Наконец-то хоть кто-то живой.
Увидев нас, незнакомка почтительно склонилась.
— Подойди, — высокомерно бросила Кариффа и, как только служанка торопливо приблизилась, добавила не терпящим возражений голосом: — Проводи в покои сирры Вионны и доложи, что ее хочет видеть сирра Кателлина, наида сиятельного саэра Саварда Крэаза, советника императора.
Нара вскинула на нас изумленный взгляд, но перечить не посмела. Пробормотала: «Да, сирра», еще раз поклонилась и, развернувшись, быстро двинулась назад. Видимо, когда мы ее остановили, она как раз шла от своей хозяйки.
Слава богам, на этот раз долго идти не пришлось. Мы бодро пробежали несколько коридоров и вскоре остановились перед высокими, инкрустированными золотом (куда ж без этого?) дверями. Еще несколько минут ожидания, пока служанка сообщала госпоже о прибытии нежданных, но очень настырных гостей, и нас пригласили внутрь.
Собственно, по эту сторону входа ничего существенно не изменилось. Та же кричащая роскошь. Резьба, витражи, мозаика, драгоценные камни, золото и пронзительная тишина. Величественная пустыня, бесконечная и однообразно-унылая. Одна анфилада комнат, другая — и мы оказались в большом внутреннем дворе, таком же помпезном и холодном, как все вокруг.
Пока мы добирались сюда, я пыталась представить, как встретит нас наида Раиэсса Айара. Воображение рисовало эффектную женщину — то величественно-снисходительную, то гневно-недоуменную, то презрительно-надменную. Но то, с чем я столкнулась, не могло пригрезиться и в самом безумном из кошмаров.
В прозрачной тени раскидистого дерева, откинувшись на спинку глубокого золоченого (кажется, скоро я начну ненавидеть этот металл!) кресла-качалки, сидела богато одетая, обвешанная драгоценностями женщина лет тридцати. Густые волосы прекрасного пепельного оттенка двумя тщательно уложенными полукругами обрамляли спокойное нежное лицо. Веки были полуприкрыты, я не видела глаз. Мне оставалось любоваться тонкими высокими бровями и пушистыми ресницами, отбрасывающими длинные неровные тени на атласную, чуть бледноватую кожу щек.
Некоторое время все молчали. Мы рассматривали хозяйку. А она… Вионна не могла не слышать наших шагов, но даже не шелохнулась, продолжая мерно, неторопливо покачиваться.
— Госпожа, — первой не выдержала служанка, — сирра Кателлина уже здесь.
Вионна медленно подняла ресницы, и в ту секунду, когда передо мной блеснули ее глаза — большие, прозрачные и абсолютно, беспросветно пустые, я поняла: никакого разговора не получится. Да и о чем можно говорить с безжизненной фарфоровой куклой?
— Приветствую вас, сирра…
— Как добрались?..
— Уже четвертый день здесь? Не знала…
— У вас красивое платье…
— Сегодня тепло. И вчера тоже было тепло. Летом почти всегда тепло. Хорошо…
Ровный голос звучал заученно-вежливо и безлично-равнодушно, а прекрасные синие очи глядели сквозь меня, словно и не видели вовсе.
Полчаса подобной пытки, и я не выдержала. Торопливо попрощалась и почти побежала к выходу. Хозяйка не удивилась и тем более не стала задерживать. Казалось, ей все равно, останемся мы или уйдем. Снова откинулась на спинку кресла, прикрыла веки, и качалка возобновила свои плавные движения.
ГЛАВА 2
Пулей выскочив из покоев Вионны, еле дождалась, пока служанка закроет за нами тяжелые двери, и развернулась к Кариффе.
— У меня только один вопрос, наставница. Почему?
— Кэти? — вскинула брови старуха.
Ее деланое удивление возмутило еще больше.
— Почему не остановили, когда я собиралась идти к Вионне? Прекрасно знали ведь, что мы здесь увидим.
— Если помнишь, я пыталась отговорить, — последовало невозмутимое. Женщина неспешно двинулась вперед по коридору, увлекая меня за собой. — Но ты была настроена очень решительно, сказала бы, даже воинственно, — быстрый насмешливый взгляд в мою сторону, — и я сочла правильным согласиться. Тем более из этой твоей внезапно прорезавшейся неосмотрительной дерзости тоже можно извлечь пользу.
Бесстрастный негромкий голос умиротворял, смягчал, снимал напряжение. Действительно, я ведь сама рьяно настаивала на встрече с Вионной, упорно уговаривала Кариффу, так отчего сейчас вдруг на нее разозлилась? Что вообще со мной происходит?
— Какую пользу, наставница? — спросила уже более сдержанно. Возбуждение схлынуло, уступая место спокойствию, а главное — желанию слушать.
— Во-первых, ты должна была встретиться с настоящей наидой, Кэти. И чем раньше, тем лучше. Я могла сколько угодно рассказывать, что происходит с женщинами для утех. Как ломает их сила господина, когда они раз за разом принимают ее. Но мои описания всегда оставались бы просто картинками, ни больше ни меньше. Они давали знание, но не понимание. Теперь ты видела все своими глазами. Думаю, разница есть.
— Живая кукла, — пробормотала, с содроганием вспоминая угасшие глаза пепельноволосой красавицы. — Внешне живая. А внутри — давно уже безнадежно мертвая.
Старуха права: ни ее рассказы, ни уроки, ни сферы не подготовили меня к тому, с чем пришлось столкнуться воочию. Только теперь я отчетливо осознала — такое сыграть не получится никогда! Продемонстрировать безразличие, вялость, апатию трудно, но реально. Изобразить пустоту — невозможно.
— Она всегда такая?
— Состояние Вионны вполне естественно. — Ничего себе «естественно»! — Сирра уже двадцать лет является наидой первого из дваждырожденных. Достаточно для того, чтобы изменения стали необратимыми.
Значит, ей лет сорок сейчас? Надо же, а выглядит гораздо моложе. Впрочем, у саэров все не как у людей.
— Любая наида рано или поздно превращается в такой вот овощ?
— Грубо, — женщина поморщилась, — но, пожалуй, верно. Все зависит от силы высокородного, но со временем подобная участь ждет каждую из нас.
— А вы, наставница, — поймала я старуху на несоответствии, — долго оставались наидой старшего Крэаза?
— Почти столько же, — подтвердила мои предположения собеседница.
— Во-о-от! Извините, конечно, но при этом вы кажетесь вполне себе… живенькой.
— А кто тебе сказал, что я «живенько» выглядела в последние годы жизни Игерда? — Горькие складки легли в уголках ее губ, в глазах застыла печаль. — Я ничем не отличалась от Вионны. Спала, ела, гуляла, часами сидела, глядя в одну точку. Покорно принимала в себя господина и его силу. Ни живая ни мертвая. Все изменила встреча с Великой. Она вернула меня к жизни, подарила надежду. Савард и Раиэсс так и не смогли понять, в чем дело. До сих пор вот… думают. — Кариффа ехидно усмехнулась. — Наверное, я так бы и сгинула в имперских лабораториях, если бы не просьба советника позаботиться о его наиде. Последняя воля отца и наставника священна. Да, — ответила она в ответ на мой невысказанный вопрос, — Игерд Крэаз — воспитатель Раиэсса.
Легкое, размеренное покачивание кресла. Безучастная, словно приклеенная улыбка. Отрешенный взгляд. Тихое: «Сегодня тепло. И вчера тоже было тепло. Летом почти всегда тепло…» Смиренная пленница чудовищно огромной золотой гробницы. Неужели этой женщине так и суждено влачить жалкое растительное существование до самой смерти? Ведь если Кариффа смогла вернуться, значит, и для нее еще не все потеряно?
Кстати…
— В Закатном помимо Вионны живет еще кто-то?
— Нет. Только она, ее прислуга и охрана.
— Тогда объясните мне, зачем было строить для одной женщины необъятных размеров дворец? Чтобы император не скучал? Она прячется в одной из бесчисленных пустых комнат. Он ищет. Найдет — получает заслуженный приз. Нет — приходит в следующий раз. Такие забавные игрища… Эротические прятки.
— Кэти, ты забываешься!
— Как скажете, наставница. Но все-таки — зачем?
— Не знаю, — задумчивое удивление в голосе, — Закатный построен очень давно. Одним из первых Айаров. Как и Рассветный.
Надо же, еще одна загадка мира Эргор. Что-то они множатся и множатся.
— Вы сказали, что не стали отговаривать от встречи, чтобы я увидела настоящую наиду. Это «во-первых», — вспомнила начало нашего разговора. — Значит, есть и «во-вторых»?
