– А если серьезно ...Потому что Мэри сказала, что ты ушла домой пораньше, и я хотел проверить, убедиться, что ты в порядке.
– Я в порядке, – сказала она и подняла бокал с вином, чтобы сделать глоток.
К сожалению, белое вино стало теплым. Скривив лицо в отвращении, она почти выплюнула его обратно.
– Слишком теплое? – спросил Ксандер, смеясь над ее странным выражением лица, и сел в кресло напротив нее.
– Да. Это отвратительно, – ответила она и улыбнулась, представив свое лицо.
– Я тебе еще принесу, – сказал он и встал, – Нет, не волнуйся, – пошутил он снова, – Я сам найду твою кухню.
На этот раз она не могла сдержать смех, потому что он подтрунивал над небольшими размерами ее дома. Но Отэм это мало волновало. Площадь дома была идеальной... для нее. И, конечно же, для нее был идеальный размер платы за это жилище. Ежемесячные платежи позволяли ей откладывать деньги, что было не последним бонусом при покупке этого дома.
Ксандер вернулся с двумя бокалами охлажденного белого вина, и снова сел напротив нее.
– Теперь можешь объяснить, почему ты уехала так рано, ведь ты никогда не уходила с работы раньше.
Его глаза вдруг сузились, как будто что-то странное творилось вокруг.
– А, в самом деле, когда ты последний раз брала отпуск? – мягко спросил он.
Она улыбнулась и покачала головой.
– И это спрашивает человек, который сам работает без отпуска. Это не справедливо, ты не можешь осуждать меня, когда делаешь то же самое.
– Туше! – согласился он, – Объясни.
Он откинулся в удобном кресле и наблюдал за ней. Отэм не ответила на его вопрос, но они все-таки затеяли оживленную дискуссию по другому вопросу, он и сам не помнил, как переходил от одной темы, к другой. Он был спокоен и собран, ему просто нравилось быть здесь с ней.
В прошлом они общались на разные темы, всегда находили время для разговоров. И все было прекрасно, пока тот придурок не пригласил Отэм после благотворительного ужина на свидание. Ксандер пришел в бешенство, увидев ее с другим. Он был так взбешен, что, придя в тренажерный зал, бил своего спарринг-партнера, словно боксерскую грушу. После инцидента Ксандеру не разрешали вернуться в тренажерный зал больше недели.
Сейчас Отэм снова была так близко. После полудня солнце постепенно перемещалось за деревья, играя с ее волосами. Ксандеру понравился такой вид – уют и тепло домашнего очага идеально совмещались с этой невероятной девушкой. В последнее время у Ксандера выдались тяжелые деньки. Он постоянно вспоминал тот день, когда испуганная Отэм стояла в магазине, и как потом она оказалась в его квартире. У Ксандера были проблемы со сном, он долго не мог заснуть, а все из-за того, что постоянно чувствовал ее присутствие в своей постели, засыпал вспоминая, как она кончала в его руках, а проснувшись обнаруживал, что ее нет рядом.
Он хотел ее вернуть, в свою постель и в свои объятия. И мужчина желал выяснить, как удержать эту тонкую нить. Ведь их сегодняшний поцелуй только доказывал, что все попытки Отэм казаться равнодушной были только маской, за которой она пряталась.
Ксандру очень понравилась атмосфера и комфорт на заднем дворе, маленькие огоньки подсветки переплетались в ветвях дерева, все время автоматически переключаясь, пока они говорили. Он наблюдал за ее прекрасными чертами лица и думал, что может потратить всю свою жизнь, чтобы просто сидеть во дворе, наблюдать, слушать ее рассказы о надеждах и мечтах, спорить с ней о политике, или просто спорить по пустякам, доказывая свое мнение.
Ему нравилось это в ней. Люди обычно с ним не спорили. Клиенты приходили к нему в ярости или в шоке от того, что супруг решился на развод и раздел имущества. Как адвокат, Ксандер решал, как поступить, что им говорить, и все следовали его инструкциям, даже не сомневаясь в его компетенции.
Отэм могла спорить, что небо синего цвета просто потому, что это была Отэм. И этим все было сказано. Ночь медленно опускалась на город, девушка смеялась, только огоньки гирлянды, отражавшиеся в ее карих глазах, освещали этот вечер. Ксандер повертелся в кресле, чтобы лучше контролировать свое тело, потому что он начинал твердеть всякий раз, когда смотрел на нее.
Почему она сбежала в тот раз, когда они были вместе? Что он сделал плохого? Имея опыт общения с женщинами, Ксандер понимал, что он был хорошим любовником, и он с абсолютной уверенностью мог заявить, что Отэм наслаждалась их совместной ночью. Но в то утро, после ее бегства, между ними пролегла новая пропасть. Со стороны это было похоже на панику или стыд, который она пыталась скрыть, после того, как поддалась искушению. Такое положение вещей Ксандера раздражало, потому что он не жалел ни секунды. За исключением, может быть лишь одного, что это не продлилось дольше, ну, как минимум лет пятьдесят, - подумал он с раздражением.
Отэм покачала головой, не соглашаясь с его точкой зрения по политическому вопросу, который они только что обсуждали, и сказала ему прямо в лицо, что он не прав. Ксандер рассмеялся, но не стал оспаривать ее утверждение, наслаждаясь тем, что ей это доставляло удовольствие. Она не разговаривала с ним так лет … очень давно. С тех пор, как она работала помощником администратора и не знала чего хочет от своей жизни. Тогда все было настоящим, впрочем, как и ее смех сейчас по поводу политического спора. Но она стала другой. Ксандер видел какую-то боль в ее глазах, и это заставляло сжиматься в тугой узел его внутренности. Когда Ксандер видел, что несмотря ни на что, гневные слова переходят в его сторону, все, что он хотел, это притянуть ее в объятия и заставить сказать ему, что или кто причинил ей боль. Он хотел защищать ее, сделать ее жизнь счастливой и стереть всю злость и разочарование.
Ксандер взял бутылку, намереваясь снова наполнить свой бокал. Он выпил только пол бокала вина, не желая затуманивать свой разум алкоголем, потому что безумно наслаждался ее смехом. Но когда он понял, что бокал пуст, Ксандер знал, что пришло время уходить.
Черт, он не хотел уходить. Он хотел поднять ее на руки и заняться с ней любовью прямо здесь, на мягкой траве ее уютного дворика. А потом он хотел унести ее в дом и заняться с ней любовью, на каждой горизонтальной поверхности, которую он смог бы найти.
– Мне пора домой, – сказал он вместо того, чтобы притянуть ее на свои колени.
Отэм смотрела вниз на руки, умоляя про себя, чтобы он услышал ее молчаливое послание и остался.
«Убирайся прочь» прочел он язык ее тела.
Проклятье! После того поцелуя в конференц-зале, Ксандер подумал, что, возможно, она тоже чувствует некое притяжение, которое они оба испытывают, ведь он так долго хотел ее. Сначала, она была слишком молода. Выпускница колледжа – с огоньком в глазах и радостным волнением, что весь мир у ее ног. Ксандер решил держаться подальше. Но сейчас Отэм больше не выпускница … То, как она смотрела на него сегодня после их поцелуя, не говоря уже про то, как она реагировала на его прикосновения...
Нет, это моя фантазия, решил Ксандер.
В тот день, в магазине, она была сама не своя. Он воспользовался ею после драки. Ксандер прекрасно знал, как после хорошего поединка, адреналин будоражит кровь, а он поцеловал ее сразу после этого. Отэм отреагировала таким образом на последствия стресса, а не на него.
Но сегодня денем...не было борьбы. Не было адреналина. Ну, пока он не прекратил ее целовать. В тот момент ему очень хотелось затеять драку с теми активистами, которые не вовремя пришли в конференц-зал.
Со вздохом и стоном решимости, Ксандер поднялся со стула.
– Не буду надоедать. И спасибо за вино, – сказал он, – Мне нравится разговаривать с тобой. Это было как в старые времена.
Ксандер выбрался оттуда так быстро, как только мог, почти бежал из дома. Ведь если он не уйдет сейчас, то не был уверен, что ему хватит сил сделать это позже. Только не тогда, когда она выглядела так трогательно и сексуально сидела в большом кресле, сложив под себя ноги в милых розовых носочках. Она всегда выглядела такой ссобранной и строгой на работе, на своих убийственных каблуках и в обтягивающих юбках, которые не оставляли простор воображению.
