– Непохоже? – игриво подмигнул мне аметистовый. – Доказать?
– Не надо, – попятилась я. – Э-э-э... прежде чем я убьюсь на этом, пардон, животном, может, познакомимся?
– Мы обязательно познакомимся, – пообещал мне аметистовый. – И очень близко.
– Давайте начнем издалека, – наивно предложила я, лихорадочно озираясь. Свидетелей не нашлось. Все покупатели уже разбежались по домам. Кто пошел копить деньги на следующие торги, а кто спешил опробовать свою покупку. – Как вас зовут?
Даже злой палач удалился, закинув на плечо топор и подхватив подмышку колоду.
– Меня зовут Эмилио, – первым представился мужчина с аметистовыми глазами, легко спрыгнув с ко... лося.
– Эмо, значит, – пробурчала я себе под нос, запоминая на ассоциациях.
– Это Филлипэ, – представил он второго, синеглазого.
– Филя, – кивнула я сама себе. Додумалась: – А фамилия есть? – Ну хоть узнать, какая у меня временная. Может я буду какая-то Через-забор-ногу-Задерищенко? Должна же я начать получать разрыв сердца прямо сейчас, не дожидаясь пока мне порвут все остальное.
– Просто Филлипэ, – процедил сквозь зубы синеглазый.
– Просто Филя, – немедленно согласилась я. – Очень легко запоминается
Пока я раздумывала, Эмилио практически одним прыжком взлетел на помост и схватил меня сзади.
– Филлипэ, – радостно поделился он с синеглазым. – У нее грудь есть!
– Где? – склонил голову тот. – Отсюда не видно.
– Зато на ощупь чувствуется, – радовался Эмилио, тиская меня как мягкую игрушку. Восторженно: – Повезло нам. Почти полное подобие жен...
– Это еще нужно доказать, – разозлилась я и брыкнулась.
– Уй-й-й! – это я хорошо попала. Никак у меня где-то в ДНК снайперские гены есть. Может, развить?
– Держи эту заразу! – сунул меня в руки к Филлипэ мужчина. – Только не прижимайся!
– С чего бы? – набычился Филя, усаживая меня перед собой и притискивая к твердому столбу, который он по недоразумению считал своим телом. И тут же скривился: – Фу-у-у...
– Я говорил, чтобы ты не прижимался, – хохотнул Эмилио, разгибаясь и забираясь на своего лося. – От нее жутко воняет.
– Разве такое даме прилично говорить? – жутко обиделась я на чистую правду. Пахло от меня сейчас явно не розами. Сколько я уже парюсь в гидрокостюме? Да почти сутки, наверное.
– Так то даме! – фыркнул Филлипэ, но не отпустил и даже не отодвинулся. – Во-первых, ты сейчас на даму мало похожа. Во-вторых, ты уже принадлежишь нам, так что всякие политесы и выкрутасы мы быстро проскочили, заплатив за тебя звонкой монетой. В-третьих, ты сейчас на положении вещи...
– Сами вы... лоси! – разозлилась я еще больше. – А ну отпусти меня!
– И куда ты пойдешь? – развеселился Эмилио. – Сразу к палачу или немного побегаешь? Пока у тебя есть это, – поднял он ладонь, показывая печать. – Тебя найдут везде и практически сразу.
– А когда у меня этого не будет? – прищурилась я, начиная получать информацию.
– Никогда, – синеглазый так сжал мои ребра, что их скоро можно будет укладывать в тубус. – Это пожизненная метка. Просто после выполнения условия она станет другого цвета, а после рождения ребенка чуть посветлеет...
– Какого ребенка? – подпрыгнула я от неожиданности.
– Нашего, – радостно пояснил Эмилио. – Видишь ли, Магдалена, от того, чем мы будет заниматься и для чего мы тебя купили, обычно случаются дети.
– Вот и занимайтесь этим с Магдаленой, – отрезала я, чувствуя, как у меня холодеют кончики пальцев. – А я Маруся.
– Эмилио, заедь к Валенте, – сменил тему разговора недовольный Филлипэ. – Пусть срочно пришлет двух или трех девушек.
– Зачем? – Подозрительность теперь мое второе 'я'!
– Узнаешь, – зловеще пообещал мне синеглазый. – Приедем домой – и узнаешь.
– А как насчет экскурсии по городу? – оживилась я. – Я тут впервые. Никаких достопримечательностей не видела...
– Вот дома и посмотришь, – широко улыбнулся Эмилио сворачивая в темный переулок. – Я вас догоню.
– То есть гидом ты быть не хочешь? – еще раз попробовала отвертеться я от грядущей судьбы. Он хмыкнул. – Вот так из гидов переквалифицируются в гады!
– Магдалена! – опасно сжал он мои ребра. – Ты забываешься!
– У меня склероз, – тут же призналась я. – Тут помню, тут не помню.
– Это замечательно, – порадовался за меня мужчина. – Значит, сразу будешь забывать, сколько раз мы с тобой будем заниматься сексом!
От этого у меня уже похолодели ладони.
– А заниматься мы будем часто и подолгу...
Холод дошел до локтей.
– Потому что мы уже больше полугода не были с женщиной...
И тут я поняла, что я фригидная.
– Почему ты молчишь? – полюбопытствовал Филлипэ. – Сомлела от радости?
– Сдохла от счастья! – рявкнула я, начиная заводиться. – Мое мнение учитывается?
– Нет, – просветил меня мужчина. – Но ты можешь его высказать. Если, конечно, тебе нечего делать, и у тебя будет свободен рот...
– Тогда я выскажу все сейчас! – завертелась я в его руках, стараясь вырваться. – Я против насилия!
– Так мы по согласию, – веселился Филлипэ, не выпуская меня из обхвата.
– Я против публичности! – выдала я следующий аргумент.
– Мы закроем дверь, – пообещал он.
– Ты... – подняла я голову и посверлила злобным взглядом твердый мужской гладковыбритый подбородок. – Скот рогатый! Бык! – Я перевела взгляд на ветвистыес рога нашего транспорта: – Лось!
– Скорее, кобель, – невозмутимо поправил меня мужчина. – И твой рот явно нужно чем-то занять...
– Конфетами? Мясом? Тортом? – изогнула я бровь. – Или сразу в койку?
– Как вы тут? – нагнал нас Эмилио.
– Очень забавная нам покупка досталась, – поделился с ним Филлипэ. – Не знаю, что у нее под этой кожей и есть ли что-то еще, но ротик очень возбуждающий. К тому же я не люблю, когда женщина много говорит...
Я лязгнула зубами.
– Ничего еще спросить не хочешь? – радушно спросил Эмилио. – Потому что потом будет не до разговоров.
– Ваши печатки тоже поменяют цвет? – буркнула я первое попавшееся, что пришло в голову.
– Они исчезнут после того, как твоя поменяет цвет, – выдал мне Филлипэ. – Знак принадлежности будет у тебя всю жизнь. Внутри зашифровано имя хозяина. Если тебя перепродадут, то маг обновит печать и поменяет имя.
– Избавиться от этого нельзя? – нахмурилась я.
– Нет, – ехидно улыбнулся Эмилио. – Если бы у тебя был оговорен срок в договоре, то после истечения положенного времени печать бы исчезла. Можно, конечно, отрубить себе руку, но тогда печать перейдет на другую. – Уже серьезно: – Смирись, Магдалена.
– 'Счастье вдруг в тишине постучалось в двери...
Неужель ты ко мне – верю и не верю!' (с) – промурлыкала я, кровожадно мечтая уронить кого-то под рога или ноги лосей. Два раза.
А мы тем временем миновали центр и дотрюхали до средних размеров дома среди таких же домов на неприметной улочке.
Аметистовоглазый Эмо соскочил с козла, то есть лося, подхватил под уздцы нашего и своего и остановился, давая спуститься Просто Филе.
Тот соскользнул со своего четвероногого скота и сдернул меня. Я с первого раза не поддавалась, потому как крепко ухватилась за рога. Так что Эмилио привязал уздечки к коновязи и под мои истошные вопли они вдвоем с сожителем, матюгаясь, отдирали меня от лосиных рогов в четыре руки.
Лоси тоже не молчали – ревели, били копытами и мотали головами, внося необходимую нотку диссонанса. Почему вся улица на крики не сбежалась – вопрос вопросов. Интеллигентные все-таки люди в ихнем иномирном Средневековье...
Прибежал только конюх... лосюх... лосевод... Короче тот, который за этими гигантами ухаживает. Он куда-то увел рогатых, сама видела.
Взбешенный Филлипэ положил меня подмышку и внес под сень своего жилища. Как, блин, символично! Невеста вся в черном и подмышкой! Классика жанра.
– Отпусти меня, животное! – брыкалась я, визжа и царапаясь. – Это не по правилам! Двое здоровых мужиков на одну слабую девушку!
