- Скорее открывай, - так же тихо проговорил Невилл. - А то будет хуже. Моя бабуля тоже однажды прислала такое письмо. А я совсем про него забыл. Так что было!
- А что такое Громовещатель? - Гарри перевел взгляд с испуганных лиц друзей на красный конверт.
Рон не отрываясь смотрел на письмо, которое уже начало с углов дымиться.
- Открывай! - толкнул Рона Невилл. - Сейчас вспыхнет!
Рон протянул к конверту дрожащую руку, вынул его из клюва совы и распечатал. Невилл заткнул пальцами уши. И в тот же миг Гарри понял почему. Сначала ему показалось, что письмо взорвалось: громадный зал наполнился грохотом, от которого с потолка посыпалась пыль. Но скоро он различил в грохоте слова:
«…украсть автомобиль, - гремело письмо. - Я не удивлюсь, если тебя исключат из школы. Погоди, я до тебя доберусь. Думаю, ты понимаешь, что мы пережили, не найдя машины на месте…»
Миссис Уизли кричала в сто раз громче, чем обычно; ложки и тарелки подпрыгивали на столах от ее голоса, который еще усиливало эхо, отраженное каменными стенами. Сидевшие за столами вертелись на стульях, ища глазами несчастного, получившего это послание. Рон от стыда почти сполз со стула, так что был виден только его пунцовый лоб. А письмо продолжало:
«…вечером… письмо от Дамблдора. Я думала, отец от огорчения умрет. Мы растили тебя совсем в других правилах. Вы ведь с Гарри могли оба погибнуть!»
Гарри все ждал, когда же прогремит его имя. И делал вид, что не слушает говорящее письмо, звуки которого раздирали барабанные перепонки.
«…абсолютно чудовищно. Отца на работе ждет разбирательство, и виноват в этом ты. Если ты совершишь еще хоть один подобный проступок, мы немедленно заберем тебя из школы».
На этом письмо кончилось, и в зале воцарилась звенящая тишина. Красный конверт, выпавший из рук Рона, вспыхнул, и от него осталась горстка пепла. Гарри с Роном сидели, вытаращив глаза и отдуваясь, как будто их только что окатило волной прибоя. Многие смеялись, но скоро за столами опять возобновилась непринужденная болтовня.
Гермиона захлопнула книгу и вперилась в Рона.
- Не знаю, что ты ожидал, Рон. Но ты…
- Не говори мне, что я это заслужил, - выпалил Рон.
Гарри отодвинул миску с кашей. У него горели уши. Мистеру Уизли грозит служебное расследование! И это после всего, что мистер и миссис Уизли сделали для него этим летом…
Но углубляться в эти печальные мысли не было времени. Вдоль стола шла профессор МакГонагалл и давала каждому в руки расписание. Гарри в своем листке прочитал, что у их класса два первых урока - травология вместе с пуффендуйцами.
Гарри и Рон с Гермионой вышли из замка, миновали огороды и поспешили к теплицам, где росли волшебные цветы и травы. Громовещательное письмо сделало, по крайней мере, одно доброе дело: Гермиона сочла, что мальчики с лихвой наказаны, и стала опять, как всегда, милой и приветливой.
Подойдя к оранжерее, они увидели у дверей весь их класс, дожидавшийся профессора Стебль. В ту же минуту появилась и сама профессор; вместе с Златопустом Локонсом они шли по газону со стороны Гремучей ивы. В руках у профессора Стебль были бинты и гипсовые повязки. Гарри перевел взгляд на иву, несколько ее ветвей украшали гипсовые лотки. И Гарри опять испытал угрызения совести.
Профессор Стебль была маленькая, кругленькая ведунья в чиненой-перечиненой шляпе на растрепанных волосах; платье у нее вечно было в земле, а при виде ее ногтей тетя Петунья упала бы в обморок. Златопуст Локонс, напротив, был, как всегда, безупречен, его бирюзовый плащ развевался, золотистые локоны переливались под идеально сидевшей шляпой того же цвета, отделанной золотой каймой.
- Всем привет! - с сияющей улыбкой приветствовал он учеников еще издали. - Я показывал профессору Стебль, как вылечить Гремучую иву! Но, пожалуйста, не подумайте, что профессор меньше меня разбирается в травологии! Просто мне доводилось иметь дело с экзотическими растениями во время моих странствий…
- Дети, теплица номер три! - распорядилась профессор Стебль, явно расстроенная. В ней сегодня не было и следа обычного, живого и приветливого, расположения духа.
Ребята довольно зашумели. В прошлом году они занимались только в теплице номер один. В теплице номер три растения были куда более интересные, даже опасные. Профессор вынула из-за пояса большой ключ и отперла дверь теплицы. Оттуда на Гарри повеяло теплом, запахом сырой земли, удобрений, тяжелым ароматом гигантских, размером с зонт, цветов, свешивающихся с потолка. Он шагнул было внутрь вслед за Роном и Гермионой, но его остановила рука Локонса.
- Гарри! Ты мне нужен на пару слов. Вы не возражаете, профессор, если Гарри опоздает минуты на три?
Судя по недовольному лицу, Стебль возражала.
- Вот и отлично, - заявил Локонс и захлопнул дверь перед носом профессора травологии.
- Гарри! - воскликнул Локонс. - Гарри! Гарри! Гарри! - Локонс покачал головой, и на его крупных, ослепительно белых зубах ярко заиграли солнечные лучи.
Ничего не понимая, Гарри огорошенно взирал на Локонса.
- Когда я узнал об этом, я сразу понял: во всем, что произошло, виноват я. Я готов был себя убить!
Гарри понятия не имел, о чем это он, и хотел прямо спросить. Но Локонс продолжал:
- Никогда в жизни я не был столь сильно ошеломлен! Прилететь в Хогвартс на машине! Но меня тут же осенило, почему ты совершил этот поступок. За милю видно! Гарри! Гарри! Гарри!
Замечательным в Локонсе было то, что, даже когда он молчал, он умудрялся выставлять напоказ свои зубы-жемчужины.
- Я пробудил в тебе тщеславие! Что, не так? Я заразил тебя этой бациллой. Ты вместе со мной попал на первую полосу газеты. И ты просто не мог ждать, когда это опять случится!
- Нет, профессор, видите ли…
- Гарри! Гарри! Гарри! - Локонс крепко схватил Гарри за плечо. - Я понимаю. Раз подвергшись этому искушению, начинаешь прямо-таки жаждать славы. Я очень виноват перед тобой. Этот хмель должен был ударить тебе в голову. Но пойми: чтобы тебя заметили, нельзя начинать с полетов на фордике. Пожалуйста, веди себя осмотрительнее, идет? Вот станешь старше, у тебя будет столько времени и возможностей. Да, да, я знаю, о чем ты сейчас думаешь! «Хорошо ему говорить. Он всемирно известный волшебник!» Но когда мне было двенадцать лет, я был тоже еще никем и ничем, как ты сейчас. Даже больше, чем ты. Ты уже в какой-то мере человек известный, так ведь? Я говорю об этой истории с Тем-Кого-Нельзя-Называть! - Он выразительно посмотрел на шрам в виде молнии на лбу Гарри. - Знаю, знаю, - продолжал он, - это совсем не то что пять раз подряд получить приз газеты «Магический еженедельник» за самую очаровательную улыбку. Но для начала и это хорошо, Гарри, очень хорошо!
И, дружески подмигнув, Златопуст Локонс торжественно удалился. Несколько секунд Гарри не мог прийти в себя от изумления, но, вспомнив, что уже минут пять как начался урок, открыл дверь в теплицу и тихонько проскользнул внутрь.
Профессор Стебль стояла у деревянной скамейки в центре теплицы, на которой лежали около двадцати пар наушников-заглушек. Подождав, пока Гарри займет свое место рядом с Гермионой, профессор начала урок.
- Сегодня мы будем пересаживать мандрагоры, - сказала она. - Кто хочет рассказать о свойствах этого растения?
Никто не удивился, что первой подняла руку Гермиона.
- Мандрагора, или мандрагорум, - сильнодействующее средство для восстановления здоровья, - отчеканила Гермиона, как будто знала учебник наизусть. - Мандрагору используют, чтобы вернуть человеку, подвергшемуся заклятию, его изначальный облик.
- Отлично. Десять баллов Гриффиндору, - сказала профессор Стебль. - Мандрагора является главной составляющей частью большинства противоядий. Но и сама мандрагора небезопасна. Кто может сказать почему?
Опять взметнулась рука Гермионы и чуть было не смахнула очки с носа Гарри.
- Плач мандрагоры смертельно опасен для всех, кто его слышит, - без запинки ответила Гермиона.
