
В ванной он тщательно вымыл руки с мылом, воспользовался чистым полотенцем. Не пошел сразу за стол, а сел на пуфик в прихожей, набрал номер Вадима и коротко переговорил, попросив прийти. Голос у друга был сонный, потому грубый. Денис поднял его с кровати, но тот не отказался встретиться, редко они виделись, чтобы терять такую возможность.
Положив трубку, уперся затылком в стену и на миг прикрыл глаза. Особенная царила в этом доме атмосфера, — навевающая сон. Едва переступал порог квартиры, глаза закрывались. И сейчас мечтал завалиться на кровать в своей комнате и проспать часов двадцать. Прислушался. Парадоксально, но даже суета была здесь тихая и спокойная. Женщины возились с тарелками, на кухне негромко хлопали шкафчики, то и дело из-под полуопущенных ресниц Денис замечал мелькающую туда-сюда голубую кофточку Татьяны. Зашумела вода: сестра принялась мыть фрукты, встав у мойки. И он уже ее не видел. Только Борин бас, доносившийся из большой комнаты, раздражающе сотрясал воздух. Он и отец о чем-то горячо спорили.
Потер лицо, уловил цветочный запах, что остался на ладонях после мытья. Минутная слабость, короткая передышка, а конечности уже налились тяжестью, двигаться не хотелось. Все же поднялся с места и прошел на кухню за сестрой. Обойдя стол, встал за стулом, на котором сидела Татьяна, положил руки ей на плечи.
— Как поживает семейство Осиповых? Без эксцессов?
— Да как сказать… Бывает… — чуть заметно напряглась Таня.
— И часто бывает?
— Нет, не часто.
— И то хорошо. Муженек на месте осесть не думает?
Таня на миг замерла, прекратив резать яблоки на дольки.
— Пока нет.
— Слушай, у них огромная организация и здесь на месте около сотни СМУ. Зачем ему мотаться в Тобольск? Или куда там он катается?..
— Последний раз в Тюмени был.
— В Тюмени?
— Да, газопровод прокладывают.
— Газопровод?.. Интересно… — вкрадчиво произнес брат. — А может тебе к нему устроится? Будешь с ним вместе в командировки ездить.
— Кем?
— Кем-нибудь. Зато муж под присмотром. — Денис пожал плечами и сел на соседний стул. Хрустнул долькой яблока.
— Думаешь пора за ним начать присматривать? — легко спросила Таня. На лице мелькнула тень, оставив в глазах грусть. Не понравилось, куда клонил брат. И с чего он вообще это взял? Ей ни разу не приходило в голову, что у мужа могла быть любовница, даже думать об этом было неприятно и больно. Зачем Борису любовница? Никогда Таня не подозревала его в измене, верила на слово, не выискивала ничего, не выспрашивала. Доверяла. Они по любви встречались, по любви женились…
Нахмурившись, Таня откинула упавший на глаза локон. Волосы у нее за лето очень отросли, сегодня она завила их в кудри и прихватила на затылке шпильками. Но пара завитков выбились из небрежно сколотого пучка и никак не хотели держаться в копне густых темных волос. И такая она забавная была с этими кудрями, сестра. Красивая, хотя кукольной красотой не могла похвастаться. Обычные черты лица: небольшой нос, средние губы, упрямый подбородок. Но глаза… Глаза у нее как два озера — голубые и бездонные. Потому и считал Денис Таню красивой, — вся душа в них отражалась. Не было в Татьяне открытой сексуальности и шарма, и хватки, чтобы мужики при виде нее штабелями укладывались. Но порядочность и доброта бесконечно очаровывали. Таких людей, как сестра, Денис больше в жизни не встречал. Не представлял, что может сломить ее веру в хорошее. Вот и старался интуитивно, а иногда и намеренно, немного приземлить ее, напомнить, что жизнь — не сказка, и бывают в ней разочарования. Чтобы потом, когда оно, разочарование, коснется ее, не сильно ранило.
