— Ты не можешь копаться в моей голове постоянно.
Крис покачал головой.
— Еще как могу.
Он сел рядом и положил мои ноги поверх своих. Телевизор заработал, а я никак не могла выкинуть слова Готто из головы. Ну, будем надеяться, что телевизор нас заглушит.
Я села Крису на колени лицом к лицу. Он сначала осторожно глянул на лестницу, а потом улыбнулся мне.
— Ты кстати не один скучал.
Я поцеловала его, а он двумя руками провел мне от лопаток до бедер. Я прижалась к нему еще сильнее.
— Может, пойдем наверх? — Крис на секунду разъединил наши губы.
Я улыбнулась и кивнула, а он, не выпуская из объятий, понес меня по лестнице. Мы дошли примерно до середины, когда услышали стук.
— Я уже ненавижу того, кто пришел.
Я последний раз чмокнула его в губы. Он быстро спустился вниз и открыл дверь. На пороге стоял взмыленный Ган и держал в руках какие-то папки с бумагами. Крис изменился в лице и отступил в сторону. Мое сердце бешено застучало в груди, предчувствуя неприятности.
— Кристофер тащи виски у нас проблемы и тяжкая беседа.
Лицо Гана выражало смесь страха и задумчивости. Крис повернулся ко мне, стоящей на лестнице и, я бегом спустилась на кухню за бутылкой. Когда я вернулась, Ган уже сидел на диване, положив ноги на журнальный столик, хорошо, что Крис был чистоплотен и заставил его разуться. Я там все-таки ем. Взгляд Криса встретился с моим, понятно, опять телепатия.
— Что случилось?
Я села в кресло и протянула им бутылку. Ган благодарно кивнул и глотнул прямо из горлышка. Прямо как Перчик.
— Помнишь, какие нераскрытые дела на нас висят?
— Пауки, а что?
— Ну, в общем, их нашли. Готовят операцию на завтра или послезавтра.
Что? Пауки?
— Разве ты их не придумал? — мой голос звучал как чужой, а биение сердца, казалось, вообще было на уровне горла.
Крис кивнул и перевел взгляд на Гана.
— Еще как придумал — пробормотал он — На нашей группе висел розыск несуществующей партии. Ну, а теперь существующей.
— В Чикаго есть еще одна сбежавшая партия?
— Ты давно видел таких контрабандистов, от которых ядовитые пауки бегают пачками?
Крис напрягся.
— Объясни по-человечески.
— Я и объясняю, нас подставляют, поздравляю.
Ган поднял бутылку в воздух, как делают после произнесения тоста. В его глазах не было ни капли радости, а у меня сердце билось так, что казалось, вот-вот выпрыгнет. Я побледнела и опустила голову.
— Сегодня на собрание, после того как ты ушел, пришла та симпатяга блондинка. Ну «шестерка» нашего доблестного генерала Сора.
Так вот как звали того мужчину с залысиной на совете. Имя было смутно знакомо, когда-то мой куратор Хенрик, состоял с ним в одной выездной группе.
— Она сказала нам, что поступили новые данные о пауках. Близнецов и Фрею я домой отправил, а сам рванул в тюремный отсек. Пауков перевели неделю назад, но ни куда, ни кто отдавал приказ, я так и не узнал. «Шестерка», что за это отвечает, забыл, как ее зовут, она ничего не знает. Ей приказали забыть, в противном случае мой гипноз бы подействовал.
— Мойра? — тихо спросила я.
Ган перевел глаза на меня. Зрачки у него бегали, он был в панике, но кивнул и снова отвернулся.
— Ты точно уверен в том, что твой гипноз перекрывает связь?
Ган сделал еще один глоток.
— Уверен. Гипноз создает нишу в сознание, ты отключаешься на пару мгновений, а потом когда приходишь в себя ничего не помнишь из того, что говорил. Словом, я отключаю ее понимание, что она «шестерка». Она могла молчать только в том случае, если действительно ничего не знала или забыла.
Повисло напряженное молчание.
— Мы идем ловить тех же самых пауков?
— Похоже на то. Больше чем уверен, что там, куда нас отправляют, будет больше. А еще они будут в курсе, что мы придем. Я думаю, стоит провести завтра инструктаж новичкам, их отправляют с нами. Я велел им быть в десять в зале — он кинул на столик папку с бумагами — Ах, да и еще забыл, когда мне сказали про миссию, я спросил, кто с нами из техотдела идет, ну и собственно пляши. Никто.
Мои глаза расширились.
— Вас отправляют без поддержки?!
Крис сжал челюсть.
— Нас пускают в расход.
В голове словно взорвался динамит. Я подняла испуганные глаза на Криса, его лицо было непроницаемым, но уловив мои эмоции, он протянул ко мне руку. Ган провел взглядом за его жестом.
— Крис только не говори, что меня отправляют подыхать из-за того, что ты не смог держать себя в руках.
— О нас никто не знает.
— С чего ты, черт тебя дери, взял?! — Ган перешел на крик.
— Мы были осторожны.
— Осторожны? Крис? Когда ты подделывал отчет ради матери, и если бы об этом кто-то узнал, только последняя скотина бы не вошла в твое положение. Но с тем мертвым пауком, которого ты порвал, ради «шестерки» — он поднялся на ноги и злобно посмотрел на Криса.
Крис же вскочил следом, и теперь они пускали искры из глаз друг на друга.
— У нее есть имя.
— Отлично — Ган вскинул руку и впечатал кулак в скулу другу.
Крис не ответил, а только поднял глаза обратно. Ган замахнулся второй раз, но у Криса кончилось терпение, и он перехватил кулак. Они сцепились, это было похоже на то, как дерутся львы.
Я попыталась разнять их, перекрикивая шум драки, но Крис лишь прохрипел.
— Не лезь.
Приказ есть приказ. Я безвольно стояла в углу комнаты и молчала. Мне велели не вмешиваться.
Крис опрокинул Гана на столик для журналов и стал бить по лицу. Помня, какими силами, обладает Крис, я на секунду испугалась, что он его убьет. Но Ган был изворотливым как змея. Он уступал в ловкости и силе, но сумел использовать и это в плюс себе. Ган выбрался из захвата почти с легкостью, скорее всего, дрались они не в первый раз. Он сумел ударить Криса аж, два раза, но потом снова оказался в захвате. На лестнице появился испуганный Готто. Я поспешила к нему.
— Это из-за меня?
— Нет, боже, Готто иди спать — голос звучал надломлено, а в горле застряли слезы.
Два раза повторять, слава богу, не пришлось, я проводила Готто до двери его спальни и, бросив пожелания выспаться, кинулась обратно на первый этаж. Я услышала хруст костей, когда только ступила на верхнюю ступень. Послышалась матерная брань, а когда я увидела, что произошло, то зажала рот рукой.
Крис сломал Гану нос. Тот, скорчившись, пытался зажать кровь и тяжело дышал, рядом с журнальным столиком, которому теперь не хватало ножки. Телевизор тоже был разбит, он валялся на полу. Он не пострадал так сильно, как я думала, из угла в угол тянулась большая царапина, но это все. Я перевела полные ужаса глаза на Криса, у того была рассечена бровь, а из уголка губ текла струйка крови. Кулаки сбиты, глаза полные ярости и презрения, смотрели на горбатую фигуру лучшего друга.
Ган поднялся.
— Если твоя подстилка появится на задании, я сам ей всажу обойму в голову, хорошо меня слышишь? Я не собираюсь дохнуть от того, что у тебя сатириазис!
Он вышел из дома, громко хлопнув дверью. Я осела на ступени и из моих глаз потекли слезы. Крис подскочил ко мне и взял мое лицо в ладони. Я могла смотреть только на кровь текущую из его губ и брови. Ладонью нащупала его руку и потянула на кухню к аптечке. Я промокнула обеззараживающим средством его царапины, прижала его голову к себе. Он обвил руками мою талию и произнес.
— Я не позволю тебе умереть.
Я фыркнула. Подумать только, он расквасил лицо лучшему другу из-за того, что тот назвал меня как-то не так, его пытаются убрать из-за отчета, а он думает, как спасти меня! Крис услышал мои мысли.
— Ему досталось за дело.
— Не правда, я и есть «шестерка».
Крис помотал головой.
— Я бы все отдал, чтобы это было не так.
Я улыбалась, а из глаз текли слезы.
— Крис, я люблю тебя, но послушай, не я в опасности. Ты.
Он лишь улыбнулся.
— Обещай не лезть ко мне в голову — проговорила я.
— Почему?
