Он внезапно поднял голову; лицо его было искажено страданием.
— Несколько раз в жизни я был близок к смерти, Клэр, но я никогда еще не хотел умирать. На этот раз я хотел смерти. Я…
Голос его оборвался, он крепко стиснул мне колено, а когда заговорил снова, то задыхался, словно пробежал большое расстояние.
— Клэр, ты можешь… я только… Клэр, удержи меня. Если я снова начну дрожать, этого не остановить. Клэр, удержи меня!
Его и в самом деле начала сотрясать мелкая дрожь, он стонал от боли в сломанных ребрах. Я боялась своим прикосновением причинить ему страдание, но еще больше боялась, что продолжится эта ужасающая дрожь.
Я наклонилась к нему, обхватила за плечи как можно крепче и начала раскачиваться вместе с ним, надеясь таким образом устранить спазмы. Одновременно я массировала вертикальные мышцы сзади на шее, чтобы ослабить напряжение. Дрожь наконец унялась, и его голова в изнеможении упала мне на бедро.
— Прости меня, — сказал он минуту спустя нормальным голосом. — Я не думал, что дойдет до такого. Все дело в том, что я очень измучился и к тому же чертовски пьян. Я просто потерял контроль над собой.
Да, если уж шотландец признает себя пьяным, значит, ему в высшей степени скверно!
— Тебе нужно выспаться, — тихо сказала я, все еще потирая ему шею. — Ты очень в этом нуждаешься.
Я говорила это, а сама поглаживала и слегка нажимала, как учил меня старый Алек, и в конце концов добилась, что Джейми начал дремать.
— Мне холодно, — пробормотал он.
Огонь в камине горел жарко, на постели лежало несколько одеял, и все же пальцы у Джейми были холодные.
— У тебя шок, — сказала я. — Ты ведь потерял очень много крови.
Я огляделась. Макраннохи давным-давно уже спали в своих постелях. Мурта, подумалось мне, все еще бродит по снегу и следит, не покажется ли погоня со стороны Уэнтуортской тюрьмы… Я рывком сдернула с себя ночное одеяние и нырнула под одеяло.
Со всей доступной мне осторожностью и нежностью я прижалась к нему, отдавая свое тепло. Он уткнулся мне лицом в плечо, совсем как маленький мальчик. Я гладила его по голове, я ласково успокаивала его, как когда-то — о, как давно это было! — Дженни своего малыша.
— Так говорила со мной мама, — прошептал Джейми. — Когда я был маленьким.
Глава 37
БЕГСТВО
Наутро цвет лица у него был получше, хотя синяки за ночь потемнели и покрывали большую часть лба и щек. Он глубоко вдохнул, тотчас дернулся и застонал и выдохнул воздух с куда большей осторожностью.
— Как ты? — спросила я, положив ладонь ему на лоб.
Лоб был холодный и влажный. Слава богу, лихорадки нет. Джейми поморщился, не открывая глаз.
— Живого места нет, англичаночка. — Он протянул мне здоровую руку. — Помоги мне подняться, я весь отвердел, как пудинг.
Снег прекратился поздним утром. Небо по-прежнему оставалось хмурым и серым и грозило новым снегопадом, однако опасность появления преследователей из Уэнтуорта возросла, и мы покинули Элдридж-мэнор перед самым полуднем, тепло укутанные по случаю непогоды. У Мурты и Джейми было спрятано под плащом достаточно оружия, я вооружилась только кинжалом, тоже, конечно, спрятанным. Вопреки моей собственной воле, в том случае, если произойдет худшее, я должна была изображать похищенную англичанку.
— Но ведь меня видели в тюрьме, — возражала я. — Сэр Флетчер уже знает, кто я такая.
— Да.
Мурта заряжал пистолеты, разложив на полированном столике леди Аннабел пули, пыжи, порох, тряпки, стержни для прочистки и патронные сумки, но все-таки не упустил случая пронзить меня мрачным взглядом.
— В этом-то и дело, барышня. Мы должны убираться подальше от Уэнтуорта и увозить отсюда вас. Сэр Флетчер не отправится на охоту лично в такую поганую погоду, а солдаты, с которыми мы, может, встретимся, вряд ли знают вас в лицо. Ежели они зацапают вас, вы скажете, что вас увезли силой, что вам нечего делать в компании с таким сбродом, как я и вот он.
Тут он кивнул на Джейми, сидевшего в неустойчивом равновесии на стуле с чашкой теплого молока и с хлебом в руке.
Мы с сэром Маркусом намотали на ноги и бедра Джейми бинты в несколько слоев и натянули поверх них просторные, сильно поношенные панталоны темного цвета — чтобы пятна крови, если они просочатся сквозь бинты, не были заметны. Леди Аннабел разрезала сзади рубашку своего мужа, чтобы она налезла на широкие да к тому же в несколько слоев перебинтованные плечи Джейми, но рубашка все равно не сходилась на груди, и концы бинтов виднелись из-под нее. Джейми отказался расчесывать волосы, сославшись на то, что и кожа на голове у него болит, и выглядел, прямо скажем, диковато: всклокоченная рыжая шевелюра над распухшей красной физиономией, к тому же один глаз открывается лишь наполовину.
— Если вас схватят, — наставлял меня сэр Маркус, — скажите, что вы моя гостья, что вас похитили во время верховой прогулки вокруг имения. Попросите их доставить вас в Элдридж для опознания. Это их убедит. Мы скажем им, что вы подруга Аннабел из Лондона.
— И мы тут же отправим вас отсюда, прежде чем сэр Флетчер явится взглянуть на вас лично, — добавила его практичная жена.
Сэр Маркус предложил, чтобы Гектор и Абсалом сопровождали нас, но Мурта совершенно разумно указал, что это скомпрометировало бы Элдридж в случае встречи с английскими солдатами.
Итак, на дороге в Дингуолл нас оказалось всего трое. У меня был толстый кошелек и письмо от хозяина Элдриджа — и то и другое должно было способствовать благополучному переезду через Ла-Манш.
Ехать по снегу было нелегко. Предательское белое покрывало толщиной чуть ли не в целый фут скрывало под собой камни, ямы и тому подобные препятствия, так что лошадям на каждом шагу угрожала опасность оступиться или поскользнуться. Комья грязного снега летели вверх из-под копыт, пачкая ноги и животы коней, клубы пара подымались в морозный воздух из конских ноздрей.
Мурта ехал впереди, по еле заметным признакам определяя, где проходит дорога. Я двигалась рядом с Джейми, чтобы вовремя оказать помощь, если он вдруг потеряет сознание, хотя он был по его настоянию привязан к седлу. Свободной оставалась только левая рука, она лежала на рукоятке пистолета, прилаженного к седельной луке, и накрыта плащом.
Мы проезжали мимо убогих домишек, над крышами которых вились дымки, но ни их обитатели, ни какие-либо животные не высовывались наружу по случаю холода. Лишь кое-где можно было увидеть человека с ведром либо охапкой сена, направлявшегося к хлеву. Дорога же оставалась пустынной.
Отъехав две мили от Элдриджа, мы оказались в непосредственной близости от мрачной громады Уэнтуортской тюрьмы; дорога здесь была хорошо утрамбована: движение, как видно, не прекращалось ни в какую погоду, даже самую скверную.
Наше появление совпало по времени с полуденной трапезой: мы так и рассчитали. Надеялись, что караульные будут в достаточной степени заняты своими пирогами и кружками эля. Мы неторопливо миновали поворот к тюремным воротам — этакая небольшая группа путников, которым выпало на долю оказаться в дороге в столь неприятный день.
Отъехав подальше от тюрьмы, мы остановились передохнуть в сосновой рощице. Мурта заглянул под низко опущенные широкие поля шляпы Джейми, которые должны были скрывать его приметные волосы.
— Как ты там, паренек?
Джейми поднял голову. Лицо бледное, и, несмотря на ледяной ветер, по нему стекают на шею капли пота.
— Вроде бы ничего. — Он попытался улыбнуться.
— Как себя чувствуешь? — не удержалась от вопроса и я — уж очень непохожа была его вялая мешковатая посадка на обычную стройную и полную грации манеру держаться в седле.
— Да вот пытаюсь решить, что у меня болит сильнее — ребра, рука или задница, — ответил он, награждая и меня тем же подобием улыбки. — Отвлекаюсь этими глубокими размышлениями от болей в спине.
Тут он как следует приложился к фляжке, которой предусмотрительно снабдил нас сэр Маркус, и передал ее мне. Качество спиртного оказалось намного выше того, каким меня потчевали по пути в Леох, но крепость ничуть не меньше. Мы поехали дальше, а в желудке у меня разгорелся небольшой славный костер.
