Через пару минут на этого парня налетела девушка Ира, но Наде не суждено было этого узнать…
– Алло?
Я очень не хотела брать трубку. Но потом подумала, что взволнованные подруги позвонят моему брату, а тот, в свою очередь, снова соберет всех своих друзей и приедет обыскивать бедный несчастный клуб, в котором меня не окажется. О дальнейшем развитии событий я боялась думать, поэтому решила, что лучше все-таки поговорить с Констанцией.
– Алло? Ир? Это ты? – опасливо произнесла девушка на том конце провода.
– Конечно, я, – спокойно проговорила я, оглядываясь на Кира сидящего рядом. Его машина – черный кроссовер – всегда казалась мне каким-то чудовищным гигантом, но внутри она оказалась очень теплой, а оттого и уютной. – А кто же еще мог ответить?
– Воры, насильники, убийцы, а может они все вместе взятые, – заторможено проговорила подруга. Пару секунд она помолчала, а затем послышалась гневная тирада, состоящая преимущественно из нелитературных эпитетов. Зная это свойство подруги, я отодвинула телефон от уха и ровно минуту из трубки доносились какие-то непонятные жуткие крики с угрозами жестокой расправы и подозрительными наклонностями воскрешения бедной меня из мира вечно спящих людишек.
Забавно!
Только когда голос девушки немного стих, я поняла, что Котя снова в состоянии продолжить со мной человеческую беседу.
– Отлично! Сколько изощренных ругательств на этот раз? – поинтересовалась я количеством непечатных выражений. – Я насчитала 31, но могла ошибиться…
– Не нервируй меня, Мышкина, иначе я еще кое-что к вышесказанному добавлю, – рявкнула девушка. И я испугалась. – Вот ты все-таки гадина! Ты как посмела сбежать? Исчезла она! Да мы тут весь клуб вдоль и поперек обошли, все тебя искали, а ты укатила куда-то! Ну-ка, живо говори, где ты находишься – я приеду, и лично тебя закопаю! А потом воскрешу и… не переживай, я придумаю для тебя самую страшную месть на свете! Я придумаю, что тебе сделать такого, чтобы ты на всю жизнь запомнила, идиотка!
– О'кей. Я сейчас еду домой, – глубокомысленная пауза предала моей речи большую реальность. – Да, я виновата! Я не дура и все прекрасно понимаю! Но… мне очень плохо, Кость, я не хотела вам портить праздник, поэтому решила уехать. А телефон на вибрации стоял, вот я звонков и не слышала. Не обижайся только!
С детства все мои друзья говорили, что у меня шикарный голос – особенно когда я извиняюсь, оправдываюсь или пытаюсь выпросить последнюю конфету. Ко всему этому я нередко добавляла жалобные глазки кота в сапогах из шрека, и выходило это… премило. К сожалению, мои великолепные голосовые данные не распространялись на столь же прекрасное пение – слух у меня совершенно отсутствовал.
– Поздно. Я уже обиделась. Смертельно!
– Катастрофа, – я вздохнула. – Когда успокоишься, позвони, ладно? Я как раз придумаю эмоциональную речь для публичного извинения.
– Нет, ты понимаешь, что мы тут чуть с ума не сошли? – тяжело проговорила девушка, и я действительно почувствовала себя очень-очень плохо, постыдившись совершенному поступку. Конечно, стоило девчонок предупредить. – А если бы с тобой действительно что-нибудь случилось? Ты никогда об этом не думала, да? А вот мы подумали! Все самые жуткие вещи передумать успели!
– Самые жуткие? Страшно подумать, на что твоя извращенная фантазия способна! Ладно-ладно! Не буду больше шутить. Передавай остальным привет, и извинись перед Наташей, ладно? Я просто не хотела портить ей праздник.
– Она и без того уже жутко обиделась, – пробормотала Котя и положила трубку. Нет, сделала она это не от бессильной злости и горькой обиды на мое негодное поведение, а потому что всегда любила оставлять последнее слово за собой. И эта странная привычка, которая уже очень прочно прижилась к девушке, была для меня чем-то таким же родным и привычным, как первый снег в конце ноября или первый весенний подснежник.
– А это был твой парень, да? – сделал неверное предположение мой спутник.
– Где? – я засмотрелась по сторонам. Недавно пережитые события не выходили из моей головы, и после вопроса Котайского я почему-то подумала, что где-то здесь притаился Женька, и сейчас он меня увидит, все поймет! А я не хотела сейчас с ним встречаться, устраивать скандал – на который я непременно способна, – не хотела ругаться и смотреть в глаза предателю.
Но Жени нигде не было. На улице было пугающе тихо, и я на крохотное время начала побаиваться Кирилла – ведь мы здесь совсем одни, а он – малознакомый мне, хоть и кажущийся порядочным молодой человек. И его мысли мне неизвестны, так же как и его планы на будущее.
– Я имел ввиду твой телефонный разговор.
Я в недоумении посмотрела на зажатый в руках смартфон (дорогой и популярный, за которым я внимательно следила – потерять такую дорогую вещь мне вовсе не хотелось). С чего бы парень решил, что я разговариваю со своим парнем?
– Вообще-то, это не твое дело, – наставительно произнесла я, услышав в ответ лишь недовольное 'хм'. – Но я отвечу. Это была моя подруга.
– И ее зовут Костя?
– Констанция – довольно редкое имя, которое я сокращаю до 'Костя'. Поэтому, да, ее зовут Костя, если это так важно.
Если когда-нибудь мое странное знакомство с Киром всплывет наружу, то от Коти я смогу отбиться – ей будет лестно узнать, что в нашем разговоре она была упомянута.
Кирилл, по моему представлению, должен был хранить гордое молчание, так как должен был быть уязвлен моей наглостью и жутким поведением; также я планировала, что он до конца сохранит свой образ крутого мальчика, который (о Боже!) снизошел до общения с простой смертной. Он – наглый, дерзкий, самовлюбленный индюк! – не должен тратить время на общение с девушками низшего сорта. Так всех девушек делили мои жуткие одноклассники – девушки высшего и низшего сорта. И я, по природе своей, никогда не претендовала на статус тупоголовой блондинки, возомнившей себя самой прекрасной девушкой этой планеты, по мнению своего отражения в зеркале!
Но Кир Котайский оказался совершенно другим человеком: его внутренние, настоящие качества я стала узнавать гораздо позже, когда с нашей случайной встречи в идиотском клубе прошло уже очень много времени. Парень проявлял себя в разных качествах: он мог быть настоящим сынком богатенького папочки, которым я, в общем-то, всегда его воображала, но он также мог быть и умным, ответственным, добрым парнем, лучшим другом, образованным собеседником и просто очень-очень хорошим человеком.
Но, как говорится: 'Путь в тысячу миль начинается с одного шага'.
– Там в клубе… у тебя был такой вид… – произнес он вдруг, разрушая зловещую тишину. Она, впрочем, была совсем не зловещая: из магнитофона вырывалась легкая джазовая музыка. Это было не радио – явно какой-то диск. Я подумала, что он – ценитель хорошей музыки. Хотя, наверное, он просто так покупает диски 'хорошего фона' – наверняка мелодии помогают ему иногда расслабиться, как это помогает и многим другим.
