Уитни замерла, смутно начиная догадываться, что сейчас услышит нечто, способное круто изменить её жизнь.
Она ничего не ответила. Да от неё никто и не ждал ответа.
— Будь я обычным человеком, — повторился Киан, улыбаясь лишь одними губами, — я бы долго и красиво за тобой ухаживал. Так, чтобы о наших отношениях говорил весь Бьюри. Знаю, девушкам важны подобные отношения. Но если бы я был обычным человеком, то, возможно, мы бы с тобой и не встретились. Мне не надо было бы отбывать Испытание Покорностью, ты бы не пришла к мадам Ирмисе. Поэтому я искренне радуюсь тому, как у нас всё складывается. Да, я не имел возможности покорить тебя в общепринятом смысле этого значения. Хотел здесь, на родной земле. И опять вмешались Боги, — обе ладони Киана легли на лицо Уитни, заключая его в сладкий осторожный плен. — Я бы ни за что не начал этот разговор, если бы ты не попросила остановить экипаж. Ты слышала Зов. Это не фантазия. Мои предки пригласили тебя на знакомство. И для совершения древнего обряда. Они одобрили мой выбор. Без их согласия было бы сложнее, не спорю, оно мне важно. И вот ты здесь, в Храме моих Древних Богов. Мы стоим на Истинном Оке под изображением моего прародителя. В нашем роду принято делать предложения своим избранницам именно в Храме. И именно после того, как предки пригласят девушку. Был случай, когда мой прапрадед возил невесту вокруг Храма больше полугода каждый день, пока Боги не смилостивились над ними. А с тобой… — его голос охрип от волнения и эмоций. — Я говорю сумбурно. Извини. Снова всё получается неправильно.
Уитни мотнула головой. Говорить она была не в состоянии — в горле застрял ком, в глазах заблестели слезы.
Но никому бы из них двоих и в голову не пришла мысль, что эти слезы — слезы горя и отчаяния.
Счастливое выражение на красивом лице сказало куда больше.
— Я хотел иначе. Чуть позже. Приходится сегодня. Ты же на меня не сердишься?
Уитни снова мотнула головой.
— Моя девочка… Моя ученица… — губы Киана мимолетно дотронулись до её губ. Чуть испили сладость и отстранились. — Здесь и сейчас, под сводами древнего Храма, я, Киан Редрас, Изначальный Змей Тезоратля, потомок первых Исполинов, что прозваны были позднее кетцалькоатлями, делаю тебе, Уитни Кларисси, предложение. Согласна ли ты, земная дева, выйти за меня замуж? Признать меня своим господином? Не убояться моего змея и пламени, что живет во мне? Вручить мне своё сердце и жизнь, следовать за мной, куда бы я не отправился?
Уитни перестала сдерживать слезы, и теплые капли побежали по щекам, теряясь в сильных мужских пальцах, что по-прежнему удерживали её лицо.
Нужные слова пришли в голову сами. Кто-то их нашептал, вложил.
— Я, земная дева, Уитни Кларисси, даю согласие на все твои вопросы, Изначальный змей. И в подтверждении серьезности своего решения, прошу — обернись и прими меня.
Киан, губы которого едва заметно дрогнули в улыбке, отошел от неё, сделав два шага назад. И принялся неспешно раздеваться. Сюртук упал на холодные плиты, за ним последовала белоснежная рубашка. От брюк и нижнего белья Киан избавился так же решительно, без суеты.
Он не спешил. Да и некуда им было более спешить.
Выпрямился, представ перед Уитни полностью обнаженным. И как всегда, при виде него, у девушки пересохло во рту, а внизу живота появилась привычная тяжесть. На сей раз и сердце, что бешено колотилось, того и гляди готовое выпрыгнуть из груди, сладостно заныло в преддверии невероятного зрелища.
Всё происходящее напоминало сон.
Прекрасный сон…
День выдавался поистине богатым на события и эмоции. Прибытие на таинственный остров, о котором складывались легенды. Посещение могилы отца. Предложение Киана. Испуг, тоска, счастье.
Воздух заискрился, и Уитни даже не удивилась, когда из ниш Храма послышался древний напев. И любовно принялась наблюдать, как меняется тело Киана. Как увеличиваются, вытягиваются его мышцы. А потом легкая дымка, через которую сначала появился огромный хвост, толщиной с её талию, а потом и всё тело кетцалькоатля.
Не было страха. Было восхищение.
Невиданный зверь поражал красотой и мощью. Его тело лоснилось и переливалось в огне тысяч свечей. Морда, что в высоту достигала головы Уитни, зависла над полом.
Сердце девушки пропустило удар. Всё-таки, когда рядом с тобой располагается существо, в десятки раз превосходящее твою комплекцию, многими считаемое легендой, тебя невольно охватывает дрожь.
Кетцалькоатль вытянулся и пополз по периметру Истинного Ока, окольцовывая Уитни.
Девушка, продолжая одновременно плакать и улыбаться, наблюдала за его движениями.
И когда в определенный момент морда змея максимально приблизилась к её лицу, она не испугалась — подняла обе руки и, как ранее Киан, положила ладони на чешуйчатое покрытие.
— Я принимаю тебя, змей.
***
Несколькими часами позднее, утомленная, Уитни лежала на плече Киана.
— Ты даже не представляешь, каким грубым и надменным мне показался в ночь весеннего лунного потока, — прошептала она, закрывая глаза и удобнее устраиваясь на груди.
Они не стали предаваться любовным утехам в память отца Уитни. Правда, Киан категорически настоял на том, чтобы Уитни пришла к нему в спальню.
— Я привык спать с тобой.
Она знала — он преувеличивает. Пусть. Её сердце сладко заныло.
Пусть…
— Почему же — представляю, — усмехнулся Киан, поглаживая девушку по спине.
Её пшеничные волосы разметались, и он лениво поигрывал с локонами, пропуская их сквозь пальцы.
— Проклятие Испытание Покорностью выматывает, и ты не ждешь от ночи ничего хорошо. Исполнить долг — и всё. Настроение соответствующее. Не буду лгать и говорить, что ты с первого взгляда очаровала меня. Нет. Симпатия пришла чуть позже. Хотя я точно не скажу, когда именно. Просто в какой-то момент понял, что не мой зверь нуждается в тебе, а я. Именно я скучаю, жажду видеть тебя, чувствовать. Вдыхать твой аромат. Видеть твои чарующие глаза. Именно я полюбил тебя и уже никуда никогда не отпущу. Кстати, ты же не против жить на Тезоратле?
Уитни сонно улыбнулась.
— Нет. Только тетушка… Мы же будем навещать Бьюри.
— Будем. Раз в год, теперь, может и реже. «Кетцалькоатль» может плавать и без меня.
— Киан, скажи, — в голове вертелась мысль, которую необходимо было озвучить, пока сон окончательно не сморил её. — На наших детей Испытание Покорностью будет распространяться?
Киан поморщился.
