— Встречаемся завтра после лекций, Дарья. И советую подготовиться к занятию. Я не намерен тратить кучу времени на выискивание белых пятен в твоем образовании.
Нет, какой же он все-таки колючий. И язвительный. И вообще… тройнички тройничками, а в том, что касается процесса образования, куратор вообще ничего, похоже, не смыслит. Будь Глун преподом в нашем мире, его бы давно за профнепригодность уволили.
Правда, говорить об этом вслух я все же не стала. Просто кивнула и отошла в сторону, недвусмысленно намекая, что преград на пути к двери нет. Брюнет намек понял и, в который раз за разговор, скривился.
Зато уходил не оборачиваясь, и даже слов прощания не сказал.
Я, глядя на поведение куратора, тоже решила побыть некультурной и тоже не попрощалась. Зато с огромным удовольствием заперла дверь на все три щеколды и принялась звать Кузьму. Уж очень любопытно было посмотреть, как мой «котик» из этого пространственного кармана вылезет…
Когда куратор покидал чердак, я была убеждена — мне на его слова плевать. Но когда Глун все-таки ушел, а погрустневший твир выбрался из своего убежища и принялся доедать разложенные на столе бутеры, поняла — нет, все-таки задел.
Вот какое ему дело до того, с кем я встречаюсь? И вообще…
Если бы мы были на Земле и речь шла о простом преподе, я бы не стала заморачиваться. Ведь точно знаю: сны — это игра подсознания, не больше. Но тут, на Поларе, все иначе. Тем более я не просто в чужом мире, я в Академии Стихий, среди магов. И Глун тоже маг. Причем, по утверждению Каста и Дорса, один из сильнейших. А еще… именно он мне ментальный блок ставил.
Подобная мыслишка, помнится, проскальзывала и раньше, но тогда я задавила ее на корню как бредовую. А теперь, после выступления куратора и предупреждения Дорса о замеченной попытке залезть в мою голову, игнорировать ситуацию со сновидениями не получалось.
Плюс вот этот, принесенный Глуном, учебник по базовым жестам и совет начать с жестов «Рил» и «Тин».
Не многовато ли совпадений, а?
Лично я думаю, что перебор.
Так что… Черт, а вдруг эти сны непростые? Что, если они наведенные?
Ведь сама по себе такая вещь, как «наведенный сон», возможна, верно? Раз есть такие штуки, как пульсары, порталы и ментальные блоки, то и почему бы и не быть и снам?
Вот только наведенный сон — тоже воздействие на сознание, правильно? А влезть в голову, если стоит ментальный блок, нельзя. Но мой-то блок именно Глун ставил, вот в чем дело. Следовательно, куратор может на этот блок воздействовать.
И если рассуждения верны, то остается лишь один вопрос: зачем он это делает?
Глупо думать, что Эмиль фон Глун, этот сноб с черствым сердцем, внезапно влюбился. И что все его наезды и ядовитые ухмылочки — лишь показуха. Не поверю.
Да, временами Глун вел себя вполне нормально: в храме помогал и перед шишкой из Совета защищал. Даже когда к родителям водил, тоже человеком выглядел. Но!
Куратор не любит иномирян — это раз. Он аристократ, а как местная аристократия к простолюдинам относится, мне сегодня рассказали — это два. Нет, тут что-то другое. Знать бы что!
Ну не издевается же Глун надо мной таким извращенным способом, в конце концов?
А самое гадкое, что и спросить не у кого. Ведь не с Зябой же такие вещи обсуждать!
Представляю, как бы выглядел такой разговор:
— Зяб, а Зяб, у меня тут проблемка образовалась…
— Какая именно?
— Ну… Мне часто снится, будто я перед куратором Глуном голой хожу, а за невыученную домашку он меня поцелуями интимного характера наказывает. Как думаешь, это нормально?
Не надо даже напрягать фантазию, чтобы представить реакцию Кракозябра. К тому же, что бы там ни думал Глун, я не настолько раскованна, чтобы говорить о подобном вслух. Так что решать проблему придется самой.
Впрочем, у меня ведь теперь дополнительная ментальная защита. И если я правильно поняла ситуацию, то снов с участием куратора можно уже не бояться.
Тут я не выдержала и фыркнула, представив, как кто-то будет прорываться в мой сон и обломается. А потом смеяться расхотелось. Ведь у нас завтра первое из череды дополнительных занятий! То есть, если Глун попробует сунуться в мои сны именно сегодня, завтра будет очень зол.
Значит, надо по максимуму подготовиться. И список уже подготовленных вопросов еще раз просмотреть. А лучше два раза!
В общем, остаток вечера я твердо решила посвятить книгам и учебникам. Но прежде чем за них засесть, подошла к зеркалу и, продемонстрировав подаренное Дорсом колечко, спросила:
— Как тебе?
— Хм, — проявившийся Кракозябр придирчиво оглядел украшение. — Дорс подарил?
— Угу, — подтвердила я.
— И чего тебя интересует?
— Как чего? Оценка. Дорс сказал, что колечко с ментальной защитой. Вот и хочу узнать, насколько она хороша.
— Защита точно хорошая, Даш, — сказал Кракозябр. — Я не могу чувствовать магию, но, зная Дорса, готов спорить на свое посмертие, что побрякушка сильная.
Вот я тоже так думала. Но ведь дело не только в этом…
— Зяб, а как у вас дела со взломом ментальных блоков обстоят?
— Почему ты спрашиваешь?
Рассказывать о том, что Глун, возможно, пытался пробраться ко мне в голову, не хотелось. Поэтому сказала нейтральное:
— Ну как… Если есть защита, значит, существует и вероятность взлома.
Зяба задумался на миг, а потом отрицательно покачал головой:
— Дорс презентовал тебе это кольцо, желая защитить не только, а может быть, не столько тебя, сколько свою тайну. Так что уж об этом, уверен, он позаботился. К тому же сломать ментальный блок на порядок труднее, чем поставить. Думаю, ты можешь быть спокойна. К тому же взлом ментального блока — это больно.
— То есть если блок будут ломать, то я почувствую?
— Еще как, — подтвердил призрак и поморщился ну очень красноречиво.
Желания пытать Кракозябра на предмет личных тайн у меня не было. Да и времени на праздное, в общем-то, любопытство не имелось. Поэтому, поблагодарив чешуйчатого друга, я отправилась-таки учиться. Причем увлеклась этим делом настолько, что до стыренной из подземной библиотеки брошюры руки так и не дошли.
Ближе к ночи Зяба сообщил, что пижон вернулся в свою комнату вымотанный и предельно усталый, ибо только-только с узлом закончил. Впрочем, это не удивляло — наверняка работа там была проделана серьезная и сложная.
Я, хоть и не занималась узлами, тоже устала жутко. И отложила учебники, лишь когда поняла, что уже несколько раз перечитываю одно и то же предложение. До кровати добралась едва ли не ползком, однако отыскала в себе силы надеть пижаму, проверить наличие на пальце подаренного Дорсом колечка и заручиться обещанием Кузи, что он меня непременно разбудит.
А потом — все. Подушка, одеяло, провал.
И новый, чтоб ему пусто было, сон!
В этот раз на пороге комнат Эмиля фон Глуна я стояла не в мантии, а в платье. Том самом, в котором едва не утонула. С распущенными волосами и босиком. Я точно знала, что под платьем ничего нет, и меня — ту, которая была во сне, это забавляло.
Я вообще пребывала в очень игривом настроении. К Эмилю подходила на цыпочках, чуть покачивая бедрами, будто подражая кошке. А он сидел на диване, в своей гостиной, с книгой в руках. И делал вид, будто совсем-совсем меня не замечает.
На Глуне была небрежно расстегнутая белая рубашка, черные штаны и яркие тапочки с острыми, загнутыми носами на манер турецких туфель. Его распущенные черные волосы водопадом струились по плечам, манили и завораживали.
Я приблизилась почти вплотную, но Глун даже не взглянул. Тогда я провела пальчиком по корешку книги, однако куратор книгу отдернул. После чего я удостоилась ответа:
— Не мешай, Даш.
Прозвучало нейтрально, словно он совсем-совсем ни на что не злится. Просто занят. Вот только меня эти слова не удовлетворили.
— Эмиль, — позвала я с улыбкой.
Реакции — ноль.
