***
УЖАС ОФТАЛЬМОЛОГА
Такой устрашающей деструкции стекловидного тела глазного яблока врач не встречала за всю свою многолетнюю практику.
Для офтальмолога Елены Дмитриевны Стяжковой день проходил в обычном режиме, то есть напряженном. В коридоре перед дверью в кабинет офтальмолога прибывающим потоком кипел народ. Люди собирались в плотную очередь, которая по обыкновению не имела тенденции к уменьшению. Кто из них стоял по расписанию с электронным талоном, кто по безотлагательной причине, а кто и вовсе пытался прорвать «блокаду» с беспардонным «просто спросить», подначивая остальных к неотвратимому всплеску возмущения.
Елена Дмитриевна только что отпустила очередного пациента — весьма преклонного возраста даму, потерявшей 70% зрения от белизны куриных яиц за полвека работы на птицефабрике.
— Приглашайте следующего, — обратилась врач к медсестре столь же почтенного возраста (а кто из молодежи рискнет на зарплату в прожиточный минимум!).
— Здравствуйте! — молодой человек с ослепительной улыбкой и покрасневшим левым глазом появился в дверях раньше, чем медсестра успела нажать на кнопку вызова. — Можно, да?
— Нужно, — вздохнула Елена Дмитриевна. — Проходите, — произнесла из вежливости, потому что парень уже сидел перед ней. — Что у вас?
— Да что-то в глазу, второй день мучаюсь — ни смотреть нормально, ни моргать без боли не могу, капли никакие не помогают, — веселый настрой пациента вызвал у Стяжковой улыбку. Вот так, подумала она, все они приходят и произносят почти одинаковые фразы. За многие годы осмотрела тысячи пострадавших от инородных тел в глазах — стружек, опилок, шипов репейника, случайного омовения лица уксусом вместо освященной воды и бесконечно много другого — всего сходу и не перечесть.
Она пригласила парня пройти к столу с микроскопом. Там помогла выбрать правильное положение головы, навела объектив. Потом не спеша посмотрела в окуляр и…окаменела от ужаса! Такого страшного новообразования, почти на самом зрачке, она прежде никогда не встречала. Господи, что это! Может, неизвестная доселе деструкция стекловидного тела — помутнение волокон глазного яблока? Такие патологии преимущественно случается у людей в связи с возрастными изменениями. Обычно в форме паутины, нити, точки, зернышек? Заболевание распространенное, к тому же стремительно «молодеет». Тогда почему только в одном глазу?
Вирус! Точно вирус! Господи, Елена Дмитриевна вся сжалась от удушающего страха: что теперь будет с ее сыном, внуками, мужем, куда ей бежать, где спасаться, как уберечь мир от нового вируса!..
Прикосновение к плечу дрожащей старушечьей руки медсестры привело в чувство Стяжкову. Она растерянно посмотрела на пожилую женщину, не зная, что сказать, думать, с трудом сдерживая волнение.
— Да что вы там увидели, а? Монстра какого что ли? — весело поинтересовался молодой человек, хотя в голосе прозвучало беспокойство.
— Рассказывай, сынок, что случилось, — медсестра-старушка пришла на помощь онемевшей от страха коллеге. — Чем глаз повредил, когда, что делал — все рассказывай.
— Рыбу чистил позавчера, чешуйка залетела, намертво прилипла и ничего с ней поделать не могу! — смех парня никому в кабинете не показался веселым, но для Стяжковой его слова прозвучали не иначе как «Отче наш». Она в изнеможении буквально вывались из-за стола, придерживаясь одной рукой на спинку стула, другой молча указывая парню пройти на кушетку.
Процедура по извлечению злополучной рыбьей чешуи заняла меньше времени, чем его объяснение, как она туда ему угодила. Обычной стерильной иглой от пятикубового шприца медсестра извлекла «вирус» из глаза пациента; предварительно она смазала веки анестетиком и установила расширитель.
Елена Дмитриевна не принимала участия — тщилась унять предательскую дрожь в руках…
***
НЕ УБИЙ ВО ИМЯ СПАСЕНИЯ
Врач дежурил в отделении реанимации, вполнакала кромсал глазами страницы книжонки, как вдруг в одной из палат сработала тревога.
Наступал вечер. В поликлинике потихоньку воцарялась тишина, только где-то поодаль от дежурной шмыгала шваброй санитарка.
В кресле перед пультом управления врач-реаниматолог Андрей Матвеевич Калужин чувствовал себя некомфортно — изрядно крупный что вширь, что ввысь, он ощущал себя запертым в тиски. Посему сокрушенно вздыхал в нетерпении, ожидая, когда с дневной смены начнут расходиться по домам, и он, наконец, переберется на кушетку.
— Господи, какая же ересь, — оценил он чтиво и не в первый раз уличил себя в том, что недвусмысленно поглядывал на холодильник в углу дежурки. В животе призывно забурчало, воображение извлекло из недр теплоизолированной камеры припасенный на ужин провиант, а обоняние активировало в памяти аромат тефтелей с душистой подливкой.
— Ну что ж, заварить чайку для начала, — Калужин отложил книжонку, в охотку потянулся в кресле, сосредоточился, чтобы без катастрофических последствий для мебели извлечь себя навстречу вожделенному чревоугодию.
Да не тут-то было: неожиданно в одной из палат сработала сигнализация — остановка сердца! Уже не думая о судьбе злополучного кресла, Андрей Матвеевич выбегает из дежурной и торнадо врывается в палату. На кровати — женщина в возрасте, о котором вслух уже не произносят, глаза сомкнуты, в теле ни намека на жизнь.
Следуя инструкции и профессиональной интуиции, врач сорвал с головы шапку, крепко-накрепко сплел пальцы и наотмашь ударил пациентку в грудную клетку. Та гортанно крякнула, глаза едва не вырвались из своих вместилищ. Право-таки, при габаритах Андрея Матвеевича немудрено было бедняжке ребра сломать, а не то чтобы спасти от трагичной непоправимости. Однако сердце запустилось, а на аппаратуре как ни в чем не бывало размеренно запипикало.
Реаниматолог выдохнул с облегчением, отер локтем испарину со лба, высокого до сверкающей плеши. Затем ободряюще ощерился пациентке, не сводившей с него потрясенного взгляда, вернулся в дежурку. Но едва он попытался втиснуться в кресло, как снова коридор оглушила тревога и опять остановка сердца, у той же больной!
В непритворном смятении Калужин подбежал к кровати, размахнулся и за мгновение перед сокрушительным ударом услышал еле уловимый шепот несчастной:
— Умоляю, доктор, не убивайте!
Андрей Матвеевич застыл в шоке с поднятыми руками: налицо клиническая смерть, а больная не только разговаривает, но пытается защититься, прикрываясь руками…
Оказалось, что на электроде отходил контакт с ионным проводником, сигнал пропадал, срабатывала тревога. Врач Калужин первым приступом пациентки в грудь восстановил работу аппарата. По роковой случайности контакт снова отошел, пипикание на мониторе прекратилось, а процесс выздоравливания больной едва не обратился вспять.
***
ОСАДИТЬ И ОБРАЗУМИТЬ
Врачу стало чудовищно совестно за товарища по цеху, который вместо помощи указал пациентке на дверь.
Невролог Маргарита Тюлева всю сознательную защищала врачебное сообщество. Причем не только из чувства солидарности, а скорее, по этическим соображениям. Бесповоротно верила, что врачи, как и рядовые люди, ошибаются или сердятся не к месту и времени, а когда в одиночестве признаются в никуда, что чертовски устали.
Нравственные устои, привитые с детства и сооруженные в непоколебимую цитадель за годы студенчества и профессиональной деятельности, в одночасье рухнули.
Случилось это в один
