Согласна, жить под крылом Каста и его семьи проще, но не смогу. Не готова я становиться ни любовницей на содержании, ни тем более служанкой.
— Не злись, — вновь позвала рыженькая.
Хотелось огрызнуться, но я прикусила язык. Потом вспомнила еще один момент и снова к сокурснице повернулась:
— Кэс, можешь объяснить кое-что?
«Эльфийка» уставилась выжидательно, и я слегка замялась, но вопрос все-таки озвучила:
— Лорд Глун. Я так поняла, по нему большинство девчонок страдает. А ведь тут далеко не каждая с нужным происхождением…
Вот теперь Кэсси глаза закатила, явно давая понять, что лично ее массовая любовь к синеглазому куратору порядком подзадолбала. Но все-таки ответила:
— Да, не каждая. Но девчонки убеждены, что лорд куратор из тех, кто живет по собственным правилам. Что ему плевать на мнение света и магического сообщества.
— А с чего они это взяли?
— Ну как это с чего? Во-первых, репутация. Во-вторых, эта его ссылка в нашу академию. Людей, которые уважают правила, не наказывают, понимаешь?
Я понимала, но прежде всего то, что информация о кураторе очень противоречива. Помнится, кто-то говорил, что Глун нарочно на эту «ссылку» в Академию Стихий нарвался. А если так, то говорить о мятежном нраве как-то глупо. Хотя кто его знает?
И да, кстати…
— А что с его репутацией?
— Слишком много пятен, — передернув плечами, ответила собеседница. — Если бы не тот факт, что он воспитывался в глуши…
— Глун? Воспитывался в глуши? — Я искренне изумилась.
Кэсси кивнула и сказала совсем тихо:
— Род фон Глун был практически истреблен. Некоторое время все даже были убеждены, что не осталось никого, кроме полоум… — Девушка замялась и тут же поправилась: — Кроме престарелой герцогини. После череды покушений, которым подверглась семья, герцогиня стала затворницей и носу из своего замка не высовывала. А лет десять назад вдруг вышла и представила свету своего внука. Ему на тот момент чуть больше двадцати было, насколько мне известно.
— И? — подтолкнула я нетерпеливо.
— И он уже был полноценным магом. Леди Риэль сама обучала.
— А она тоже маг?
— Да, была. Одной из сильнейших, кажется.
Я удивленно приподняла бровь, и Кэсси пояснила:
— Умерла прошлой осенью.
С языка едва не сорвалось крамольное — своей смертью или как? Но я все-таки сдержалась и спросила о другом:
— То есть родственников у Глуна больше нет?
Кассандра отрицательно качнула головой. А я снова задумалась и вновь не постеснялась спросить:
— Глуна обучала бабушка, то есть высшего образования у него нет. Но как же ему в таком случае доверили должность профессора?
— Домашнее обучение у нас не приветствуется, — вновь пожав плечами, сообщила Кэсси. — Но никто не запрещает сдать экзамены и получить диплом. А ученую степень, как понимаю, лорд Глун защитил позже, самым обычным способом. Как все.
Угу. Понятно. Вот только…
— Если его бабушка умерла, то почему он до сих пор здесь?
— А где ему быть? — удивилась рыженькая.
— Как где? Дома. Ведь он единственный наследник. Он должен заниматься герцогством.
Кэсси подарила неожиданно снисходительный взгляд. Сказала после паузы:
— Он, прежде всего, маг. Думаю, именно поэтому он здесь. А управление землей… если есть люди, которым можно этот вопрос доверить, то почему нет?
Что ж, дело ясное, что дело темное. И все темнее с каждым днем, если совсем честно. Впрочем, неважно. В конце концов, мне глубоко плевать, что там с Глуном. Касательно него у меня есть лишь одно желание — чтобы этот высокий лорд получил по заслугам. Ну а в том, что касается желаний самого Глуна…
Вспомнить все и залиться краской злости и стыда мне не дали — в аудиторию вошла профессор Милин. И едва эта опасная во всех отношениях женщина заняла место за кафедрой, стало ясно, что явление комиссии из «штаба» грозит нам не только расследованием «несчастного случая», но и повышенным рвением и требовательностью преподов.
— Так, тетради открыли! — строго скомандовала профессор. — Записываем!
Догадка насчет рвения посетила не только меня, и по аудитории пронесся дружный тягостный вздох. Но деваться было некуда, так что тетради мы действительно открыли и в самом деле принялись конспектировать.
Понедельник прошел как в тумане. Изредка выныривая из бешеного водоворота информации, в который нас погрузили преподы, я ждала, что меня вот-вот вызовут на допрос, но этого так и не случилось.
Зато Каста, кажется, все-таки вызвали. По крайней мере, на обед он не явился, и общение с комиссией было единственным объяснением этому «прогулу».
Не обнаружив рыжего в столовой, я сперва хотела попереживать, но, глядя на спокойствие его сестры и «свиты», тоже забила. Что ему, этому бесстыжему, сделается? Тем более тут его мама. Да и сам пижон далеко не прост.
Однако с последней лекции я выходила с затаенной надеждой, что Каст освободился и встретит, чтобы рассказать новости. Но этого, увы, не случилось, а отсутствие короля огненного факультета в обозримом пространстве вызвало легкое разочарование.
Зато едва я свернула на лестницу, встретила другого короля — повелителя всех местных водников.
Ничуточки не стесняясь толпы в форменных алых мантиях, этот король взял меня за локоток и потащил обратно, к опустевшим уже аудиториям. Тот факт, что мы находимся на территории факультета Огня, его тоже ничуть не смущал.
А вот я, напротив, напряглась. И вовсе не потому, что мы из враждующих кланов. Просто чуйкой почуяла — этот столь демонстративный налет не к добру. И не ошиблась!
— Все, детка, теперь колись, — заявил блондин, захлопнув дверь аудитории, в которую втолкнул довольно бесцеремонно.
Я непроизвольно нахохлилась — сложила руки на груди и заломила бровь. А Дорс не постеснялся пояснить:
— Что у тебя с Глуном?
— Прости?
Мое недоумение было не совсем искренним, но даже сыграй я лучше всех лауреатов «Оскара» вместе взятых, мне бы все равно не поверили. Мой собеседник слишком много видел и дураком точно не был.
— Даш, давай без вот этой мишуры, — сказал парень хмуро. — Просто ответь на вопрос, и все. Думаешь, я не вижу, как он на тебя смотрит? — И чтобы точно не отвертелась: — Думаешь, я не видел, как он на тебя позавчера на лестнице смотрел?
Вот тут я вообще опешила. Уж что-что, а взгляды Глуна… Да он же меня глазищами своими синими регулярно убить пытается! Ну а что там позавчера на лестнице было, я вообще не в курсе — неадекватная была, пьяная.
Хотя… он же тогда злился, да? И, если включить мозг, то не трудно догадаться — причиной такого настроения могли стать две вещи: нарушение комендантского часа и детонатор. Вполне возможно, что куратор бесился, решив, будто я проболталась на этот счет. Но ведь Дорс на другое намекает.
Или нет? Или все не так?
В общем, пришлось сказать как есть:
— Дорс, ты прости, но я тебя не понимаю.
Водник устало закатил глаза, я же непроизвольно нахмурилась.
— Дашка, я думал, Глун меня прямо там, на лестнице, и прикопает, — сообщил «синий». — Хочешь, верь, хочешь, нет, но я впервые в жизни очень хотел развернуться и просто сбежать.
Сердце дрогнуло и забилось чаще, но я внимания не обратила. Сказала ровно:
— Он на нарушение комендантского часа злился.
Дорс уверенно мотнул головой и заявил:
— Нет. Тут дело не в правилах. Гхарн, если бы на его месте был обычный парень, я бы поклялся, что это ревность.
Сердце дрогнуло опять, а я беззаботно рассмеялась.
— Не смешно, — перебил водник. Такой же серьезный, как минуту назад. — Даш, реально не смешно, поэтому и спрашиваю. Что у вас? И что было после того, как он тебя увел?
Блин, вот ведь нарвалась на допрос!
— Ничего нет и не было, — с наигранной улыбкой ответила я. — Правда, ничего. А в тот вечер Глун просто довел меня до чердака и в приказном порядке отправил спать. И ушел.
