4 глава
Руслан зашел в дом и швырнул куртку в кресло, взъерошил волосы, а от рук Оксаниным шампунем пахнет, как и от рубашки. Навязчиво пахнет, так, что начинает ломать и хочется обратно мчать, без тормозов, по встречной, чтобы убедиться – он все там же, этот оригинал ядовитого запаха счастья. Все вдруг стало казаться зыбким, как замки из песка. Проходящим сквозь пальцы.
Подошел к бару распахнул дверцы, достал рюмку и графин с водкой, плеснул до краев, залпом выпил и даже не скривился, только глаза прищурил, медленно выдыхая ядерное испарение алкоголя. Дежавю… Словно это и не он вовсе, а сам Царев-старший. На этом же месте с этим же графином. Потянулся за сигаретами, бросив взгляд на часы. Олегович, падла, припрется четко по времени. Никогда, тварь, не опаздывает. Пунктуальная, скользкая сволочь. Руслан ненавидел этот тип людей, они напоминали ему психически больных ублюдков, которые наводят стерильность вокруг себя и поднимают кончиками пальцев волоски с ковра, но запросто могут расчленить кого-то в своей ванной, аккуратненько разложив потом кусочки в полиэтиленовые пакеты, и, самое интересное, не забрызгать кровью ни миллиметр вокруг себя. Отец был знаком с Олеговичем еще с далеких девяностых, особо не посвящал Руса в историю этой дружбы, троицы, которая подмяла под себя все столичные районы. Царь, Ворон и Леший. Рус знал, что они поддерживают связь на протяжении всех этих лет, но особо не вникал в дела отца. Бывали встречи в доме Царя, но чаще на нейтральной территории. Все уже давно имели солидные должности, политическую карьеру, а прошлое осталось в прошлом. По крайней мере так говорилось в их биографиях для широкой общественности.
А сам Рус их не изучал, и напрасно, но кто тогда думал о биографиях корешей Царя, если жизнь малиной сказочной казалась. Секс, бабки, стволы. Власть немереная, собственное дело маячило. Сейчас ему казалось, что тогда это была не жизнь, а какой-то марафон в погоне за сукой-удачей. Поймать, отыметь во все дыры, поднять руки повыше и заорать триумфально – я оттрахал эту шлюху первым, а она юбку одернула и помахала ручкой. Потом на могилы отца с матерью смотрел и понимал, что продажная тварь отворачивается даже от тех, кто исправно платит ей проценты кровью и золотом. Свалила, словно проститутка, которая нашла себе сутенера покруче. Например, такого, как Лешаков Дмитрий Олегович народный депутат автономного округа Н, будущий мэр города. Тесть Руслана, чёрт его подери!
В кабинете скрипнула дверь, но Руслан даже не обернулся, он узнал ее по терпкому запаху духов и шагам. Раздраженно повел плечом.
- Мило, - голос томный, низкий, - изволил и дома появиться.
Плеснул еще водки и снова залпом. Напиться не получалось вот уже несколько дней. Иногда стресс выбивает любое восприятие к алкоголю, и чем больше хочется упиться в хлам, тем недостижимей эта идиотская, но такая необходимая цель.
- С утра пораньше Ван Гога стаканами.
- Предлагаешь кокса?
Усмехнулся, зная, что она сейчас зажала переносицу двумя пальцами и задумалась о том, видно ли по ее зрачкам, что уже с утра успела «заправиться топливом для богатых». А ему, Русу, и смотреть ей в глаза не нужно, чтобы почуять смрад разлагающейся сердцевины.
И дело не в наркоте, нет, Ларка умная сучка, она, если и нюхает, то редко, бережет себя, любимую. Но такие всегда отдают мертвечиной, как в морге, а запах ее духов напоминал стойкий и едкий запах формалина.
- Я тебе уже давно ничего не предлагаю.
- А что ты можешь предложить интересного? – ухмыльнулся и посмотрел на нее через стекло: кутается в халат. Красивая, как картинка глянцевая, и такая же неживая. Таких «копи пейстов», словно на одной фабрике наштампованных, в богемной столице пачками.
- Можно подумать, тебя хоть что-то интересует, Бешеный.
- В тебе? Нет. Невкусно, пресно, серо.
- Я по делу.
- Естественно.
Усмехнулся и по-прежнему продолжал смотреть в окно на проезжающие автомобили и грязь, брызгающую из-под колес. Чем мощнее и шикарнее тачка, тем больший столп вязкой черной жижи разлетается от покрышек. На людей похоже. Чем выше забрались, тем больше вокруг них брызг показушного дерьма и сильнее резонанс от звона пустоты внутри. Ему самому казалось, что его заляпало дерьмом по уши.
- Слышала, твоя приехала.
- Правильно слышала, - постучал сигаретой по подоконнику и сунул в рот. Поднес зажигалку.
Лариса не торопилась уходить, а ему хотелось, чтоб свалила и дверь за собой прикрыла поплотнее.
- И что теперь?
- А что теперь?
Поморщился болезненно, скривился, как от зубной боли, сильно затянулся сигаретой, пуская дым на запотевшее стекло.
- Она все узнает, естественно, - сказала Лариса и приблизилась на пару шагов.
- Не узнает. Завтра домой поедет.
- Так и будет продолжаться? Ты туда жить свалишь снова, а сюда раз в три месяца приезжать?
Резко обернулся и наконец-то посмотрел на молодую женщину. Очень худая с длинными белыми волосами, блестящими, как у куклы. Похожа на одну из супермоделей страдающих латентной анорексией. Дань моде - тарахтеть костями и выглядеть как при последней стадии туберкулеза, но сиськи силиконовые, чтоб весили больше, чем она вся вместе взятая.
- Когда ты и твой папаша повесили на меня этот брак, вы прекрасно знали, что мне на хрен не нужны: ни ты, ни эта долбаная игра, которую вы затеяли с моим отцом.
- А секс со мной тоже мой отец тебе навязал?
Бешеный криво усмехнулся.
- С таким же успехом у тебя был секс со всеми, кто ошивался в радиусе пары метров, имел связи, бабки и перспективное будущее, пока не появился я - более перспективный для Лешего, чем все остальные кандидаты.
- Никого не было, кроме тебя, - Бешеный засмеялся. В лучших традициях классики жанра.
- Еще скажи, что целкой была и свою невинность мне подарила… Счастливая или несчастливая случайность, когда дочка Лешакова решила скрасить отравленное алкогольными парами одиночество Царева-младшего и забраться к нему в штаны как раз в тот момент, когда ее папе потребовалась поддержка в предвыборной кампании и огромный кредит за бугром.
Снова отвернулся. Санта Барбара, блядь, в стиле мыльных опер.
- Когда отец прикрывал твой зад и вытаскивал тебя из дерьма, а ты отлеживался у нас дома, как на курорте, эта случайность показалась тебе счастливой, разве нет?
- Скорее удобной, Лариса. Для него и для тебя. Ты раздвигала ноги, отсасывала и давала мне во все отверстия вовсе не из великой любви ко мне, а с определенной целью, которую твой отец озвучил ровно после пары месяцев моего пребывания на его даче и в твоей постели.
- Что ты знаешь о любви? – вдруг взвизгнула она. - Ты приезжал раз в полгода, когда отсиживался после очередных тупых косяков и раньше, потрахивал меня периодически, а потом сваливал. Это тоже было удобно. Я, может, ждала тебя!
- Лариииисааа, я трахал тогда все, что шевелится, носит юбку и имеет дырку между ног, - сделал шаг к ней и схватил за худое плечо, - девочка, не парь мне мозги. Драли тебя все, кто хотели. А ты давала или из любви к искусству, или под парами своего сраного кокаина, потом решила завязывать со всем этим дерьмом, и на мне круг замкнулся…
- Скотина, - прошипела ему в лицо.
- Блядь, - спокойно парировал он.
- И тем не менее твоя жена, - прищурившись процедила Лара и повела плечом.
- Ненадолго.
- Настолько, насколько будет нужно мне.
- Точнее, настолько, насколько это будет нужно мне, милая.
Она отвернулась и нахмурила тонкие брови. Холеная стерва, чистенькая, ухоженная и умная. Заработали шестеренки. Боится, что Бешеный не блефует. Правильно боится. Планы поменялись. Никакой продажи компании не будет. Ему, Русу, нужна крыша и поддержка, и скоро он ее получит.
- Задумалась?
- Да, задумалась, - повернулась и посмотрела на Руса своими светло-голубыми, миндалевидными глазами, - а что скажет твоя Оксана, когда я ей отправлю наше свадебное фото? Что скажет твоя старая кляча, на которую ты молишься, как на святую? Думаешь, если мужу рога наставила, тебе не наставит? Не боишься возле нее держать молодых охранников, вдруг ей наскучит, и она переключится на кого-то помоложе?
