Ей было просто все равно…
— Ах, вот откуда ноги растут… у твоего вопроса, — вздохнула мать, размешивая сахар в чае.
— Разве плохо, что я хочу узнать твое мнение по этому поводу? — Юлька скрестила руки на груди. Почему-то внезапно стало холодно. Дрожь пробежала по ногам.
— Что ты, милая моя, так и должно быть. Надо было тебя Дашей назвать — ты настоящий подарок для родителей. Просто, — мама улыбнулась доброй улыбкой, — я не могу привыкнуть, что ты выросла. Ты всегда будешь для меня маленькой девочкой. Единственное, что могу сказать: первый раз должен быть точно по любви. Не из-за любопытства или стремления повзрослеть, доказать кому-то что-то — только по любви. Когда ты этого захочешь душой, а не телом. Когда будешь готова.
— Мама, за это ты можешь не переживать, я в крайности бросаться не собираюсь. Количество мозгов не только возрастом измеряется. Я же не совсем идиотка.
— Ты меня этим очень успокоила, — засмеялась Наталья. — Хорошо сказала: «не совсем»…
— Может я, конечно, чего-то и не догоняю в «силу отсутствия жизненного опыта», как вы любите говорить. Но уж кое-что понимаю. Вам с папой спасибо, мне мои глупости могут дорого обойтись. Кстати, мамуль, меня один мальчик на свидание приглашает.
— Да? Что за мальчик?
От Натальи не укрылось, что как только разговор зашел на другую тему, Юля расслабилась.
— Школу заканчивает в этом году. Местный сердцеед. Настойчивый такой.
— А ты?
— А я не хочу. Он еще до Нового года на уши мне приседал. И вот снова начал свое «ля — ля».
— Ну, может быть, согласиться тебе, пообщаться с ним, посмотреть, что он за человек, а?
— Зачем? Мне разговаривать с ним скучно, он меня раздражает. Нет, Славик очень умный — он как ходячая энциклопедия. Девочки от него пищат.
— Тебе виднее, конечно. Он симпатичный?
Юля задумалась.
— Да, думаю, да. Темноволосый. А брюнеты нынче в моде, — ухмыльнулась.
— А глаза?
— Что?
— Глаза, какого у него цвета?
— Светлые. Или темные? Или… Не знаю я, не помню, не присматривалась.
— А у Дениса?
— Серые. А когда злиться — темнеют. С холода — совсем светлые, почти бесцветные. Интересно, правда?
Мама продолжила спрашивать:
— Высокий?
— Кто? Славик — да. Высокий. С моим ростом недорослики ко мне не подходят.
— Раньше из-за своего роста ты комплексовала.
— Было дело. Сейчас уже нет.
— А часы Славик носит?
Юля подняла на маму недоуменный взгляд.
— Наверное, — пожала плечами.
— А Денис?
— Что это за блиц-опрос? Носит он часы. На левой руке.
— Все понятно. Я просто сравниваю их двоих. Вот ты говоришь, что со Славиком тебе скучно. А с Денисом вы о чем разговариваете? С ним тебе не скучно?
— Не скучно. О всяком, мама, разговариваем, о разном. Это выходит само собой. — «Вернее, выходило» — поправила себя в мыслях. Теперь любые с ним разговоры давались ей с огромным трудом. Возможно, позже, она сможет реагировать на Дениса спокойно, но пока — нет. — А со Славой я словно анкету заполняю. Вопрос — ответ.
— Ну, тогда и не нужно через силу. Хотя, бывают случаи, вроде человек поначалу дико раздражает, а потом ничего — налаживается контакт.
— Не хочу я никаких контактов, — не уступала Юля.
— Зря. Опыт, знаешь ли, на голову тебе не свалится, пока ты дома сидишь кроссворды разгадываешь. Чтобы научиться понимать людей, надо общаться.
— В этом ты, наверное, права. Ладно, подумаю.
Мама права, и Юля это понимала. Сидя дома едва ли можно разогнать депрессию. Нужно по возможности отвлекаться, общаться с друзьями, найти себе какое-нибудь интересное увлечение.
Наталья потягивала чай. Смотрела на Юльку и не знала, что сказать. Обычно слова находились всегда. Но сегодня она не знала, как поддержать дочь. Все советы казались пустыми и ненужными. И почему-то — неправильными. Если бы Юля плакала… Но она снова сидела, уткнувшись в журнал, пробегая по строчкам сухими глазами. Сидела, говоря всем своим видом, что в помощи она не нуждается. Ее лицо снова приобрело бледность, немного болезненную, да и губы стали бесцветными. Здоровье можно поправить витаминами, но вот как помочь в лечении душевных ран — вопрос.
— Мам, когда мы к бабуле поедем?
— Как отец решит свои дела и освободится. На днях думаю.
— Здорово, я так соскучилась по ней. Он мог бы просто отправить нас туда, я бы с удовольствием побыла там на каникулах.
— Он тоже хочет с матерью повидаться. Как приедем, видно будет.
— Наташ, сделай нам чайку.
Когда отец вошел, Юля не подняла головы, подставляя в строчку очередное слово.
— Юра звонил. — Наталья кивнула и поставила чайник.
— Да, я знаю. Он искал меня. Сейчас перезвоню.
Внутри у Юльки екнуло. Отчего и почему — сказать не могла. Но что-то заставило ее оторваться от своего увлекательного занятия — какие-то смутные ощущения на правах интуиции. И сразу озноб сменился жаром — в дверях стоял Денис. Вот кого — кого, а Шаурина она никак не ожидала увидеть. Когда отец вышел позвонить, Денис поздоровался и положил на край стола папку, что держал зажатой подмышкой.
— Юляш, ты будешь? — спросила Наталья.
— Нет, мамочка, спасибо. Сыта по горло, — на последнем язвительном слове Юля бросила уничтожающий взгляд на Дениса, сгребла журнал с авторучкой и вышла.
— Вот оно как, — сказал он, когда Юля скрылась с глаз.
Наталья в ответ только протяжно и громко вздохнула. Потом, памятуя о Юлькиных словах, взглянула ему в глаза.
Ты смотри!.. Точно, они у него прямо стальные стали с мороза, блестящие. Все, как дочь говорила.
Ясно, что Юля в любовь окунулась с головой.
Так быстро и просто это не пройдет, даже если сейчас она чувствует себя разбитой. Никого она вокруг себя не видит, никого не замечает. Ее мальчик на свидание приглашает, а она даже не помнит, какого цвета у него глаза…
Высоко над затихшим городом стояла луна. Холодная и безжизненная.
Затренькал дверной звонок. Денис натянул футболку, которую некоторое время держал в руке, и нехотя отошел от окна. Нехотя, потому что теплый душ вогнал его в легкий расслабленный транс — шевелиться было трудно.
Как и ожидал, за дверью стоял Вадим.
— Увлекательно, — засмеялся Денис, увидев большой глобус. — Заваливай.
— А как по-другому. В самый раз для твоей блудной души. — Друг ответил улыбкой и прошел внутрь, втаскивая подарок.
Огромная прихожая встретила теплом и запахом присущим только новым еще не обжитым помещениям. Его можно назвать пустым.
Но разве бывает пустой запах? Как видно, бывает…
В простенках между дверями ярко горели светильники. Посреди комнаты бежала светлая ворсистая дорожка. Шкафы из темного дерева высились как исполины, подпирая потолок.
Оторвав презент от пола, Денис поразился его весу:
— А чего он тяжеленный такой?
— Я ж говорю — для души. Зри в корень. — Вадим убрал куртку в гардероб и потер продрогшие ладони. Откинул верхнюю часть шара. Все оказалось не так просто, внутри был бар, уже заполненный спиртным.
— Вот это да! Другое дело, — одобрил Денис. — Давай по рюмашке тогда, что ли.
— Что ли, лучше по две… — кивнул Вадим, следуя за другом на кухню. Далеко «глобус» убирать не стали. Пристроили тут же у круглого обеденного стола.
— Случилось чего? — спросил Денис.
Вадим хотел ответить, но сбился с мысли, уставившись на декорированную стену.
— А-а… — протянул Шаурин. — Ты еще не видел этого рукоблудства?
— Нет. Эффектно, конечно. Это ты сам придумал?
— Боже, сохрани, — Денис приложил руку к сердцу.
— А чего она не голая?
— Не обижай Машку, она девушка приличная. Мы с ней уже сдружились. Чего не голая, надо спросить у тех, кто ее сюда определил.
— Не думал, что все у тебя так плохо, что пора на стенку баб лепить.
— Я и сам не думал, а вот теперь задаюсь вопросом.
— Ладно, доставай колбасу — закусь за тобой. Я пойду руки помою и осмотрюсь на местности. А то в прошлый раз я видел только бетонные стены.
