— Презентация — это тоже реклама. Получится двойной фильтр отбора: если кто- то заинтересует меня рекламой рекламного проекта, то идея точно чего-то да стоит. А Никита снова молча принесет мне на листочке, и скорее всего в итоге окажется лучшим. Но его и возглавлять проект не поставишь — он исполнитель, не руководитель.
На самом деле, тот меня волновал не в первую очередь. Я бы и сама хоть что-то попыталась предложить, но презентация сильно беспокоила. Наверное, я была как Никита, потому о нем и поинтересовалась. Я вот тоже могу разволноваться на глазах десятка зрителей, но это не значит, что у меня вовсе нет идей. Максим Александрович добавил:
— Надеюсь, понятно, что я не запрещаю тебе участвовать?
— Понятно. Но и не будете помогать.
— Не сваливай все в одну кучу. Могу гарантировать только одно: если ты окажешься лучшей — так и скажу. Если нет — тоже. У тебя в этом плане не будет привилегированного положения, как и предвзятого. Но если возникнут вопросы, то… ты знаешь, где меня найти.
Я усмехнулась. В его словах можно выловить уверенность, что от самого участия я не откажусь. Странно, что именно он не сомневается во мне… Ведь лучше всех меня знает.
В тот вечер секс был необычным. Максим Александрович неожиданно выбрал самую пассивную из всех ролей. И не могу сказать, что мне это очень понравилось. После ужина он приказал мне раздеться, сам сел на диван и приспустил штаны.
— Возбуди меня руками и языком.
С этим я справилась без труда. Член реагировал на мои прикосновения моментально. А я реагировала на руки, которые время от времени поглаживали мою грудь.
— Теперь садись сверху. Ты должна кончить сама и меня довести. В любой последовательности. Постарайся.
Я раздвинула ноги и разместилась сверху. Направила член внутрь, осторожно села. Привыкла к ощущениям и начала двигаться. Поначалу казалось, что ничего сложного нет — те же самые фрикции, которые приведут к тем же самым результатам. Но уже через пару движений вверх и вниз, почувствовала, что бедра напрягаются слишком сильно, устают. Я никак не могла приспособиться, чтобы поддерживать ритм, постоянно сбивалась и немного меняла положение. Наконец, нашла — уперлась руками в спинку по обе стороны от его лица и начала двигаться от поясницы вперед и назад.
Было очень непривычно. Вроде бы сейчас не он брал меня, а я сама выбирала темп и угол наклона так, чтобы найти для себя самые приятные. Но ощущения, что я руковожу процессом, так и не появилось. Я насаживалась на член снова и снова, пронзая все тело усиливающимися приливами возбуждения, но оставалась подчиненной. Максим Александрович мог бы помочь — если бы начал толкаться бедрами вверх, то почти сразу смог бы довести нас обоих до пика. Он же сидел почти расслаблено, откинул голову и смотрел на мое лицо полуприкрытыми глазами. Лишь иногда поднимал руки и только кончиками пальцев касался моих сосков — я и от этого мгновенно возбуждалась, но он почти сразу убирал, будто решил никак мне не помогать.
— Ты плохо стараешься. Быстрее!
Я ускорилась и теперь насаживалась резко, на всю длину. От этого сбилось дыхание. Но он словно вознамерился мешать:
— Старайся лучше! Или прикажу убрать руки за спину, так будет еще сложнее.
— Простите… господин…
От этого темпа я уже была близка к оргазму. Отвечать приходилось со стоном — возможно, именно этого он и добивался. Холодным голосом загонял в угол, давил, зная, что от давления я распаляюсь. Наклонилась еще ниже, под таким углом внутри начало все сжиматься от наслаждения.
— Быстрее! Быстрее, говорю! Плохо слышишь?
— Я…
Оргазм не позволил договорить, я вообще забыла, что хотела сказать. Упала на его грудь, скручиваясь судорогами.
— Продолжай, девочка, двигайся, — теперь мягче. — Двигайся!
Я теперь вообще не понимала, не отдавала себе отчета, но бедра сами заходили и почти сразу вернулись к предыдущему темпу. Он только один раз напрягся, резко подался вверх и кончил.
Я остановилась, дышала тяжело, рвано. Он тоже не спешил менять позы, оставляя член внутри. Я податливо приняла в рот палец. Посасывая, закрыла глаза. Спонтанно потянулась за рукой, а он другой рукой перехватил меня и уложил на грудь. Погладил по волосам.
— Спасибо, господин.
Он долго молчал, а потом сказал с неожиданной улыбкой в голосе:
— Я вот думаю, может, я люблю подчиняться? Потому что быть ведомым… неплохо. Чего встрепенулась? — рассмеялся. — Да шучу я, успокойся.
— Вы не особо-то и подчинялись, — буркнула, хотя тоже начинала улыбаться.
— Что, правда? — вздохнул. — Видимо, совсем не мое. Но я так старался, так старался.
— Можете тогда сказать: «Спасибо, госпожа». Для полного эффекта.
— Не перегибай, я таких слов даже не знаю.
Теперь мы смеялись вместе.
Глава 17
Во вторник уже с утра все не заладилось. И обстновка в офисе была наполнена настороженным вниманием. В конце концов Екатерину прорвало:
— Я видела, как ты выходила из машины шефа! Девочки, а давайте теперь угадаем, чей проект победит?
Я лишь на секунду прикрыла глаза. До какой степени у людей может быть скучной жизнь, если чужая их интересует многократно больше своей? Можно соврать, что он увидел меня по пути и подхватил. Но навалилась неподъемная усталость — мне-то, вот именно мне, за что нужно оправдываться?
— Да, выходила. Смирись, Кать. Или не смиряйся. Мне на самом деле все равно. Она ахнула, остальные переглядывались.
— Все-таки не гей, — успокоилась первой Маргарита Ивановна.
— Теперь хоть ясно, откуда прикид… — рассуждала сама с собой Татьяна.
— Ну вот! В кои-то веки что-то интересное произошло, но с самой скрытной — мы останемся без подробностей! — разочарованно закатила глаза к потолку Катя.
— Так и что, у вас прям там все серьезно? — не сдержала любопытства Аня.
И этот вопрос был самым сложным. Их не устроит любой ответ. Меня не устроит любой ответ. На следующей неделе так же равнодушно сообщу, что расстались — характерами не сошлись. А до тех пор просто перетерплю бесконечные вопросы и шепотки за спиной.
— Тихо! А, нет… это не он, — контролировала выход Тамара. — Говорите тише, а то ж всем шеи свернет! Даже разбираться не станет, кто что говорил.
— Эх, девочки! — вдруг рассмеялась Маргарита Ивановна. — Вы теперь вообще слова выбирайте: в нашем стане первая леди и главный шпион! Кто бы мог подумать? Хотя… я же и подумала! Молодец, Марго, нюх к старости лет не растеряла!
Я предполагала, после этого станет невыносимо, но оказалось, что совсем наоборот: открытое признание — это факт, с которым придется просто смириться. Потому меня доставали поначалу только вопросами, потом злились, что отшучиваюсь и скрытничаю. Возможно, зависть и присутствовала, но как-то без задора. Даже самые отчаянные выбирали слова. У Максима Александровича тяжелая аура — как куполом защиты накрывает, даже когда сам об этом не подозревает. Такую обстановку принять несложно, теперь будет даже жаль на будущей неделе их разочаровывать.
По дороге домой Максим Александрович сказал:
— Сегодня меня не будет, поужинаешь одна. И у тебя высвободится целый вечер, если решишь заняться подготовкой презентации.
Я сразу не переспросила, а позже сильно об этом пожалела. Куда он отправился? Точно ли освободил вечер для моей работы, а не… для своего удовольствия?
Вошла в свою комнату — подняла с пола красное платье. Утром я немного задержалась и уже выбегала обнаженной, опаздывая на полминуты. Но Максим Александрович прищурился, а потом припечатал меня к стенке. Вместо привычного минета получился очень страстный, почти грубый секс. Казалось, он собирался вбить меня в стену, вколачиваясь так яростно, что я голову теряла от его напора. Стонала, задыхалась и только сильнее обхватывала его ногами, забыв о том, что это наказание. Но моментально вспомнила, когда он вышел из меня за секунду до оргазма. Сам кончил мне на внутреннюю сторону бедра, а потом так и отправил завтракать. Без одежды. Завтра заведу будильник на пятнадцать минут раньше. Я посмотрела на ту самую стену — стоит себе, проблем не знает, а мне одной секунды не хватило! Еще и сейчас ушел куда-то… Говорю же, с самого утра не заладилось.
