— Глупости, — отмахнулась я. — Сама вдумайся в то, что говоришь. Он тут с какими-то тайными политическими мотивами, думаю, все это преподавание, тем более у нас, лишь прикрытие. Временное. И тем более маловероятно, что я его могу чем-то заинтересовать.
— Ты права, но… поведение марана свидетельствует об обратном. Ты просто слишком устала и замучена, чтобы осознать это.
— Серьезно? — с такой точки зрения посмотреть на проблему мне бы и в голову не пришло!
— Да, я в мужчинах получше тебя разбираюсь. А тут какая-то смесь потребности и обиды вырисовывается…
«Неужели это все же месть за ту мою нелепую оценку его внешности? Но ведь о нем многие вздыхали, и гораздо громче меня?..»
— Тогда я знаю, что надо сделать! — неожиданно даже для себя решилась я.
Милена уставилась вопросительно.
— Я поговорю с ним! Прямо в лоб спрошу, почему он так требователен в отношении меня.
Подруга с сомнением качнула головой:
— Не стоит, может, как-то менее категорично? По-женски… Схитри?
— Нет, — отмахнулась от совета уже я. — С ним не смогу. Он меня так замучил и запугал, что сорвусь на конфликт в любом случае.
— А жаль…
— Что еще?
— Ну… такой шанс. У карангарца к тебе интерес. И возможно чисто мужской… В Академии нет запретов на отношения… любые. Хотя у него коса…
— Ты спятила?! — я даже подскочила на ноги. Милена предположила что-то невероятное! Да я о маране, как о мужчине, себе думать запретила еще на той злополучной первой лекции. — И при чем тут его волосы?
— У них длина волос — это показатель семейного статуса. Чем они длиннее, тем более давними и серьезными узами связан мужчина. А при такой косе… там точно или жена, или однозначная невеста.
— И что с того? — не совсем поняла я причину уверенности Милены.
— А то, что у них романы на стороне не приняты, — вздохнула подруга. — Ты не обращала внимания — он избегает любого физического контакта с девушками. Любая наглядная демонстрация — на парнях. И многие девушки с курса пытались «случайно» к нему прижаться. Не удалось ни одной! Так что да, вероятно ты права, а мои мысли — попытка выдать желаемое за действительное.
— Вот-вот! Но в одном права ты — поговорить надо.
Однако слова подруги в душу запали. И даже не тот факт, что Милена заподозрила Муэн Тоона в мужском интересе к моей персоне, настораживал сейчас. Большее недоумение вызывали вдруг всплывшие в памяти детали… Детали, которым я ранее значения не придавала, полностью сконцентрировавшись на выполнении требований педагога.
«Он избегает любого физического контакта с девушками» — сказала подруга. Но со мной он его не избегал! Я застыла на полпути, вспоминая…
— Кадет Дарген, — и ладонь марана словно случайно опустилась на мое плечо, когда мы, оставшись уже вдвоем, последними закрепляли на практике мой навык удушающего захвата. — Действуйте строго по пунктам инструкции, что я дал вам. Резкий рывок (стремительно, мазнув своим телом по моему, мимолетно коснувшись ладонью груди, мужчина оказался позади), рука устремляется вверх (и его же конечность, невольно на миг обвив мою талию, демонстративно двинулась в указанном направлении), локоть согнуть (он и согнул, удобно устроив его на моей груди, притиснув при этом спиной к своему телу), и толчком вдавить в шею… вот тут (и его пальцы, очерчивая на моей коже мишень, плавно движутся по сгибу шеи). Вы все уловили? Или повторим для надежности?
Какое там уловила… Когда ноги подкашивались от слабости, и тело трясло от… я уверяла себя, что от страха опять не справиться, а не от ощущения его подавляющей близости. Пришлось повторять… и не раз. И я в итоге снова ничего не сдала, потому что с каждым повтором все труднее было вспоминать пункты ненавистной инструкции… И как дошла тогда до своей комнаты в общежитии, помню с трудом — в голове все плыло от эмоций и непонятной потребности.
И это был не единственный случай!
Вот я прижата телом мужчины к стене, едва ли не распластана по ней.
— Кадет Дарген! Расслабьтесь! Немедленно! — его рычание в мое ухо. Он в своем уме? Как мне это сделать, когда каждая клеточка собственного тела дрожит и плавится от брутальной мощи этого гиганта?! Когда ощущаешь себя особенно хрупкой, беспомощной… женственной! И отчетливо осознаешь, что он… мужчина! — Почувствуйте мое тело, мышцы пресса… их движение… мою вздымающуюся грудь… поймайте ритм! И дышите вместе со мной. Вы должны научиться контролировать дыхание, для данного приема это необходимо.
К чертям! У меня не получалось контролировать это дыхание!!! Совсем… Оно, наоборот, сбоило со страшной силой, то заходясь в учащенных вздохах, то вовсе обрываясь на миг, когда он крепче вжимался в меня телом, вдыхая. Вдыхая аромат моих волос… уж слишком близко его подбородок располагался к моей макушке. Я же, дезориентированная, отрезанная от мира стеной тела марана, о контроле и не мечтала, вновь проваливая пересдачу…
Или…
— Кадет Дарген, вы осознаете, насколько важен фактор внезапности? — ловко одной подсечкой обрушив меня на мягкое покрытие тренировочного зала, заставив рухнуть на колени, и только в последний миг я успела выставить вперед руки. Маран же навис сверху, одной рукой обхватив меня за талию и так и удерживая в этом коленно-локтевом положении, второй… накручивая мои, к тому моменту разметавшиеся, волосы на свою ладонь. — Вот волосы, к примеру. Это отличный способ заполучить контроль над противником. Он будет послушен вам, — и слегка потянув мою гриву, мужчина вынудил меня прогнуться под собой и медленно запрокинуть голову.
Надо ли говорить, что и с внезапностью я не совладала… Ладони вспотели от невероятного внутреннего напряжения и мучительного томления, охвативших все мое тело в процессе закрепления очередного приема, не позволяя мне в ответ хотя бы коснуться его косы. И тем самым обрекла себя на очередную пересдачу!
Тогда, во время практики, я как-то не задумывалась об этом, испытывая стыд от своей неумелости, разочарование от очередного провала. Все происходило стремительно и в рабочем процессе. Сейчас же, соотнеся прошлый опыт со словами подруги, вынуждена была (пусть и глубоко в душе и беззвучно) признать — интерес, мужской интерес имел место быть!
И это пугало… пугало собственным нетерпением и желанием расставить все точки над «ё», надеждой… Заглядывать себе в душу я страшилась.
Возможность подвернулась уже через пару дней. В гордом одиночестве, мысленно проклиная все на свете и чувствуя стремительно подступающий упадок сил, я пыталась собраться и выполнить никак не дающийся мне удушающий захват. Не получалось! Ну, никак. И не в последнюю очередь оттого, что за кругом освещенного ринга в центре тренировочного зала я постоянно ощущала присутствие ненавистного преподавателя. Мне он мерещился уже всюду, ощущение давящего контроля и, как следствие, собственной томительной нетерпеливости не покидало теперь постоянно. И сейчас каждую секунду чувствовала на себе его взгляд. И это ощущение волновало, сбивая и заставляя тратить уже скрытые резервы сил на поддержание самоконтроля. На меня этот сногсшибательный маран действовал не менее сокрушительно, чем на других сокурсниц. Сил не было уже совсем, вместо желаемых четких движений выходили какие-то жалкие трепыхания, что не могли напугать даже манекен.
— Не могу больше, — с этой фразой, кулем осев на мягкое покрытие пола, я сдалась.
— Я вижу! — этот недовольный тон уже снился мне в кошмарах. — Нола Дарген, вы безнадежны, вы беспомощны и при любой малейшей опасности будете обречены на поражение.
— Какой опасности? — взвыла я со всей яростью, что последние месяцы копила в душе. — Моя задача — вырастить хороший урожай грибов на борту звездолета! Сражаться с кем-то я не буду!
— А если выбора не оставят? Если поставят перед фактом: жизнь или смерть? Если звездолет вместе с твоими грибами захватят? Тогда что? Тихо умрешь? — с возросшим недовольством и страстностью в тоне уточнил маран.
