Как только коллеги ушли, решила, что неплохо бы перекусить. Мало ли, какие приключения меня ждут уже этим вечером и ночью. В столовой в это время пусто. Только сонная буфетчица как-то так уныло сидит за стойкой и листает журнал. Я взяла кофе с пирожками и села за столик с очень комфортным диваном. Прямо блаженствую, поскольку в обеденный час за эти столики не присесть. И только сев и оглядев столовую с другого, более низкого ракурса, поняла, что в столовой я не одна. Есть и еще один поздний и странный для этого места посетитель. Надо же. Мальчик. Хорошенький такой, на вид, где-то года три-четыре. Очень серьезный забавно-строгий малыш с умным и каким-то недетским взглядом. Темные волосы аккуратно причесаны. Прическу я бы назвала «хороший мальчик» – так тщательно зализаны темные вихры.
Пока пью кофе, осторожно наблюдая за необычным посетителем. На мой взгляд, мальчик ведет себя немного странно. Перед ним стол буквально ломится едой: первое блюдо, второе, разнообразные закуски, салаты, сок. Но он ничего не ест, не пьет и вообще мало обращает внимания на окружающую обстановку. Словно задумался о чем-то и смотрит в себя. Сосредоточенно так думает. В руках ребенка нет ни телефона, ни каких-либо еще гаджетов для развлечения. Родителей что-то тоже не видно. Очень странно. Все время, что я просидела за своим столиком, мальчик почти не шевелился. Так и сидел с задумчивым видом за уставленным едой столиком. Единственное что, пару раз заметила, как ребенок бросает почти безразличные взгляды в сторону витрины буфета, уставленную разнообразными пирожными.
Вот уже и кофе допит, а за мальчиком никто не пришел. Все это не мое дело, конечно. Еще и получить могу, если полезу к ребенку с расспросами. Встаю, уже собираюсь уходить, а ребенок опять смотрит в сторону витрины, на этот раз еще и тоскливо так. Хм. Ну, да. Лезу не в свое дело. В наше время за контакт с чужими детьми еще и засудить могут, но рискну. Подхожу к витрине в пирожными и надолго там зависаю, делая вид, что размышляю, какую сладость лучше выбрать, затем, печально вздохнув, оборачиваюсь к сидящему неподалеку мальчишке, который пристально за мной наблюдает.
– Извини, пожалуйста, не подскажешь, какое пирожное тут вкуснее? Я в них плохо разбираюсь, – уловка слабенькая, наверное, у такого хорошего мальчика установка не разговаривать с чужими тетями и дядями, но вдруг. А так на самом деле я могу гордо назвать себя экспертом в области пирожных.
Мальчик мне ничего не ответил. Посмотрел, посмотрел и отвернулся. Не прошла уловка. Печально вздохнула, покрутилась возле витрины и что-то так увлеклась разглядыванием, что в итоге купила себе воздушную кремовую корзиночку с ягодами и чай. Вернулась за свой столик смаковать десерт. Ловлю на себе задумчивые взгляды мальчишки.
Тут пикнул телефон, сообщение какое-то пришло. С содроганием достаю его из сумочки. Наверное, это Крамер обо мне вспомнил. Но нет. Прямо выдохнула. Всего лишь Надя. Интересуется, остыла я уже или нет, а то ей поболтать хочется. Я остыла, но болтать что-то не в настроении. Отрываю взгляд от телефона и чуть не подпрыгиваю от испуга. Тот мальчик рядом со мной. Всего в шаге. Стоит и молчит. Блин, прям как в фильмах ужасов. Хорошо хоть напугал милый с виду мальчик, а не страшилка какая, иначе бы поседела. А главное, не знаю, почему, но вблизи мне малыш кого-то напоминает, но вот кого именно, не пойму.
– Чего тебе, милый?
Ребенок, ни слова не говоря, указывает на витрину с пирожными, а потом сует мне в руки пачку денег. Нет, не одну-две купюры, а именно пачку, и банкноты отнюдь не мелкие.
– Эм-м. Тебе пирожное купить?
Малыш согласно кивнул.
– Ну, пошли, только ты мне много дал. Тут и одной бумажки хватит. Тебе за нее еще на сдачу много похожих дадут.
Подошли с ребенком к витрине.
– Ну, какое тебе? Выбирай.
Мальчик ткнул не в пирожное, а в порезанный на куски красивый большой торт.
– Поняла. Сколько кусочков взять?
Ответа не получила. Малыш смотрит на торт, словно загипнотизированный. Подошла к кассе. Деньги мальчика решила вообще не использовать, чтобы потом, если вдруг что, без претензий было.
– Приветствую еще раз. А дайте вон тот торт, пожалуйста.
– Один кусочек? – устало интересуется буфетчица.
– Нет, мне весь, пожалуйста.
Вручая мальчику целый торт, любуясь детским недоверчивым, но в то же время с первыми проблесками восторга, взглядом. А мне нравится чувствовать себя доброй феей. Так и втянуться можно.
– Надеюсь, у тебя нет аллергии на сладкое, иначе мне крышка, – я печально вздохнула.
И вот сидим мы вместе с мальчиком за столом, торт едим. Я стресс последней недели заедаю. Ребенок, вроде, пока никаких признаков для беспокойства не проявляет, очень культурно, маленькой десертной вилкой ест уже второй кусочек торта. Просто прелесть, а не ребенок, только вот ни слова из него не вытянуть. Молчит, как рыба. Даже имени своего не назвал. Но ничего, я способна болтать за двоих, что и делаю, развлекая очень внимательно слушающего меня мальчика разными небылицами. Уйти нет сил. Дождусь родителей, объясню, что не смогла оставить такого кроху одного. Тут мне со спины на плечо неожиданно легла чья-то тяжелая рука. Сердце сразу ушло в пятки.
– Вы что здесь делаете? – зловеще поинтересовался знакомый голос.
– Плюшками балуемся, – ответ последовал от меня практически на автомате. – А вы?
Оборачиваюсь к шефу. Начальник выглядит очень недовольно. Взгляд ледяной.
– Перефразирую вопрос. Что вы делаете рядом с моим сыном?
У меня отвисла челюсть.
– У вас есть сын?! – Да… начальник, оказывается, сверхскрытный. То у него, оказывается, порноимператор, на минуточку, в родственниках, то вдруг Владимир, оказывается, вдовец. И вот очередные новости – у шефа есть сын. Понятно теперь, кого мне мальчик напоминал. Смотрю на ребенка и вижу – вылитый отец. – Так, а почему вы его тут одного оставили такого маленького?
Шеф бесцеремонно схватил меня за руку, заставил встать и отойти вместе с ним в сторону. Видимо, чтобы нашего дальнейшего разговора не было слышно ребенку.
– Он не маленький. Вполне взрослый и самостоятельный. Меня срочно вызвали наверх, я этого не планировал, а Матвея уже привезли. Пришлось ненадолго оставить его, но, хочу заметить, он действительно умный и самостоятельный – случись что, у него часы с тревожной кнопкой и маячком, одно нажатие, и к нему сбежалась бы вся охрана здания.
Ого, это что сейчас, босс передо мной оправдывается?
– А почему к вашему сыну должна сбежаться вся охрана здания? В том плане, что это ведь в их обязанности не входит. – Я хмыкнула. – Еще понимаю, если бы ребенок был сыном хозяина компании, а так странно. Ну и вообще. Вы посмотрите на него. Это разве взрослый самостоятельный человек? Да не смешите. Нет, я не спорю, он очень серьезный, с виду, словно и правда маленький человек, пытающийся выглядеть, как большой. Хоть бы заняли его чем. Бумага, ручки, карандаши, мультики. Да что угодно. Нет, он у вас сидит и то в пустоту смотрит, то на пирожные.
– Матвей не ест пирожные и вообще сладкое. Не любит. Никогда не ел.
– Серьезно, что ли? – фыркнула, красноречиво шевелю бровями и взглядом указываю на мальчика. – А сейчас он не торт, случайно, ест?
Шеф смотрит на сына. Мальчик действительно ест торт. Причем весьма сосредоточенно и методично. Владимир почему-то очень долго молчит, созерцая свое чадо. Я не тороплю. Потираю свое запястье, за которое до этого схватился Тиран, чтобы вытащить меня из-за стола. Ну и хватка у Тривэ.
– Хм, и правда торт. – Василиск вдруг стал ощутимо спокойнее. – Почему вы все еще на работе?
– Да думала все, куда поехать. Мне торопиться некуда. Но я это… пойду, пожалуй.
– Правильно, идите собирайтесь. Как соберетесь, подходите сюда.
– Зачем это?
– Так и быть. Окажем друг другу взаимную услугу. Я обеспечу вас надежным хорошим жильем на эти выходные, а вы присмотрите за Матвеем на этот срок, поскольку я буду занят, а его няня заболела.
