– Я все-таки перестраховался с парнишкой, – пояснил Гесер.
– И правильно сделал! – громко объявил Глыба. – Я уже все ему объяснил, и Кеша согласился, правда, Кеша? Сатурн в Весах, год на переломе. Луна ночью была скрыта тучами.
– Сегодня было новолуние, – сообщила Арина.
– Да? – удивился Глыба. – Но все равно тучи-то были. Так что Кеша согласен, в Шестой Дозор должен идти я…
– Ничего я не согласен. – Кеша досадливо повел плечом, сбрасывая его руку. Увидел Надю, и у него загорелись глаза, он сразу как-то подобрался, даже живот втянул.
Хороший мальчик. Ну и пусть он неуклюжий и полный.
– Спасибо, что пришли. – Гесер встал и двинулся вперед, без спросу беря на себя роль хозяина. Завулон картинно развел руками, возмущенно покачал головой, но ничего не сказал. – Почти все мы знакомы… ты меня помнишь, Егор?
– Помню, – ответил тот. – Вы не изменились.
Гесер кивнул.
– А вы выглядите лучше, чем тогда, на крыше, Завулон.
Егор был очень спокоен. Даже умиротворен.
– Здравствуй, Егор, – сказала Светлана. – Меня зовут Светлана, я жена Антона. Это Надя, его дочь.
– А я ведьма, – сказала Арина. – Просто ведьма.
– Привет, – кивнул Егор. – Очень приятно.
Он подошел к Арине, протянул руку и достал из ее волос крошечный алый цветок. Вручил ей. Потом совершенно невозмутимо проделал то же самое со Светланой и Надей.
– Я не почувствовала никакой магии, – удивленно сказала Надя, разглядывая цветок.
– Это не магия, это ловкость рук. – Егор вежливо поклонился. – Как я понял, у нас будет команда, которая сразится с монстром ради спасения всего мира. И мне отводится важная функция.
– Можно сказать и так, – подтвердил Завулон.
– Я готов, – кивнул Егор. – О последствиях предупрежден, претензий не имею, участвую на свой страх и риск. Надо где-нибудь расписаться?
– У нас без бюрократии, – сказал Гесер. – Садись. Будешь чай, кофе? Бутерброды?
– Кофе, – кивнул Егор, проходя к столу. Мне он пожал руку, Завулон тоже потянулся через стол – и Егор, помедлив миг, обменялся и с ним рукопожатием.
– Ольга, принеси, – скомандовал Гесер. – Эспрессо Егору, латте мне.
Ольга развела руками точно так же, как Завулон, когда Гесер начал командовать. Мой любимый шеф не только считал себя главным в любой ситуации, он и к женщине, даже любимой, относился с простотой времен своей молодости. За чаем-кофе для гостя положено ходить женщине – и точка. И точно так же Ольга не стала ничего говорить, а вышла из кабинета в приемную, где у стола секретарши стояла кофе-машина.
– А мне воды без газа! – сказал вслед Жермензон, прошел к Гесеру и сел с ним рядом.
– Мы еще кого-то ждем? – спросил Егор.
– Да, у нас тут ожидается шестой член команды, – уклончиво сказал Гесер.
– Как-то туманно, – сказал Егор. Посмотрел на меня.
– Извини, я должен был сказать, – пояснил я. – Это вампирша. Та, что когда-то на тебя нападала.
К моему удивлению, у Егора не дрогнул ни один мускул на лице. Он поскреб кончикам пальца над бровью, задумчиво сказал:
– Ее же упокоили. Мне говорили.
– Иногда они возвращаются. Но она вроде как на нашей стороне, Егор. Она помогла нам отбиться от Двуединого, когда тот появился в первый раз. А потом захватила власть в собрании вампиров.
Егор удивленно посмотрел на меня. Произнес – я даже не сразу понял, что это слова старой песни:
– «Она так умна, она так тонка, она читала все, что нужно, это наверняка; она выходит на охоту, одетая в цветные шелка…» Антон, ты говорил, что та была неопытная молодая вампирша. Они что, если воскресают – делаются такими сильными?
– Вот! – громко сказал Завулон. – Даже неопытному парню понятно, что это чушь! И я тебе говорю, Гесер! Не может это быть она! Не может! Никакое восстановление усопшего вампира не придает ему большей силы, чем у него была! Да и восстановиться он не может, пепел развеян над морем, нечего восстанавливать!
Гесер пожал плечами:
– А кто? Она писала Антону послания, она проникла к нам в офис и давала ему советы, она защитила всю семью Городецких – на наших глазах!
– Не она, – твердо сказал Завулон. – Не знаю. Любая другая вампирша, они все мастера иллюзий.
– Мальчики, не ссорьтесь! – крикнула из приемной Ольга. – Мы ведь кого-то ждем?
Гесер и Завулон замолчали.
– В дверь стучат, – пояснила Ольга. – Я открою.
Сергей Глыба как-то очень сноровисто переместился к окну, по пути прихватив за руку Кешу, разговаривавшего с Надеждой. Жермензон, напротив, встал и выдвинулся ближе к двери. На лице старого боевого мага появился азарт.
Я тоже встал и разместился между семьей и дверью.
– Так вот оно что, – раздался голос Ольги. – Любопытно. Входи.
– Красиво держит паузу, – прокомментировал Завулон.
Вначале в дверь вошла Ольга. Посмотрела на меня загадочным и задумчивым взглядом. Сдвинулась в сторону.
Потом вошла молодая девушка, одетая в джинсы и нейлоновую куртку. Снег лежал на воротнике так, как никогда не лежит у живых людей, вошедших в помещение, – только у вампиров, которые холодны как лед. И эту вампиршу я помнил. Худое скуластое лицо, запавшие темные глаза. Когда организм вампира стабилизируется, это клеймо вечного голода прячется, уходит вглубь. Но эта вампирша не успела вырасти в полноценную особь. Ее развоплотили за нелицензированную охоту и нападение на дозорных.
– Я же говорил, что прав! – сказал Гесер торжествующе.
– Привет, – сказал я вампирше. Что можно сказать мертвому врагу, восставшему из ада? Тем более врагу, который когда-то казался страшным и опасным, а оказался слабой пешкой в чужой игре. А потом внезапно стал поразительно сильным другом.
Вампирша посмотрела на меня. Тень узнавания мелькнула на ее лице, сменилась бессильной злобой. Нет, не могла вампирша, которая так смотрит, меня спасать… И вдруг ее лицо поплыло, меняясь и трансформируясь, тело стало вытягиваться вверх, фигура становилась мужской. Это была иллюзия, которую так любят вампиры, но одновременно это был полноценный морфинг, доступный лишь Высшим вампирам.
– Нет, – сказал я, глядя на лица, проступающие одно за другим. – Нет!
Вампир Витезслав из Инквизиции. В его взгляде тоже было узнавание и даже какая-то симпатия, потом он увидел Арину и явно порывался что-то ей сказать… но ему на смену выплывало уже новое лицо, и я болезненно поморщился, увидев Геннадия Саушкина, развоплощенного мной в Эдинбурге, когда-то законопослушного добряка – насколько это возможно для вампира, а потом – сумасшедшего убийцу…
Каким-то образом я понимал, что все они – ненастоящие. Это не ожившие вампирша, Витезслав, Саушкин, втиснутые в одно тело и живущие в нем. Это нечто другое. Какая-то маскировка, но настолько качественная, глубокая, что маски становятся почти живыми, почти настоящими.
Почти. Но это все-таки маски. Надетые на кого-то…
«Геннадий» тоже меня узнал и с каким-то смущением потупил глаза, будто ему было стыдно передо мной, его палачом, но на поверхность выходило еще одно лицо, похожее, – но куда моложе.
– Вот только не это… – сказал я.
Костя виновато развел руками.
– Извини. Но это я. В центре матрешки – я.
– Я тебя убил, – сказал я. – Дважды. Ты сгорел в космосе…
Костя кивнул. Поморщился и поправил:
– К счастью, я вначале замерз.
– Потом я развоплотил вас всех на шестом слое, – продолжил я. – Заклятие Мерлина… Ты хочешь сказать, что Мерлин ошибся?
– Мерлин не ошибся. – Костя покачал головой. – Но у Сумрака оказалось другое мнение на этот счет. Он меня… – Костя помедлил, подыскивая слово: – Поднял.
– Интересно зачем? – подал голос Завулон.
– Здравствуйте, шеф! – Как это ни было смешно и нелепо, но к Завулону Костя обратился с почтительностью и даже легкой опаской. – Извините, что я так неожиданно.
– Зачем? – повторил Завулон.
Костя расстегнул молнию куртки, которая стала ему тесна.
– Видимо, ради Шестого Дозора. Чтобы он был собран. Вы не смогли бы сделать это сами, извините.
