Девушка села рядом со мной, а я тем временем, кажется, почти пришёл в себя.
— Саш, по-моему, было весьма недурно. Бельё действительно красивое.
— Красивое. Но не для меня, понимаешь? Мне всё равно некому его демонстрировать, да и вообще все эти женские штучки не вызывают во мне восторга, — девушка задорно улыбнулась и заглянула мне в глаза. — Порубимся в приставку? Я тебя сделаю.
Я только кивнул в ответ. Конечно, сделаешь, потому что я, как обычно, буду тебе поддаваться.
Я был счастлив, потому что Саше всё ещё некому было демонстрировать её бельё.
Вершинина без слов пустила меня в квартиру и закрыла за мной дверь, жестом приглашая меня на кухню. Она знала, что было бесполезно меня выгонять или спорить: я бы всё равно нашёл способ поговорить с ней.
Передо мной стояла кружка любимого чая, а напротив сидела Саша, всматриваясь в мои глаза. А я искал в себе силы начать разговор.
— Я не собираюсь просить у тебя прощения, Саш, — я закусил губу, замечая, что девушка удивлённо вскинула брови. — Не потому что считаю, что не виноват. Просто я не заслуживаю твоего прощения.
Я опустил глаза, когда увидел, как её нижняя губа предательски дрогнула: ей хотелось плакать, я знал это.
— В таком случае ты можешь идти, Стас, — она хотела быть сильной, но голос предательски дрожал.
— Я уйду, только дай мне договорить, — девушка коротко кивнула, и я продолжил. — Я не собираюсь скидывать с себя ответственность. Да, я был пьян. Да, я приревновал тебя к твоему парню. Но я не имел на это никакого права, так как ты в самом начале поставила между нами некоторые рамки.
— Ты изнасиловал меня, Стас.
— И я осознаю, что это полный пиздец. И не отрицаю своей вины. Я лишь хочу, чтобы ты знала, что я никогда ни о чём так не жалел. Причинить тебе боль это… как сделать больнее себе самому в тысячу раз.
— Не думаю, что у тебя болит низ живота сильнее, чем у меня, в тысячу раз, — она всё же заплакала, а потом ударила себя ладонью по груди и с отвращением уставилась на меня. — А здесь, знаешь, как ноет? Сильнее, гораздо сильнее.
Я чувствовал, как внутри всё сжимается. Как же хотелось встать и убежать отсюда подальше. Подальше от её обвиняющих глаз.
Обвиняющих за дело.
— Я всегда любил тебя, Саша. И, судя по всему, совсем не как друга. Ещё когда ты была совсем маленькой, я сказал маме, что вырасту и женюсь на тебе, — моя улыбка вышла какой-то совсем горькой, отчего Саша вдруг удивлённо хлопнула глазами. — Ты всегда была моей маленькой принцессой, которую я считал своим долгом защищать. Не думал, что настанет время, когда тебя нужно будет защищать от себя самого. Когда твоя фигура начала приобретать формы, а началось это, когда мне уже исполнилось шестнадцать, я стал засматриваться на тебя. Ты, конечно, не замечала, но я уже был искушен в этом вопросе, и мог оценить тебя по достоинству. Я думал о тебе. Совсем не по-дружески думал. На ночь. Или принимая утренний душ. А потом улыбался тебе и называл своим лучшим другом. Забавно, — судя по шоку в её глазах, забавного тут ничего не было. — Твои чувства к этому Андрею меня огорошили, если честно. И твои просьбы… выводили меня из себя. Я не мог тебе отказать. Я хотел тебя, Саша, всегда хотел, кажется. И вот ты даёшь мне возможность взять тебя всю, без остатка. И я брал. Понимая, что должен буду потом отдать в руки другого. Это было отвратительно. Я ненавидел его за то, что ты не принадлежишь мне. Но я знал, что он тебе нравится, и не мог лишить тебя твоих чувств, раз ты этого хотела. Но когда понял, что ты спала с ним, не смог сдержать себя. Хотелось, кажется впервые в жизни, сделать тебе больно, чтобы ты почувствовала, каково было мне. И надо было гораздо раньше признаться тебе в своих чувствах. Тогда всё было бы по-другому. Не было бы никакого Андрея, никакой Кати. Были бы только ты и я. Ты бы влюбилась в меня, я уверен. Потому что… ты ведь влюблена в меня сейчас. Просто это бы случилось гораздо раньше. И прости за то, что вываливаю на тебя это прямо сейчас. Просто хотел, чтобы ты знала. Мне пиздецки-хуёво без тебя, Саша. Но я не буду рядом с тобой после того, что наделал. Я просто никогда не буду тебя достоин.
Она плакала тихо, но слёзы лились ручьями: я чувствовал, что и мои глаза начинали слезиться. Я молча встал и пошёл в прихожую, хотелось то ли сбежать отсюда, то ли встать перед ней на колени, уткнувшись носом в живот, и умолять простить меня.
Когда я обувался, я услышал её тихий надрывный голос, врезавшийся мне в спину.
— Чёрт возьми, Стас! Да я даже не спала с ним! Мы просто целовались! Я была пьяная очень, и мы не стали… я… чёрт. Ничего не было, клянусь тебе.
Я стоял и рассматривал узор на входной двери, пока моё сердце стучало в глотке. Я трахнул Вершинину, прижав её хрупкое тело к тумбочке, которая стоит в двух метрах за моей спиной. Я смотрел на её лицо, отражавшееся в зеркале, заплаканное.
Её искусанные губы, которые шептали мне, что она не спала с ним.
Она умоляла меня остановиться.
Но я всё равно её трахал.
А она никогда не была ни с кем кроме меня. Кажется, хуже, чем сейчас, уже и быть не могло.
Я шумно сглотнул и, как ошпаренный, выбежал из её дома.
Комментарий к Глава 12. Стас (Часть 1)
Следующая глава будет в понедельник, 2 часть от лица Стаса. Потом эпилог.
У меня всё.
И да.
Я люблю вас, правда.
========== Глава 12. Стас (Часть 2) ==========
***
Утром меня разбудил громкий звонок моего мобильного телефона, который оповещал о том, что до меня пыталась дозвониться мать. В висках отдавалась пульсирующая боль, а жуткий сушняк неприятно сдавил горло. Я глухо застонал и откинулся на подушку, прижав к уху трубку: я знал, что моя мама была слишком настырной, чтобы так быстро сдаться.
– Да, мам… – я сам не узнал свой голос, слишком охрипший спросонья. – Зачем ты звонишь в такую рань?
– Ты меня со света сжить хочешь, Стас? Времени час дня, а ты спишь дома? Ты вообще в курсе, что учишься в университете? – мамины вопли заставляли мою голову раскалываться ещё сильнее. Я редко прогуливал пары, так что не видел ничего страшного в том, что пропустил один учебный день. На лекциях меня отметит влюблённая в меня староста, а на семинаре нас не будут отмечать, я уверен. – Если так будет продолжаться, ты переедешь жить к нам, а квартиру будем сдавать. Ты слишком осмелел без родительского контроля!
– Если бы ты мне звонила чаще, чем раз в месяц, мне стало бы стыдно за то, что я сегодня не появлялся в университете. Но какого чёрта я должен отчитываться перед женщиной, которая вообще забыла о существовании собственного сына? – я не хотел грубить матери, несмотря ни на что, я любил её, но жёсткое похмелье делало меня весьма раздражительным. – Прости, мам. Я не должен так говорить.
– В твоих словах есть доля правды, я совсем закрутилась, куча новых заказов, да и я знаю, что ты взрослый мальчик. Ты всегда прекрасно справлялся без моего присмотра, мой самостоятельный Стас, – её голос смягчился, а я широко улыбнулся. Я скучал по ней. Хотелось поговорить с ней, как в детстве. Выложить всё, что накопилось внутри, рассказать каждую мелочь о… нас с Сашей. Но я знал, что буду молчать и улыбаться при встрече. – Я надеюсь, ты не забудешь поздравить отца сегодня, сын.
Чёрт. Как можно было забыть?
– Да, я позвоню ему. Я ведь только что проснулся, не мог раньше.
– Не обязательно звонить. Приезжай сегодня, мы хотим накрыть на стол. Будет совсем немного народа: пара папиных друзей и Вершинины. Тебе даже не придётся долго сидеть в обществе стариков, там же твоя Сашка будет.
Не моя, мам.
Мы не виделись с Сашей уже неделю. Она не искала встречи со мной, как, собственно, и я. Если быть честным, после моего немного сумбурного признания в любви, я надеялся, что она позвонит. Несмотря на то, что она сказала мне о том, что не имела интимной близости ни с кем кроме меня, и я осознал, что мой и так безгранично ужасный поступок был худшим, что я совершал в жизни, я надеялся, что она простит меня.
