Рикер зло сощурился.
— Миссис Блэквуд, Вам не кажется, что Вы слегка перебрали?
— Нет, — отрицательно очень интенсивно закачала головой, отчего картинка мира закружилась. — Я только немного отметила с друзьями поступление.
Голос мужа стал откровенно угрожающим.
— Ты на ногах не стоишь.
— Как это не стою? — оглядела себя. — А что я тогда сейчас делаю? Лежу?
Взгляд мужа не обещает мне ничего хорошего.
— Ну ладно. Я пойду, — в данной ситуации лучше было скрыться подальше.
И я пошла. Рикер не задерживал, только отчего-то на пути очень неудачно попался кофейный столик. Что он там делал? Не ясно. Сама не поняла, как оказалась на полу. Возможно, действительно не стоило столько пить. Надо мной раздался усталый голос.
— Значит стоишь?
Меня как котенка подняли за шкирку и куда-то потащили. Почему-то решила, что надо оправдаться.
— Просто последние дни были очень напряженные, надо было расслабиться, да и повод хороший. Может Вы сегодня не будете делать это? Все же у меня какой-никакой, а праздник.
— А то что тебе уже завтра надо выходить учиться, ты забыла? Неужели не понимаешь, что тебе не простят ни одной ошибки? Не будет поблажек, которые позволяют иногда мужчинам. Я за тебя поручился. Надавил на многих чиновников. А ты решила выставить себя и меня на посмешище. К чему тогда все твои заявления, что ты не дура, и тебе не достаточно просто сидеть дома? Сказала бы сразу, что хочешь развлекаться и пить в мужской компании, мне не надо было бы так надрываться.
Ну вот, теперь еще и виноватой сделали. Я не просила, чтобы меня запихивали учиться в академию. У меня были совсем другие желания.
— Кажется, меня тошнит.
— Терпи, — строгий приказ мужа.
Мы заходим в ванную комнату. Рикер включает воду в душе и ставит меня прямо в одежде под ледяные струи. Ощущения не из приятных. Пытаюсь выбраться, но муж удерживает на месте. Ору на матном тожутском языке, но и это не помогает. Садист. Наконец, меня вынимают. Стучу зубами от холода, но чувствую себя гораздо лучше. Рикер полностью сдирает с меня мокрую одежду, не слушая протестов, взамен натягивает огромный махровый халат и относит в постель, где с головой укрывает одеялом. В кровати быстро становится тепло, и тянет в сон. Через какое-то время супруг ложится рядом. А мне точит обида.
— Рикер, ну подумаешь, расслабилась немного. Что теперь мне всю оставшуюся жизнь нельзя будет ничего праздновать?
— Таким образом — нет. Ты теперь станешь для всех объектом пристального наблюдения. А для кого-то и примером. Любая твоя ошибка или успех будет становиться достоянием общественности. Если тебя выгонят из академии, это станет лишним подтверждением того, что женщины ни на что не способны, а закончишь — проложишь дорогу для других.
— Все это глупости. В Союзе…
— Миа, наш корабль уже вышел за территорию союза. Мы летим осваивать далекую маленькую захудалую планетку, только формально числящейся за Союзом.
— И что? Связь все равно будет.
— Тем не менее, контроль все равно ослаблен. Можно немного улучшить условия существования.
— А тебе это зачем?
— Когда протрезвеешь, может быть, объясню.
Вздохнула. Я ощущала себе вполне трезвой, но спорить не решилась.
— Я уверена, что буду лучшей. Но не из-за твоих призрачных целей. Вот увидишь, от этого ничего не изменится. Станет только хуже, — отвернулась. Надо попытаться выспаться. Завтра ведь и правда мне предстоит сложный день.
— Откуда такая уверенность? Ты говоришь так, будто уже сталкивалась с подобной ситуацией.
Предпочла проигнорировать вопрос.
Утром голова раскалывалась. Ночью несколько раз, под злорадные комментарии Рикера бегала в туалет. Он, кстати, не стал ничего требовать в плане интима, чем меня очень порадовал. Тошнота мучила долго, я приняла решение, что пить действительно больше не стоит. Есть и другие способы расслабиться.
Оказывается, вечером мне доставили форму кадета летной академии. Темно-синего цвета с нашивками. К ней белоснежные рубашки и массивные черные удобные ботинки. Было еще много другой интересной экипировки, но разглядывать был некогда. Руки чесались поскорее все надеть, но позже. Сначала утреннее занятие на эйрборде. Интересно, все ли ребята на него приползут?
Как ни странно, но явились все. Да, помятые и хмурые, но тем не менее. Один только Тэо лучился бодростью и довольством. Не щадя никого, в том числе и самого себя, провел наше утреннее занятие.
А после мне пришлось бежать к себе, принять душ и переодеться. Парням в этом плане проще. Они могут все это сделать уже в академии. Там есть и раздевалки и душевые. Мужские. Для женщин данное благо не предусмотрено. Парни без меня не пошли — дождались в одном из общих залов. Встретили свистками и одобрительными криками. Да, мне тоже нравилось, как сидит на мне форма. Казалось бы, ничего такого, даже не облегает нигде, а ощущаешь себя совсем по-другому. Кем-то большим, кем-то важным. Глупо. Я это прекрасно понимаю, но вот ведь.
Буду считать, что сегодня у меня начинается новая жизнь. Не такая, какую я хотела, но пока придется с этим смириться. И если уж так все случилось, то надо постараться хоть как-то ее наладить. Я не хочу все время страдать. А как это сделать? Можно пойти с Рикером на конфликт, организовать подпольное сопротивление, можно попробовать договориться. Пожалуй, сначала лучше попытаться именно договориться, а уже потом, если не поможет, пробовать остальные методы. Как бы там ни было, я не хочу войны. Жестокости вокруг и так много. И я верю, что все равно каждому в итоге воздастся за свои поступки. Вместе с парнями я дошла до сектора, где располагается академия.
— Миа, ты уже знаешь номер своей группы? — спросил Тэо, подведя меня к стенду с расписанием.
Я и парни оказались в толпе, курсирующих в разных направлениях кадетов. Маленькую меня, за широкими спинами окруживших мою скромную персону парней, видно практически не было, соответственно и ажиотажа пока не наблюдалось.
— Да, — в последнем, полученном мною синем конверте, номер группы был указан. — Сто три.
— Ха! — двое из наших ребят Патрик и Кевин — немного грузный смешливый паренек, радостно подпрыгнули. — Это наша группа!
Другим оставалось только завистливо на них коситься. Дело в том, что команда Тэо не училась вместе, а была разбросана по другим учебным группам. Ребят сблизила любовь к эйрборду. К тому же деление на группы довольно условное. Большинство предметов ведется одновременно для всех студентов одного курса, и можно разбиваться на коалиции по интересам. К третьему курсу, когда начнется практика, насколько мне известно, можно будет объединиться для практики в одну команду. А пока, меня с обеих сторон взяли под руки Патрик и Кевин, и, посмотрев сегодняшнее расписание, повели в нужную аудиторию, впрочем, другие не отставали. Проводить меня желали все. Приятно, однако.
Мы зашли в небольшой, пока пустующий кабинет, трое ребят, сидящих в дальнем конце аудитории не в счет. В помещении в несколько рядов стояли одиночные парты. Имелась многофункциональная лазерная доска, и место учителя. В остальном же никаких дополнительных предметов не имелось. Голые стены. Видимо ничто не должно отвлекать кадетов от процесса обучения.
— Миа, садись лучше здесь, — Кевин указал мне на место в ряду, который ближе к двери, и второе от начала. — За задние парты у нас чуть ли не драка порой бывает. Не понимаю, чего хорошего там. Обычно я здесь сижу, а Патрик на первой парте. Сдвинусь назад и получится, что будем прикрывать тебя со спины от одногрупников, и спереди от учителей. Думаю, лучше не мозолить им сильно глаза.
— Хорошо, — признаюсь, не ожидала такой трогательной заботы.
Поочередно меня все похлопали по плечу, надавали кучу советов, при этом нейсег успокаивающе погладил по голове, от чего нервозность действительно немного спала, а наглец Тэо, не смотря на все мои попытки увернуться, умудрился со смехом чмокнуть в щеку. Далее, посчитав, что их долг выполнен, ребята удалились.
