Привыкать к свободной жизни, это не так уж и сложно, - язвительно пояснил я, думая, что, скорее всего, её волнует не то, что придется тратить мои деньги, а то, что придется вливаться в новый коллектив, который, по её мнению, может не принять её.
На пару минут снова повисла уже знакомая тишина. Аню уже явно смутил этот разговор, а я молчал, чтобы не усугубить ситуацию, что в силу моего характера, давалось мне с огромным трудом. Мы ещё даже не поженились, а уже успели поругаться. У меня это просто не укладывалось в голове, пусть я и понимал её чувства, но обида за потраченные усилия никуда не девалась.
Поздравляю с первой почти семейной ссорой, - покосившись на невесту, пробубнил я.
Спасибо, - тем же тоном ответила она, и, помолчав, добавила, - Что делать будем?
Что-что... - протянул я неопределенно, понимая, что Ане и так неловко за начатый разговор, и она просто не знает, как извиниться. - Мириться будем.
С этими словами я потянулся к ней и уложил на подушки. Она тут же обвила мою шею руками и впилась в губы, ухитряясь сочетать страсть с нежностью и лаской.
Прости, - тихо прошептала Аня, прерывая поцелуй, -Я не хотела...
Тихо, - прервал я ненужные слова, - у меня есть более действенный способ принести извинения.
Я снова её губы своими и начал высвобождать её тело из простыни...Аня.
Мы сидели в самолёте уже около трех часов. Антон, как и в прошлый полет, все внимание уделял симпатичным стюардессам, Андрей вел переговоры с одним из своих партнеров который тоже летел с островов домой. Роза листала свадебные журналы, пыталась приобщить и меня, но я не отходила от Макса, а мои родители не могли насмотреться на нас.
Довольна? - сидя со мной рядом и ухмыляясь, поинтересовался Макс.
Вполне. - ответила я, держа его за руку и рассматривая наши одинаковые печатки. Мы все же решили, что я буду носить печатку. Косов все порывался рассказать мне, как её снять, но я отказалась, не желая этого знать. Я не хотела знать, как можно уйти от Макса, потому что не хотела от него уходить. Никогда. Каким бы он ни был и что бы не делал.
Вдруг я вспомнила о вопросе, который давно хотела задать, но не решалась. Макс мог снова разозлиться, а этого мне хотелось меньше всего.
Макс?
Что? - с улыбкой отозвался он.
Я хотела спросить, - неуверенно начала я, - тогда, после благотворительного вечера, ты хотел снести детский приют. Ты его правда снес?
Его улыбка резко померкла, Макс отвернулся и напряженно замолчал. Я приготовилась услышать худшее и не прогадала.
Снес, - коротко, но емко ответил Макс. Я попыталась заглянуть ему в глаза, чтобы проверить правдивость его слов, но он упорно отворачивался. У меня перед глазами уже начали появляться картинки с изображением грустных детей возрастом от трех лет и выше.Я не могла поверить, что Максим действительно сделал это.
Что стало с детьми из приюта? - хрипло задала я вопрос. Моя внутренняя истерика начала просачиваться наружу.
Это был не приют, это был дом малютки. - холодно поправил парень. У меня началась настоящая истерика, а на глазах выступили слезы. Это был даже не приют для более-менее самостоятельных детей, там находились груднички! - Что с ними стало? - повторила я свой вопрос более жестко. - Неужели ты правда мог лишить их дома?! Боже, да ты...
Ой, успокойся, - Андрей на минуту оторвался от своего собеседника и посмотрел на меня, - Он просто готов дойти до крайности, лишь бы не дай Бог не показать, сколько хорошего он на самом деле делает. Макс, перестань, ты перегнул, покажи ей.
Показать что? - переспросила я, глядя на Макса.
Он с огромной неохотой достал из кармана телефон, что-то там нажал и протянул его мне. На дисплее было фото: Макс стоит около нового, недавно отстроенного здания, улыбается и держит на руках малыша. Гневные слова застряли у меня в горле.
Почему ты никому об этом не говоришь? - тихо спросила я, рассматривая фото. Оно было сделано явно не для газеты, скорее для себя.
Я не из тех людей, которые будут трепаться даже близким. Я не использую благотворительность в качестве пиара, мне достаточно того, что я это делаю.
Ты бы мог сказать мне.
Излишне, - отрезал парень, - об этом знаем только я и моя команда. И давай больше не будем об этом.
Я послушно замолкла, прислонилась к его плечу, взяла под руку и расслабилась. Макс все ещё имел секреты, но уже начал меняться, и это замечали все, кто видел нас на отдыхе.
Для меня перемены в нем значили гораздо больше, чем все подарки вместе взятые. Иногда в серьёзном бизнесмене все же проскальзывал мальчишка, тот восемнадцатилетний паренек, каким он должен быть. Мы оба понимали, и я, и Макс, что полностью этот мальчишка уже никогда не вернется, но то, что он появлялся уже было хорошо. Это значило, что теперь Максим сможет снова общаться с родителями, вести себя более свободно и доверять людям. А всего лишь нужно было показать ему, что его любят.
И все таки ты любишь детей, - упрямо, но с улыбкой заявила я, прижимаясь к нему сильнее и вспоминая, как он доказывал, что любит только свою сестру.
Макс на это ничего не ответил, лишь коснулся губами моих волос. Он был невероятно задумчив весь полет, мы почти не разговаривали, каждый думал о своем. Я пыталась представить нашу будущую семейную жизнь и, возможно, детей, а о чем думал Макс, я точно не знаю, но подозреваю, что о том же.
Всю следующую неделю, после возвращения, мы провели в приготовлениях к свадьбе Розы и Андрея. Настя заказывала оформление и цветы, Макс арендовывал ресторан, а мы с Антоном подписывал и рассылали приглашения. Жених был вечно занят реконструкцией здания для нового ресторана и лишь изредка отвечал короткое "да-да" на напоминание о том, что нужно снять мерки для смокинга, примерить его, подшить немного и снова примерить. У Розы забот было чуть меньше, точнее всего одна: как лучше не навредить ребенку и подогнать фигуру под платье, пока Софи подгоняла платье под фигуру.
Саму церемонию я помню плохо и урывками. Помню, как Андрей весь светится от счастья, когда Роза в белом пышном платье и с букетом лилий идет ему навстречу. Помню свое темно-фиолетовое платье подружки невесты и Макса, стоящего напротив в смокинге. Он улыбается - мы думаем об одном и том же. О том, как будет выглядеть наша свадьба.
Следующее мое воспоминание - праздничный стол и огромное количество гостей. Все они радуются, сыпят шутками и поздравлениями. Весь банкет мы с Максом сидели рядом, с ним пытались флиртовать приглашенные подруги Розы, но он не обращал никакого внимания и изредка подносил мою руку к губам, чтобы продемонстрировать фамильную печатку. Девицы моментально замолкали, и я не знаю, кто из нас в такие моменты гордился больше, я, что рядом со мной сидит такой мужчина, или Макс от того, что его любят по-настоящему, и это видят все.
Вернувшись в поместье после свадьбы, Косов был задумчив и отвечал на все вопросы невпопад, больше молчал и странно на меня поглядывал. Спросить, в чем дело, я не смогла: он просто мне не отвечал, а потом и вовсе не было времени на разговоры, только на томные вздохи, стоны и крики.
После свадьбы Андрея и Розы прошло всего пять дней, как пора было готовиться к моей собственной, неделя выдалась суматошной. Я хотела подождать до весны, а ещё лучше до окончания школы, но Макс захотел сделать это как можно скорее. Так что уже в ноябре началась подготовка. Меня снова начали дергать, что-то требовать, и кругом желали знать мое мнение. Косов постоянно работал, стараясь закончить все дела с фирмой, чтобы потом не было неожиданностей и его не сорвали прямо со свадебной церемонии, так что за все приходилось отдуваться мне.
Не скажу, что это было не приятно, скорее наоборот, но я будто снова делала все не для себя, а для кого-то чужого, и старалась побыстрее отделаться от суеты и куда-то спрятаться.
Вот и сейчас я находилась в школе и даже не захотела прогулять так ненавистный мне английский язык. Но даже здесь меня все равно умудрились найти. Как раз когда я спорила с учителем по поводу домашней работы, в класс вошел Косов.
