Я тоже краем глаза следил с помощью камер, как временно устраивали шахтеров на летной палубе. Доступ в другие отсеки, кроме летной палубы, им был закрыт. Не фиг им шастать по кораблю, все равно через два с половиной часа, пристыковавшись к «Ковчегу», я избавлюсь от них. Пилоты малых шахтерских кораблей и погрузчика не покидали кабин своих аппаратов, им уже пояснили, что предстоит пересадка. Да и сложно было бы покинуть корабли, воздух в трюм я так и не подавал, смысла не было.
Мать Жорин в этой толпе я вычислил мгновенно: роскошная фигура, грива ниспадающих волос, грация кошки — все это указывало на нее. Жаль, что я не мог на ходу покинуть кресло пилота и поговорить с ней, опытный медик нам был нужен, хотя бы на линкор.
Обратный путь занял куда меньше времени, чем осторожное подкрадывание к базе, со всеми возможными маскировками от обнаружения. Когда мы вышли на прямую видимость, сразу направились к «Ковчегу», который стоял теперь ближе к планетоиду, за него с помощью двух ботов был оттащен торпедоносец. Вернее, они задавали направления вместо маневровых двигателей, маршевые у него были в порядке.
Это я отдал приказ убрать корабли из зоны патрулирования, что и делал самый лучший из пилотов, капитан Ларц. В управлении он был куда опытнее и мгновенно реагировал на внештатные ситуации.
Сейчас они занимались одним из крейсеров, подготавливая его к транспортировке. В тени планетоида мы будем не так заметны.
— Будем надеяться, что они купятся на нашу обманку, — произнес Хорк, наблюдая за работой по буксировке «Яня».
Ему было чем гордиться. Используя пиратские спутники наблюдения, он сделал так, что метки захваченного патруля прошли мимо вполне благополучно, так что тут они точно искать не будут.
— Это да. Будем надеяться, — ответил я, осторожно приближаясь к колоссальной туше линкора. Это была моя первая стыковка подобного рода, так что я был немного напряжен, но рефлексы, вбитые выученными базами, не подвели. Мягкое касание, и полная сцепка. Открыв трюм, я стабилизировал давление кислорода с линкором, после того как открылись шлюзы нараспашку, вылез из пилотского кресла и направился на летную палубу. Мне было о чем поговорить с шахтерами.
У летной палубы был свой переходный шлюз, когда створки для выхода техники закрыты, его видно, он находился выше ворот. Именно им я и пристыковался, чтобы было удобней переводить людей.
Когда я спустился вниз, большая часть уже была на «Ковчеге», остальные, негромко переговариваясь, ожидали своей очереди.
«А принц за свое дело взялся серьезно, служба внутренней безопасности включена на полную, а не как было у пиратов, на тридцать процентов. Всех проверяют», — размышлял я, рассматривая оставшуюся группку шахтеров с детьми, изредка оттуда доносился негромкий смех.
Каждого нового пассажира просвечивали насквозь, затем дроиды службы безопасности пропускали шахтеров внутрь линкора, где их принимал старпом. Обойдя очередь, я беспрепятственно прошел через контроль, оборудование меня опознало и пропустило.
Обеих Краб я обнаружил в шлюзовой. Жорин висела на шее матери, болтая ногами и радостно что-то щебеча. Причем одетая не в измаранный маслами и другими техническими жидкостями комбинезон, в котором отметилась при видеосвязи, а в обычный, чистый, как и всегда.
Чтобы не мешать им, я отошел немного в сторону, с любопытством наблюдая. Список наших пассажиров и их профессиональные данные уже был готов, поэтому пока дамы проявляли чувства, я стал с интересом изучать профессиональные возможности шахтеров.
В ходе изучения данных я быстро составил свой отдельный список шахтеров, которые могли мне пригодиться.
Всего их было четырнадцать человек. Первые — это два медика. Оказалось, на базе их было двое, сама Краб, с довольно высоко выученными базами, и ее зам — тоже женщина. Ее звали Элия Мирк, тридцатилетняя уроженка Славии.
Также были пять пилотов, четыре для малых кораблей, с соответствующим уровнем знаний, и один пилот средних кораблей класса крейсер.
Еще один был техник средних кораблей и старший техник ангара, где дислоцировались малые шахтерские корабли. Трое оставшихся имели базы по производственному комплексу, и я планировал отправить их к Лиммену, изготавливать запчасти. Остальные были шахтерскими производственниками, и мне не требовались.
— Мама, познакомься, это глава наемной команды Антон Кремнев, — вывел меня из задумчивости журчащий, как ручеек, голос Жорин.
— Мы уже знакомы, — протянув руку, сказала мама девушки. — Алексия Краб.
— Добрый день, госпожа Краб, у меня есть к вам несколько вопросов, как личного характера, так и делового. Давайте пройдем в вашу каюту. Надеюсь, Жорин осчастливит нас и проводит в ваши апартаменты.
Думаю, нур Краб больше удивило то, что я называю ее дочь по имени, чем мое предложение. Бросив изучающий взгляд на дочку, она кивнула и с улыбкой ответила:
— Я не против. Жорин?
— Конечно, — согласилась она, хотя мне показалось, что не совсем охотно. Подхватив сумки с вещами, я положил их на подъехавший электрокар и предложил занять свои места. На оставшиеся свободными кресла села одна из семей шахтеров, нам все равно было по пути.
Подозрение переросло в уверенность, когда я увидел, какое помещение выделила Жорин своей матери. Мы прошли мимо не пострадавших кубриков, где уже размещались шахтеры, и мне было с чем сравнить.
— Роскошно, — пробормотал я, пробуя пальцами материал, напоминающий парчу, которой были задрапированы стены большого помещения. Жорин густо покраснела.
— Госпожа Краб! — услышал я от дверей радостный вопль.
— Маллик? — удивилась мать Жорин, пытаясь выбраться из радостных объятий принца.
Комната была разделена на два помещения занавеской из того же материала. В комнате, в которой мы находились, был диван, пара кресел и невысокий столик. В другой — шкаф, узкая армейская койка, что-то вроде косметического столика с зеркалом и дверь в санузел. Каюта Жорин была напротив комнаты, которую она выделила матери.
Плюхнувшись в одно из кресел, я стал с интересом наблюдать за новыми проявлениями радости.
Отказавшись от предложения отметить восстановление семьи, я напомнил о будущем разговоре.
— Спрашивайте, — кивнула Алексия, устраиваясь с дочкой на диване, Маллик занял второе кресло.
— Как вам сообщила дочь, мы разбили эскадру противника и взяли трофеи, все мои люди работают над восстановлением кораблей, и чем быстрее закончится ремонт, тем быстрее мы улетим отсюда. У вас есть люди, имеющие квалификации, которые меня устроят.
— Но… — возмущенно начала Жорин.
— Да, я знаю про пункт в договоре о непривлечении спасенных к работам. Я и не собираюсь принудительно привлекать их, мне нужны только ДОБРОВОЛЬЦЫ. Про это в договоре ничего нет. Работы у них будут в основном внутри кораблей. Лично вам, нур Краб, я предлагаю должность старшего медика эскадры и принять медсекцию линкора. Ваши знания вполне позволяют. У вас на первых порах будет трое подчиненных, так как медсекция «Ковчега» по размеру не чета той, что на моем крейсере. С вами будут заключены временные контракты на тот период, пока мы пребываем на территории Фронтира. Когда достигнем пункта назначения, договор перестает действовать.
— В принципе хорошее предложение. Жорин вы, похоже, предложили договор на тех же условиях. — После моего кивка она продолжила: — Меня интересует, какой он будет. Вы знаете, за участие в боевых действиях положена доплата, и немалая, смею заметить.
— Да, я знаю. Ловите стандартный договор.
Пока мать Жорин изучала присланный файл, я вопросительно посмотрел на принца.
— Сделали, — кивнул он.
Я облегченно вздохнул — одной проблемой меньше. Оказалось, при штурме была сильно повреждена система жизнеобеспечения, вернее, управляющая ее часть, а замены, точнее запчасти, в ЗИПе линкора не оказалось. Я напрямую связал техников с «Ковчега» с Лимменом, чтобы он по их схемам сделал дубликат на производственном комплексе.
