Я перевела взгляд на свой телефон и вздохнула. Сообщения все не было. В ту минуту, когда я обратила внимание на коридор, было уже слишком поздно.
Я побежала с неимоверной скоростью, врезавшись в чью-то груду мышц.
Отшатнувшись назад, я поняла, что это Никсон. Я вздохнула с облегчением и обняла его.
Он замер от моих прикосновений. Выругавшись, он схватил меня за руки, отталкивая прочь от себя.
— Что, черт возьми, ты делаешь?
— Что? — наверное, не лучший ответ.
— Почему ты прикасаешься ко мне? — усмехнулся Никсон.
— Потому что… — мой взгляд упал на студентов, снующих вокруг нас. На их лицах читалась смесь ужаса и веселья.
— Потому что, что? — он сделал шаг ко мне и наклонил голову. — Что, язык проглотила? Или, в твоем случае, я думаю, тебе его откусила… корова?
— Корова? — повторила я. — Никсон, что, черт возьми, с тобой происходит? Вчера вечером…
По всему коридору раздались дружные вздохи, но я отказывалась отступать.
— Ты явно ошибаешься, все еще полагая, что я хочу от тебя большего, — его глаза были стальными. Воздух в груди настолько сгустился, что мне казалось, будто я вот-вот перестану дышать.
— Но ты сказал…
— Ты оглохла? — кричал он. — Я не хочу тебя, Фермерская Девчонка. Ни сейчас, ни вчера вечером… никогда, — засмеялся он. И каждый его смешок эхом отдавался от стен. Я чувствовала, как стук моего сердца ломает мне ребра, словно молот. — Позволь объяснить тебе доходчиво. Я никогда не буду тебя хотеть. Посмотри на себя. Ты ничтожество по сравнению с нами, и всегда будешь таковой. Так сделай же одолжение, оставь меня в покое, — его руки дрожали, когда он отвернулся, мышцы его челюсти были напряжены.
Я отказывалась двигаться. Я только могла чувствовать, как слезы текут по моему лицу.
— Убирайся к черту от меня, — Никсон находился в нескольких дюймах от меня. Те же самые губы, которые обещали мне «навсегда», сейчас вонзили нож мне глубоко в грудь. — Оставь. Сейчас.
Так или иначе, я была вынуждена пройти мимо него, слушая, как он кричит позади меня: «Муу».
Рыдания сотрясали мое тело, я не могла дышать или здраво рассуждать. Я даже не знаю, в каком направлении бежала. Я просто знала, что мне необходимо уйти оттуда. Подальше от него и от моего разбитого сердца, которое только что разлетелось на мелкие осколки у ног Никсона.
Я оглянулась, чтобы убедиться, что за мной никто не идет, и вновь в кого-то врезалась, но на этот раз это был не Никсон, а кто-то еще более недружелюбный.
Феникс усмехнулся.
— Хорошее шоу. Рад узнать, что он, наконец, поставил тебя на место. Может быть, теперь, когда твоя натура шлюхи выплыла наружу, все вернется на круги своя, как было до того, пока ты не загрязнила эту школу.
— Пошел ты! — я плюнула ему в лицо, отшатнувшись назад, убегая в первый попавшийся класс, находящийся поблизости.
К сожалению, он был занят несколькими студентами, но мне было все равно. Я просто должна была сбежать от него… ото всего.
Я рухнула на пол на глазах у всех, стараясь выровнять дыхание, но это было почти невозможно. Я умирала. Я знала это. Я пыталась дышать. Я действительно пыталась. Но каждый вдох давался мне все тяжелее, пока перед глазами не начали мелькать черные пятна.
Вдруг передо мной возникло лицо Чейза.
Не говоря ни слова, он поднял меня на руки и вынес из класса, проклиная по пути мафию.
Глава 29
К тому времени, когда мы достигли пещеры Бэтмена, оно же убежище избранных, я чувствовала, будто прошла сквозь тысячи жизней. Проще говоря, я ощущала себя старой, сварливой и озлобленной. И все, что я действительно сейчас хотела — это ударить что-нибудь… или кого-нибудь в лицо.
Почему он так поступил со мной? И на глазах у всех? Мой затуманенный мозг пытался придумать оправдания. Как же жалко я выгляжу, стараясь оправдать и свои действия. Воспроизводя в памяти все, что произошло накануне, я лишь почувствовала подступающую тошноту.
Ведь он говорил о том, что будет защищать меня, любить меня и делать вещи, которые ему вовсе не нравятся. Но какого черта? На мне полностью отразилась его плохая сторона, его грубый выбор. Если у него изначально был такой план, чтобы заставить меня выглядеть как дерьмо перед всеми студентами, не мог ли он предупредить меня? Любая девушка, если бы даже знала о плане, залилась слезами, услышав подобные слова.
Я вызывала жалость, потому что почти сумела убедить себя, что Никсон сделал все это нарочно. И то, что он на самом деле не использовал меня, в чем ранее меня убеждал дедушка.
— Черт побери, Трейс, послушай меня! — Чейз стоял передо мной, внимательно всматриваясь в мое лицо и извергая такие ругательства, от которых я могла бы покраснеть, если бы не ощущала онемение во всем теле из-за боли. У мальчика грязный ротик.
— Что? — я облизнула губы, не поднимая взгляда и отказываясь от зрительного контакта.
Он схватил меня за подбородок и поднял мое лицо вверх.
— Тебе нужно в больницу? Лечь? Нужно выпить воды? Хочешь успокоительное? Это все, о чем я спрашивал тебя по пути сюда, и теперь я вновь задаю те же самые вопросы. Черт, — он ослабил хватку, выпустив мой подбородок, и провел рукой по волосам. — Что это было? Ты выжила из ума? Ты не можешь просто… — он оттолкнулся от меня и начал бродить по комнате. — Ты не можешь просто сломаться в школе. Не можешь позволить людям увидеть твою слабость. Ты выше этого. Меня бы даже не волновало, если бы сам долбанный президент США вальсировал сюда, заявляя, что ты террорист. Ты — Альферо, ради всего святого. Так начни же действовать!
И он просто дал совершенно новое значение понятия жестокой любви. Мой рот открылся. На данный момент я была слишком потрясена, чтобы продолжать чувствовать боль. Неужели он на самом деле только что сделал мне выговор за то, что мое сердце разбито?
Я почувствовала, как слезы вновь подступают, но я не позволила себе заплакать.
Его каменное лицо расплылось в легкой улыбке.
— Лучше, Трейс. Это определенно лучше, чем посылать меня или осуждать. Я знаю, что это удар для тебя. Поверь мне, я знаю. Но это единственный путь.
— Единственный путь?
Чейз кивнул.
— Ты и Никсон. Между вами ничего не может быть. Слишком долгая история… Слишком много драмы. И Феникс сейчас ошивается вокруг кампуса, поэтому вам нельзя быть тем катализатором, который разрушит всю операцию. Поверь мне, ты не хочешь этого, и ты вряд ли пожелаешь, чтобы у Никсона было искушение все испортить.
— Никсон, — выплюнула я. — Он может делать все, что, черт возьми, захочет.
— Рад знать об этом, — послышался знакомый голос.
Я подняла голову вверх и увидела в дверях Никсона. Его глаза были неопределенными, поскольку метались от меня к Чейзу, а затем вернулись ко мне.
В его взгляде была забота, когда он начал подходить ко мне.
— Ты в порядке?
У меня внутри вспыхнула ярость. Не успев осознать, что творю, я вскочила и набросилась на него с кулаками, пока гнев и обида растекались сплошь по моему телу. Чейз оттащил меня от него, но даже крепкая хватка не мешала мне продолжать извиваться, когда горячие слезы лились из моих глаз.
— Я… — голос Никсона был сломленным.
— Ты делаешь только хуже, чувак, — прошептал Чейз. — Просто уйди. Она не хочет тебя видеть. Черт, даже я не хочу видеть тебя. Я не знаю, почему… Я просто думаю… Ты не сможешь исправить эту ситуацию с помощью своей харизмы плохого мальчика.
— Но… — Никсон откашлялся. — Трейс? — это был вопрос.
— Просто иди к черту, — рубашка Чейза, в которую я уткнулась, приглушала мой голос.
Чейз выругался.
— Никсон, ты сделал свой выбор. И я думаю, твой выбор теперь очевиден для всех, кто в тот момент находился в радиусе пятидесяти метров от вас.
— Я просто не знаю, хочу ли я жить с последствиями, — сказал Никсон.
— Я думаю, мы почувствуем на себе, на что способна эта семья.
— Чейз, — голос Никсона был хриплым. — Позаботься о ней, пожалуйста. Просто…
