В пятнадцать лет она вместе с девчонками увлеклась восточными танцами. Было интересно попробовать себя в образе одалиски. В те годы всё это воспринималось шуткой, игрой. Из них троих никто всерьез не воспринимал данное увлечение, они не занимались танцами серьезно, не было спортивного интереса.
Спустя пять лет вот оно, во что обернулось.
И Вагизов. Какими судьбами он пересекается с Сардыновым?
Одни вопросы, от которых разболелась голова.
Права Диана лишь в одном — ей стоит приготовиться.
Пока всё складывалось странно.
С Сардыновым толком не общаются. О ребенке ни слова. Может, и к лучшему…
Да и упоминание Берестова Диане явно не понравилось. Два личных помощника враждуют за фаворитство?
Пройдя в комнату, Лера нашла смартфон. Несколько сообщений от девчонок. Пропущенный звонок от медсестры. С замершим сердцем Лера перезвонила ей, и та подтвердила, что брата и маму перевезли в другую клинику. Состояние их стабильно критическое. Оба в коме. Важен каждый день. Уже каждый час.
Лера плохо разбиралась в медицине, но даже для неё было понятно, что такое сломанные позвонки, порванные связки сухожилий, травмы шеи, резано-колотые раны, внутрибрюшное кровотечение, вдавление головного мозга, разрыв селезенки. И многое другое… На двоих едва ли не полный комплект.
Но оба живы.
Врач реанимации так и сказал: «Чудо, что они остались живы. Но Вам, Валерия, понадобится ещё одно чудо, чтобы они продолжили жить».
Чудо заключалось в адресе клиники Вагизова, где работали лучшие нейрохирурги и другие специалисты.
Лера помнила, как не хотела отпускать родных в то роковое воскресенье.
— Послушайте, может, всё-таки не поедете? Час поздний. Дорога. Все будут возвращаться в город…
Сердце разболелось в дурном предчувствии. Она говорила себе, что всё это мистическая ересь.
И всё же…
— Давайте на денёк у меня ещё задержитесь, а?
— Лерка, хорош что ли, — брат лучезарно улыбнулся и сжал её в медвежьих объятиях. За последний год вымахал неимоверно. Настоящим бугаем стал.
Они полгода как разменяли их трешку в центре на однушку в Восточном Дегунино и на дом в подмосковном Дмитрове, и теперь ездили друг к другу в гости. Брат уехал с матерью, Лера осталась учиться.
Она их до последнего не хотела отпускать.
Отпустила.
А через четыре часа позвонил дежурный из бригады «скорой помощи»…
Лера тряхнула головой, прогоняя воспоминания.
Не сейчас. Не сегодня.
К шести доставили её вечернее одеяние. Открывая коробки, Лера не сомневалась, что увидит нечто невообразимо красивое. Так и оказалось.
Персиковый наряд танцовщицы беллиданса. Лиф с эффектом пуш-апа, расшитый золотыми нитями и полудрагоценными камнями. Юбка, состоящая из множества шелковых юбок разной длины, с заниженным поясом, так же расшитый украшениями. На ноги — ничего. Будет босой.
Смотря на это небольшое произведение искусств, Лера задавалась одним и тем же вопросом — для чего Сардынову понадобился её танец? Она — не профессиональная танцовщица. Пытается таким образом развлечься? Она его не понимала.
Мог бы, как и вчера. Отель и указания о позе.
Приняв душ и выпрямив волосы феном, Лера принялась одеваться. Она не знала — останется ли она в лайнере или её снова куда-то отвезут.
Костюм сел на неё, как пошитый на заказ. Пуш-ап подчеркнул округлость и объем груди, камни на поясе юбки — тонкую талию, переходящую в округлые бедра.
Лера, окинув себя критическим взглядом, устало показала отражению язык. Как её ни наряжай, черные круги и тревогу в глазах никуда не денешь.
Но прихоть барина — закон.
Около десяти, когда Лера почти дремала, за ней пришли. Мужчина, что встречал её вчера у трапа. Он, сказав что-то на незнакомом языке, жестом попросил следовать за ним.
Лера, снова чувствуя, как суматошно бьется сердце и адреналин в крови зашкаливает, поднялась, поправила юбки с лифом и направилась за ним.
Ещё один вечер в компании загадочного и опасного в своей холодности Тимура Сардынова.
Но Лера ошиблась.
Её проводили в ту комнату, где она знакомилась с Тимуром. Правда, убрали лишнюю мебель — несколько столиков, пуфиков. Расчистили территорию для танца.
Тимур вальяжно восседал на диване, раскинув руки по спинке.
Лера готова была ему улыбнуться, собираясь продолжить налаживать отношения со своей стороны.
Но её улыбка замерла, когда она увидела, что Тимур не один.
Напротив него, на другом диване, сидели двое мужчин. Один европейского вида, в костюме. Второй, несомненно, был арабом. Белоснежная туника с черным халатом и таким же поясом сказали многое о его национальности. Да и головной убор, состоящий из платка, опоясанного жгутом, подтвердили её предположение. Куфия, кажется, он назывался.
Как только Лера появилась в комнате, мужские разговоры стихли. Зато взгляды собравшихся остановились на ней.
Бежать…
Какая-то ошибка…
Недоразумение…
Лера часто задышала, не понимая, что происходит.
Кто эти люди — понятно, гости Сардынова. Но что они делают здесь? Вернее, для чего Сардынов её позвал, принимая гостей?
Ответ последовал быстро.
— Станцуй для нас, Лера.
ГЛАВА 10
Она станцует.
Конечно.
Куда же она, мать вашу, денется…
Лера собой гордилась. Именно гордилась.
Несмотря на обиду, негодование, страх, что захлестнули её одновременно вместе с яростью, она улыбнулась. Именно той улыбкой, которой намеревалась поприветствовать Тимура, когда думала, что он один. Что он, даже возможно, устроил для них ещё один романтический вечер.
Романтика получилась малость искаженной.
При свидетелях.
Хотя и вчера… Цветы и свеча — романтика? Да знаете, где она видела такую романтичность!
Лера злилась всё сильнее. Её улыбка становилась всё маняще.
— Добрый вечер, — негромко произнесла она, скользнув взглядом по гостям и ни на ком конкретно не задерживаясь.
Гости коротко кивнули в знак приветствия.
Особенно Валерию насторожил араб. Она не задавалась вопросом, что он делает в обществе Сардынова. У последнего могут быть деловые отношения с представителями Востока. Ей не понравилось, что она будет перед ним танцевать. Наслышана про арабских мужчин.
Ей вообще не нравится, что она будет танцевать…
Интересно, а развлечения самого Сардынова и его гостей тоже прописаны в контракте? Это тоже входит в категорию «покорность»?
Лера, о чем ты… О чем…
За несколько тысяч километров в одной из лучших столичных клиник лежат в коме мама и братишка. Их жизнь напрямую зависит от тебя. Только от тебя. От твоей выдержки. От твоей стрессоустойчивости. От твоего умения жертвовать чем-то во имя самого дорогого.
Плевать на Сардынова.
Плевать на его гостей.
Надо — она и голой станцует. На разбитом стекле. Чтобы ноги в кровь. Как душа… Лишь бы знать, что родных прооперируют.
Что они очнутся, придут в себя. Встанут на ноги. Будут жить полноценной жизнью. Улыбнутся ей.
Да, возможно, правда и всплывет наружу. И Геныч с мамой посмотрят на неё с укором. Скажут, что она сошла с ума. Что она не имела права жертвовать собой. Она лишь покачает головой — имела. Ещё как имела! Потому что Валерия ни на секунду, ни на мгновения не сомневалась, что мама отдала бы последнее ради неё и Генки. И брат. Он пошёл бы на крайние меры, чтобы вытащить их с того света. Просто у мужчины и женщины эти «крайние меры» немного разнятся.
Потому что они — семья.
Потому что по-другому никак.
Семьей силен человек.
Семьей…
В грудь, словно воткнули кол. Мысли пронесились у неё в голове, как сумасшедший разрушительный вихрь.
И если кто-то ей когда-то скажет, что она — дешевка, что она — сволота, продавшая своё тело и ребенка, что выносила, она смолчит в ответ.
За ней правда.
И никто её в этом не переубедит.
Никто.
Она пойдет на всё, чтобы снова увидеть улыбки родных. Стерпит любые унижения. Она — молодая. Она всё снесет. Чтобы потом забыть.
