Тот ответил не сразу.
— Что, Лер?
— Я не возьму… я…
— Это не тебе, мелкая. Это — Генычу, — голос парня звучал необычайно серьезно. Как никогда, наверное.
— Но там…Там очень много… Откуда…, - Лера не могла связно говорить.
— Скинулись. Ладно, мелкая, не дрейфь, всё отлично.
— Но…
— Мелкая, хорош паниковать! А ну соберись и дуй в больничку! Как Геныч придет в себя, отзвонишься нам. Мы будем ждать! Всё, отбой.
Лера, держа одной рукой телефон, второй зажала рот рукой, чтобы не завыть в голос.
Друзья Гены собрали и принесли ей — нет, ему! — пятнадцать тысяч долларов. Кто- то, наверняка, копил на машину, кто-то на отдых, кто-то на новый байк. Но жизнь друга оказалась дороже.
Не в силах совладать с эмоциями, Лера, продолжая зажимать рот рукой, осела на пол. Её глаза неотрывно смотрели на приоткрытый конверт. Девушку сотрясали беззвучные рыдания.
Вагизов принял её без предварительного звонка.
— Лерочка, проходите.
Первое, что бросилось в глаза — его фамильярное обращение. Да и тон изменился. Более готовым к сотрудничеству стал? С чего бы это? Лере не хотелось иронизировать и думать плохо о человеке, но вывод напрашивался сам.
— Добрый день, Виктор Игнатьевич, — Лера присела в предложенное ей кресло, прижимая к себе небольшую сумочку. — Новости есть?
— Конечно, есть.
Сердце ёкнуло в груди.
— Виктор Игнатьевич!…
— Валерия, не суетитесь. Новости хорошие. И Геннадию и Маргарите Николаевне операции проведены.
Дальше, как в тумане. Валерия вроде бы и внимательно слушала Вагизова и одновременно создавалось впечатление, что его слова не воспринимались полностью. Доносились до неё через стекло.
Главное — её родные прооперированы.
— Они будут жить? Вы мне теперь даете гарантию?! — жестко оборвала Вагизова Лера, даже не заметив своего тона, и не обратив внимание, как недовольно поморщился Виктор Игнатьевич.
Она так же не могла знать, что не смотря на заплаченные деньги за подобный тон Вагизов попросил бы её покинуть кабинет и впредь общаться через секретаря или его заместителя.
Но был звонок, проигнорировать который он не мог… Во избежание неприятностей.
— Они будут жить, — Вагизов улыбнулся. С другой стороны, что он взъелся на девушку? Переживает за близких ей людей да и только.
— Слава Богу, — Лера не сдерживала слез, и они тонкими дорожками побежали по её щекам.
— Не переживайте, Лерочка, самое страшное позади. Но не самое сложное.
Леру точно кипятком ошпарили.
— То есть?…
Вазизов положил руки на стол.
— И Маргарита Николаевна и Геннадий будут жить. Даю вам девяносто девять процентов гарантии. Вопрос в другом — какая у них будет жить.
Лера закрыла глаза.
— Я вас поняла. Сколько?
— Что же вы так сразу, — врач сдержанно улыбнулся. — У вас есть выбор. Вы можете оставить родных в нашей клинике, где они будут под наблюдением наших врачей и им будет оказан должный уход и проведены все сопутствующие медицинские анализы и процедуры. Не исключаю даже повторные операции. Или можете их перевести в государственную больницу.
— Сколько? — как сомнамбула повторила Лера.
— Чтобы не быть голословным. У вашего брата перелом костей черепа. При неблагополучном непрофессиональном лечение последствия могут быть критическими. Полный паралич тела. У Маргариты Николаевны так же повреждена спина, здесь случай менее критичный…
Лера сжала виски руками. Слова Вагизова вызывали у неё желание зажать уши руками, и ничего больше не слышать. Она летела в клинику с надеждой услышать хорошие вести. Она их услышала. Но тут действовал принцип: «У меня для вас две новости — хорошая и плохая. Начнем с хорошей…»
— Виктор Игнатьевич, — девушка протяжно выдохнула, стараясь сохранить контроль. Размазала слезы по щекам и продолжила: — Давайте так. Я не сильна в медицине. Более того, почти ничего не понимаю в вашей терминологии. Я видела в каком состоянии находились брат и мама после аварии. Мне важен результат. Я хочу видеть своих родных здоровыми и сильными.
— Хороший подход к делу.
Вагизов более ничего не сказал. Открыл одну из папок, что лежали перед ним, и протянул ей файл.
Это был прейскурант.
Ехали они долго. Или у Леры время воспринималось иначе? Растянуто?
Дмитрий периодически посматривал на девушку в зеркало заднего вида. С тех пор, как она вышла из больницы, она не проронила ни слова, не считая просьбы заехать на квартиру, забрать вещи.
На контрольно-пропускном пункте вооруженная охрана в составе четырех человек, облаченная во все черное, ненавязчиво, но от того не менее профессионально осмотрела машину. Стекла для этого были опущены. Видимо, процедура классическая для въезда в элитный микрорайон. Перед безразличным взглядом Леры проносились высокие заборы: резные, кованые, из прочного серебристого листа, окруженные колючим кустарником и иногда колючей проволокой. Наверное, с большими деньгами очень страшно жить.
Остановились у таких же высоких ворот — въезда на территорию за кирпичным огорождением. Открылись с пульта. После заезда — закрылись. Аккуратные стриженные газоны, фигурные кусты с виде зверей и каких-то изваяний. Поодаль — беседка, сооруженная из скульптур полуобнаженных нимф, оглядывающих территорию со всех сторон. Справа — небольшой бассейн с милыми голубыми зонтиками и белоснежными шезлонгами, стоящими прямо у воды. Прямо, по дорожке, ведущей к особняку, фонтан из малахита. Каменные цветы изящной россыпью, будто спадают из чаши сверху. Доносится журчание воды.
Всё это Лера отметила автоматически. Без особого интереса. Возможно, если бы она попала в элитный поселок в ином качестве, то и восприятие было иное.
Не такое безразличное, как сейчас.
Трехэтажный дом выполнен в классическом стиле. Нежные бежево-шоколадные тона, цвета уверенности, благополучия и спокойствия. Непоколебимости и нерушимости современности. Где это бывает? Только здесь.
Высокая лестница с многочисленными ступеньками привела прямо к входу в логово Сардынова. Дверь открылась, и перед взглядом предстал круглый бежево- коричневый холл, со стенами, отделанными тонкой золотой росписью. По бокам от большого дверного проема, оказавшегося дверями лифта на второй и третий этажи, располагались огромные зеркала. Красиво. Через открытые двери с тонированными стёклами удалось рассмотреть обеденный зал, выполненный в серебристых тонах, с большим прямоугольным столом и расставленными вокруг стульями.
Встречала её Диана. Она вышла из арочного проема и сразу же направилась к застывшей статуей девушке.
— Валерия, всё хорошо?
Вид у девушки был растерянным. Если не испуганным.
В самолете она держалась лучше.
— Да, всё хорошо, спасибо, — сдержанно ответила она.
Диана присмотрелась более внимательно. Чуть бледнее обычного, и темные круги под глазами появились. Выглядела совсем по-детски в джинсах, балетках да рубашке в клетку. Поверх — кожаная куртка. Да, придется основательно заняться её гардеробом, и внешним видом в целом.
— Сейчас вам подадут чай. Показать вашу комнату? Или сначала поговорим?
Лера подождала, пока Диана приблизиться к ней на расстояние трех шагов, и негромко сказала:
— Диана, мне стоит извиниться перед вами. Я не хотела доставлять вам лишних хлопот. У вас и без меня обязанностей хватает, — она говорила, тщательно выговаривая каждое слово, давая понять, что полностью осознает смысл произносимого. — Я вас услышала. И осознала.
Диана медленно выгнула брови.
— Валерия?
— Я повторюсь — больше со мной хлопот не возникнет. У меня договор. И я его буду четко соблюдать. А сейчас — да, я хотела бы, чтобы мне показали комнату. И от чая я тоже не откажусь. Как и от легкого ужина.
Диана скрестила руки за спиной и более внимательно посмотрела на девушку.
Что с той произошло за каких-то шесть-семь часов?
