Катя захлопала в ладоши. А затем сообщила:
– Мы оборудовали для вас комнату. Сюда, пожалуйста.
Мы прошли через огромный холл к мраморной лестнице, завернули за нее и очутились в круглом зале с панорамными окнами.
– Тут есть все для стилистов, – сказала хозяйка, – в помощь вам дадим трех горничных, они тайки, но прекрасно говорят по-английски. На прическу и макияж записалось четыреста гостей. Сколько успеете, столько и обслужите. Большинство приехало вчера. Можем начинать. Или вы сначала хотите попить кофе и позавтракать?
– Лучше сразу за работу! – воскликнула я.
– Раньше приступим, больше сделаем, – подхватил Франсуа. – Приглашайте двух гостей.
– Секундочку, – откликнулась Катя и исчезла.
Арни поставил два кофра на длинный стол.
– Хм, четыреста человек…
– Нам с таким количеством никогда не справиться, – вздохнула я.
– Как подумаю, сколько за одного гостя платят, такая энергия в руках появляется, – засмеялся мэтр. – Но нужно разумно оценивать свои силы. Будем работать с утроенной скоростью. Горничные будут мыть головы. Однако странно, здесь нет кресел, у зеркал стоят высокие столики.
– Наверное, хозяйка забыла про кресла, – предположила я. – Сейчас скажем ей, и их принесут.
Дверь в зал распахнулась.
– А вот и мы, – пропела Екатерина. – Первыми у нас будут подружки невесты, Таша и Шеба.
Мы с Арни одновременно повернулись, и я поняла, почему в импровизированном салоне нет кресел для людей. Угарова держала на руках полосатую кошку, шедшая за ней горничная тоже несла киску, но палевого окраса.
Я поперхнулась, а Франсуа, вмиг позабывший русский язык, воскликнул на французском:
– Святая Женевьева! Это коты!
– Таша и Шеба кошечки, – на прекрасном французском возразила хозяйка. – Если хотите начать с мальчиков, то можем принести Кузю и Василия Екатериновича. Васенька мой младшенький, но жених не он, а Барсик, в шаферах у него Мурзик. Вы прихватили разноцветную пудру? И золотую бумагу для когтей?
Я продолжала стоять с открытым ртом. Свадьба кошек! Но заказчица ни разу ни в одном из наших многочисленных разговоров не обмолвилась, что жених с невестой из породы кошачьих!
Франсуа пришел в себя раньше меня.
– О, мадам, гости будут прекрасны. Но столы надо составить вместе. Зовите горничных, устроим конвейер, как на заводе автомобилей. Все участники свадьбы должны быть красивыми, нельзя, чтобы кто-то остался без прически, ему будет обидно.
– Господин Арни, вы так любите животных, – обрадовалась хозяйка дома.
Я потрясла головой. До сих пор не замечала, чтобы Франсуа проявлял нежные чувства к четвероногим. Ах, ну да, просто он очень хочет купить дом в Париже, поэтому искрится улыбкой и твердо намерен осыпать пудрой и начесать всех гостей кошачьей свадьбы.
– Степа, дорогая, не спи, – окликнул меня шеф, – работаем в режиме нон-стоп. Начали!
В одиннадцать тридцать вечера все присутствующие расселись в саду и стали наблюдать, как жениха с невестой на атласных подушках несут к увитой розами арке. Я устроилась в последнем ряду. Мне было интересно, как на кошек наденут обручальные кольца. Вернее, куда их наденут. Оказалось, на хвосты. Нанятый оркестр грянул марш Мендельсона, журналисты защелкали камерами.
– Мы с тобой герои, – шепнул мне на ухо Арни, – всех сделали прекрасными. Кому сказать, не поверят: четыреста кошек!
– И одна чихуа-хуа Айзочка, – напомнила я. – Очень, кстати, милая, ей к лицу розовый ободок с перьями.
Над садом рассыпался фейерверк.
И в эту торжественную минуту в моем кармане завибрировал мобильный. Я быстро отошла к большому пруду и сказала:
– Слушаю.
– Степанида Козлова? – спросил звонкий женский голос. – Можете завтра в девять утра забрать ваш заказ по адресу…
У меня закружилась голова. Филипп Корсаков снова вышел на связь!
– Не опаздывайте, – предупредила женщина, – иначе…
– Аннулируйте заказ, он мне не нужен, – сказала я.
– Полночь! – заорал во все динамики тамада. – Полночь! Время любви! Горько!
Я отключила телефон, посмотрела на темный пруд, сняла с шеи цепочку, на которой висело голубое, словно наполненное туманом яблоко, и бросила его в водоем. В последнюю нашу встречу Фил сказал, что он лунатик, который исчезает в полночь. Меня удивили его странные слова, в двенадцать часов пропадают призраки, но Корсаков объяснил: привидение уходит навсегда, а лунатик в следующую ночь опять появится. Я глянула на черную гладь, поглотившую украшение. Ну уж нет, пусть мой личный лунатик навсегда исчезнет в полночь. Я постараюсь забыть журналиста Филиппа Корсакова и шофера Андрея Попова, перестану вслушиваться в голоса незнакомцев, приглашающие меня по телефону на встречу не пойми с кем и неизвестно куда. Конец истории.
А еще я очень хочу выбросить из головы любые воспоминания о Людмиле Потемкиной, своей двоюродной сестре, с которой мы, к сожалению, похожи, как клоны. Увы, родственников не выбирают, и мы порой не знаем, сколько у нас братьев-сестер, не подозреваем, что где-то на другом краю Земли живет человек одной крови с нами. У вас с ним общий прадед или прабабушка, но вы никогда не встретитесь, потому что много лет назад случилось что-то, разбившее вашу семью на осколки…
– Ура! – дружно закричали гости кошачьей свадьбы.
Я отошла от пруда, сделала несколько шагов к ликующей толпе и замерла, застигнутая врасплох неожиданной мыслью. Минуточку! В момент съемок первой серии «Семьи Майкла» американской актрисе Нейл Вольтс, игравшей стриптизершу, было около тридцати. Сейчас ей за пятьдесят, и нас никто не сочтет копиями. Но если положить рядом фото молодой американки и меня сегодняшней, то не сразу поймешь, где я, а где Вольтс. Почему Нейл так похожа на меня?
