— Так значит, тот, кто бы это ни был, имел доступ к серверам? — неприятно удивилась я.
Адам нахмурено кивнул.
На этом мы закрыли тему.
Адам так же рассказал, что днем ездил в больницу проведать мать, после чего был расстроен. Ее состояние ухудшалось. Она становилась все более агрессивной и могла причинить вред не только себе, но и персоналу больницы.
Это было ужасно, и я очень ему сочувствовала, хотя и не выражала этого. Адам был не из тех людей, которые допускали жалость к себе. Он просто поделился частичкой своих личных переживаний, не ожидая, что я кинусь тут же утешать его.
Я с трудом удерживаю рот прикрытым, когда вижу вокруг себя знаменитых политиков и общественных деятелей Чикаго. Кажется, весь высший свет города собрался в этом трехэтажном викторианском особняке и я не могу чувствовать себя здесь спокойно и комфортно. Я постоянно боюсь, что сделаю что-нибудь не то, или еще как-нибудь опозорюсь сама или опозорю Адама. Поэтому я предпочитаю молчать, стоя рядом с ним, пока он, выглядя совершенно естественно, беседует с разными людьми, сменяющими друг друга без остановки.
Все настолько официально, что мало похоже на уютную праздничную вечеринку.
— Адам, как я рада видеть Вас, да еще и со спутницей!
В нашу сторону двигается элегантная статная женщина неопределённого возраста. То ли сорока, то ли пятидесяти, а может и всех шестидесяти лет. Кто ж их разберет, если все они пользуются услугами самых лучших хирургов и косметологов, в погоне остановить время.
— Селина. — Адам вежливо склонил голову, и прикоснулся губами протянутой руки женщины.
— Грейс, позволь представить тебе Селину Чайлд, гостеприимную хозяйку дома. Селина, это Грейс Колдвел, моя прекрасная спутница.
Я едва сдержала удивление, когда он назвал меня своей «прекрасной спутницей», при этом держа мою руку в своей ладони.
— Очень приятно, Грейс. — Женщина послала мне улыбку, в которой не было ни грамма искренности. Кажется, она не представляет, как так получилось, что я рядом с таким мужчиной, как Эллингтон.
Нет, я вовсе не страшилище с кривыми зубами и лицом, усыпанным прыщами. Моя внешность всегда более-менее меня устраивала. Я знаю себе цену и никогда не пыталась принизить свои достоинства. Я не синий чулок, на которого Адам по взмаху волшебной палочки вдруг обратил внимание. Но в сравнении с этими людьми я была настолько простой, едва заметной, одной и многих. У меня не было ни денег, ни связей, ни громкого родового имени. Так что я понимала изумление Селины.
— Не обращай внимания на чертову стерву, — тихо сказал мне Адам, когда Селина умчалась к вновь прибывшим гостям. Он смотрел на меня со смешинкой во взгляде. — Она пустая, ограниченная сплетница, смысл жизни которой в этих приемах.
Я не ожидала от него таких слов, но мне захотелось расцеловать его за них. Я улыбнулась и покачала головой.
Он мог быть милым и приятным, когда хотел.
— Как долго нам необходимо находиться здесь? — придвинувшись вплотную к Адаму, шепотом спросила я.
— Еще не более часа, а потом можем уйти и заняться чем-нибудь более интересным. — Его глаза посмотрели на меня с таким страстным обещанием, что мне стало жарко.
Покусывая губу — это как-то по-особенному действовало на него — я посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц. Из груди Адама раздался низкий рык.
— Или можем не ждать целый час.
Схватив меня за руку, он стремительно повел меня к выходу из большой залы, на ходу поставив недопитый бокал с шампанским на поднос официанта. Я практически не замечала взгляды, которыми нас провожали.
Интересно, что эти люди подумали по поводу нашего поспешного ухода?
Хотя… Ох, да плевать!
Вопреки моим ожиданиям, мы не вышли из дома, чтобы уйти, а поднялись по широкой витой лестнице на второй этаж. Видимо Адам не впервые был в этом доме, потому что шел уверенно, зная, куда направляется. На втором этаже мы свернули в правое крыло и, отперев одну из многочисленных дверей, оказались внутри огромной ванной комнаты из розового мрамора.
Без лишних слов он оттеснил меня к стойке с фарфоровыми раковинами, обрушив свои губы на мои в сминающем поцелуе.
— Тебя не волнует, что эти старые сплетницы сейчас перемывают нам кости? — усмехнулась я, когда мы прервали поцелуй, чтобы перевести дыхание. Мои губы припухли и пылали от его атаки, которая ударила по всем моим нервам.
Было нечто особенно возбуждающее в том, чтобы сделать это в ванной рафинированной Селины Чайлд.
— Грейс, что меня волнует в данный момент, это твой сладкий рот и твоя горячая киска, — с дьявольской ухмылкой протянул Адам. — Это все, детка.
Его слова устроили всплеск моему либидо, хотя я уже была заведена. Схватив его за волосы, теперь уже я набросилась на него с жаркими поцелуями, языком глубоко проникая в его рот. Толкнув Адама в грудь, я удовлетворенно улыбнулась, когда он оказался прижатый к двери.
Желание доставить ему удовольствие, почувствовать его вкус на своем языке было таким сильным, что внутри меня все трепетало от нетерпения. Я опустилась на колени перед ним, ничуть не заботясь тем, что могу помять платье.
Вынимая его ремень из шлевок, я смотрела снизу вверх на своего мужчину, и видела в его глазах пламя бушующего пожара. Его губы приоткрылись; дыхание тяжелыми толчками вырывалось из груди. Я так хотела его, каждую чертову минуту каждого чертова дня я хотела его!
И не представляла что будет, когда уже не смогу получить его.
Высвободив уже полностью твердый член Адама, я прошлась языком по головке и обхватила губами. Я обрабатывал его шелковистую плоть, меняя интенсивность, заставляя его издавать тихие стоны удовольствия. Мои губы, язык и руки в слаженном темпе ублажали его, подвергая ласкающей пытке.
Руки Адама лежали на моей голове, направляя меня; двигаясь так, что он упирался мне в заднюю стенку горла.
— Хватит Грейс, иначе я сейчас кончу тебе в рот.
Воздух с шипением вырвался из его груди, когда он мягко отстранил меня.
— Если ты хочешь, не останавливайся. — Я улыбнулась ему, давая понять, что не имею ничего против.
Я настолько была поглощена этим мужчиной, что готова была все принять от него.
— Позже, детка. — Его губы искривились в усмешке. — Сейчас у меня есть другие планы. Встань!
Последнее слово прозвучало как приказ, а взгляд стал жестким и угрожающим. Я поднялась с колен, чувствуя, как внутри все связало узлом.
Дрожь окатила тело.
Могу ли я хотеть его еще больше?
— Развернись и упри руки в стойку.
Даже и не думая ослушаться, я выполнила его распоряжение. Темный взгляд Адама следил за мной, как хищник перед тем, как напасть на добычу.
Во рту все пересохло, голова кружилась, а между ног стало еще больше горячо и влажно. Чувствуя пульсацию, я сжала бедра, и это не укрылось от глаз Адама.
— Ноги! — резко произнес он, шлепнув меня по заднице, и я ойкнула.
Взгляд прищуренных глаз ни на секунду не оставлял моего покрасневшего лица. Мне не надо было уточнять, что именно он хотел от меня, и насколько позволяло платье, я раздвинула ноги.
Пальцы Адама пробежались по моему оголенному позвоночнику, словно оставляя легкие ожоги. Я изогнулась, отчего мой зад еще больше выдвинулся, уткнувшись в него.
— Грейс, ты похотливая маленькая девчонка, — довольно протянул Адам, поцокав языком. — Скажи, что ты хочешь, чтобы я сейчас с тобой сделал?
Он внимательно следил за моим лицом в зеркале, легкими круговыми движениями поглаживая мои ягодицы сквозь материю платья.
Я же так завелась, что едва не готова была умолять его взять меня немедля.
— Хочу, чтобы ты трахнул меня, — едва слышно прошептала я, покрываясь предательским румянцем.
Его губы растянулись в снисходительной улыбке.
— Что-что? Грейс, скажи это громко, я не расслышал.
Я чуть зубами не заскрипела: как же, не расслышал он!
— Я хочу, чтобы ты оттрахал меня! — выдохнула я, испугавшись, что слишком громко. Надеюсь, никто не стоит под дверью и не прислушивается.
