В горле у Лисанн запершило, и тепло разлилось по всем нужным местам — или не нужным, судя по тому, что она всё ещё чувствовала пульсирующую боль между ног.
Её глаза проследили контуры его груди, вниз к мышцам на животе. У парня прекрасное телосложение! Её глаза задержались на простыне поверх его талии. Когда она наконец—то подняла взгляд на его лицо, он смотрел на неё с довольным выражением.
— Твои глаза выдали тебя, детка, — с улыбкой сказал он.
— Почему ты называешь меня так? — сердито спросила она. — Это звучит так, будто я ребёнок. Кроме того, Рой называет меня «детка».
Глаза Дэниела угрожающе потемнели:
— Ты никогда не говорила мне об этом.
— Ты и не спрашивал.
— Отлично, — нахмурившись, ответил он.
— Отлично, — сказала она, и её раздражение достигло его уровня.
Девушка бродила по комнате, раздраженная на себя и на острую реакцию Дэниела. Каждый раз, когда она украдкой бросала на него взгляд, он хмуро смотрел на стену напротив него. Она вздохнула: иногда, тяжкий труд — иметь парня.
Лиса пыталась вспомнить, что её мама говорила: нельзя позволять солнцу садиться в плане решения проблемы, пока оно не село в плане эмоций.
— Эй, — воскликнула она, подойдя к кровати и наклоняясь, чтобы поцеловать его, — Я не так уж сильно возражаю.
Его мысли витали где-то далеко, и он резко выплюнул:
— Если этот осёл тронет тебя хоть пальцем, ты мне скажешь, да?
Лисанн моргнула. Он ревнует?
— Рой никогда не прикасался ко мне. Не в этом смысле. Я хочу сказать, что он обнимает меня, но по—дружески.
Глаза Дэниела прищурились ещё больше:
— Я серьезно, Лис. Если он сделает хоть что—то, после чего ты будешь чувствовать себя неуютно…
Угроза в его словах повисла в воздухе, но выражение его лица заставило Лисанн поёжиться. В первый раз, она поверила в некоторые вещи, которые говорили о нём остальные. Он выглядел угрожающе.
— Рой ничего не сделал, — твёрдо заявила она, — Но есть кое—что, о чём я хочу спросить у тебя.
— Что? — все еще со злостью, спросил он.
— Я слышала, что ты ввязался в несколько драк на прошлой неделе?
Он не пытался отрицать или притворяться, что он не знает о чём идёт речь:
— Да, а что с ними?
— Ты не рассказал мне о них.
Он пожал плечами.
— Почему ты не сказал мне, Дэниел?
— А должен был? — резко сказал он, — Это не имеет никакого отношения к тебе.
Лисанн почувствовала, что начинает терять терпение. Ещё две минуты назад, она была полностью удовлетворённой и слегка сонной, в ожидании её первой ночи с парнем: сейчас она была очень рассержена.
— Ко мне не имеет никакого отношения то, что брат моего парня распространяет наркотики? — скептически, прошипела она.
Глаза Дэниела запылали:
— Не надо, Лис.
— Почему нет? Кажется, все знают об этом! Я думаю, что нет такого человека, который бы не предостерегал меня от встреч с тобой из-за этого! Ко мне даже приходила одна сучка и пыталась купить наркотики.
Шок, боль и злость мелькнули в его глазах, и Лисанн пожалела о том, что рассказала ему:
— Что?!
— Да, одна старшекурсница слышала, что мы встречаемся и пришла ко мне в общежитие, что купить «что—нибудь на выходные».
Дэниел потёр руками лицо и когда он посмотрел на неё, его глаза затуманились.
— Кирсти вышвырнула её отсюда, — продолжила Лисанн. — Ты должен сделать что-то с Зефом. Ты должен остановить его…
— К чёрту всё это! — поднимаясь с кровати, прорычал он, и начал натягивать джинсы.
— Дэниел… — неуверенно воскликнула Лисанн.
— Нет! — закричал он, от чего она подпрыгнула, — Нет! Мы не будем осуждать его! Ты не знаешь, что он… Я не должен слушать эту чушь.
Повернувшись к ней спиной, он принялся быстро собираться, надевая ботинки на босые ноги. Лисанн знала, что у неё около пяти секунд, чтобы исправить всё — и она понятия не имела как.
Она потрясла его за руку, но он не посмотрел на неё. Поэтому встав перед ним, она схватила его за лицо.
— Мне жаль! — сказала она, быстро, — Мне жаль. Я волнуюсь за тебя.
Он нерешительно смотрел на неё.
«Я слышу тебя», показала она.
Он закрыл глаза.
Разбитый, Дэниел сел на кровать, облокотившись локтями на колени и опустил голову.
— Мои родители погибли через три дня после моего семнадцатилетия, — с грустью в голосе, сказал он тихо, — Зеф мог просто отдать меня в детский дом или что-то в этом роде, но он не сделал этого. Он стал моим официальным опекуном, когда ему было двадцать два. Он действительно боролся за меня — чёртовы социальные работники говорили, что у меня особые потребности, и он не сможет предоставить мне всё, что нужно, ради всего святого. Будто он не жил со всем этим дерьмом последние годы. Повезло, что судья спросил, чего хочу я, и они позволили мне остаться с ним.
С мольбой в глазах, он посмотрел на Лисанн.
— Он мой брат.
Дэниел запнулся на последнем слове, и опустил глаза на коврик возле кровати. Лисанн опустилась на колени перед ним и взяла его лицо в руки.
— Спасибо, что помог мне понять, — наконец—то сказала она, — Мне жаль я… мне просто жаль. Ладно?
Он кивнул и опустил глаза. Лисанн была шокирована, увидев слёзы.
— Пойдём в постель, — нежно сказала она.
Снова кивнув, он скинул ботинки и бросил джинсы обратно на пол. Наблюдая за ней, он лег на кровать.
Лисанн быстро скинула халат и скользнула на кровать рядом с ним. Дэниел обнял её, и она устроилась у него на груди, прислушиваясь к громкому биению его сердца, которое замедлялось, когда он восстановил дыхание.
Девушка протянула руку и выключила свет.
Они тихо лежали в уютной темноте, и Лиса практически уснула, когда поняла: Дэниел не отрицал, что его брат распространяет наркотики.
Она очень долго не могла уснуть, прислушиваясь к его тихому дыханию.
***
Проснувшись рано утром, первое, что увидела Лиса, были карие глаза, улыбающегося Дэниела.
— Эй, красавица. Это — лучший способ проснуться.
Он нежно поцеловал её, позволяя губам продвинуться дальше вдоль шеи: сладостно, нежно, неприхотливо. Но, несмотря на нежность прикосновений, они, казалось, пробуждали её тело.
Лисанн задумалась, не слишком ли рано, так или иначе, она всё ещё была слабой. Девушка чувствовала себя нормально, но не имела понятия, какие эмоции должна испытывать по отношению к Дэниелу и не только: скромность, соблазнительность, потрясение, ведь она потеряла девственность. С другой стороны, довольно очевидно, как себя чувствовал он: по крайней мере, часть него.
Она опустила руку и обхватила его член. Глаза Дэниела распахнулись от удивления, и Лисанн услышала его резкие вдохи.
— П—прости! — заикаясь произнесла Лиса.
— Эй, не извиняйся! Чертовски приятно ощущать твои руки на себе.
Она продолжила поглаживать его, Дэниел тяжело задышал, а его веки подрагивали. Он смотрел сквозь свои длинные ресницы, немного приоткрыв рот. Затем он наклонился и поцеловал её, пальцами скользнув по её груди. Лисанн затрепетала, когда парень двинулся дальше и взял сосок в рот, его чувственные губы на её теле.
Она застонала, надеясь, что он почувствует через грудь вибрацию её желания.
Начиная с того момента, на котором они закончили за день до этого, Дэниел занялся любовью с новой нежностью и интенсивностью, которое удивило их обоих.
— Я думала, ты привык к этому: к девушкам, пытающимся затащить тебя в укромный уголок, чтобы сделать с тобой разные грязные вещички. В каком—то смысле я такая же.
Дэниел округлил глаза:
— Та девушка не принимает «нет» за ответ.
Лисанн нахмурилась, когда Дэниел поёжился.
— Она… ну, ты знаешь… пыталась сделать что—нибудь в этом роде ранее?
Дэниел скорчил рожицу:
— Да, каждый раз, когда она видит меня, особенно, если тебя нет поблизости. Иногда, когда ты рядом. Это становится обычным, — он сделал паузу после предупреждающего разозлённого взгляда Лисы, это было знаком, когда нужно прекращать говорить о Шоне, — Ну, что, кукол… Лис, могу я пригласить тебя на завтрак?
