– Тогда пошли его за иглой и нитью. Тебе нужны нормальные швы, если ты хочешь, чтобы в ближайшее время рана затянулась.
– Всё ещё надеешься заставить меня расплакаться?
– Хорошее предположение, – сострила она в ответ с натянутой улыбкой.
Но мужчина всё же последовал её совету, хотя он и приказал матросу, дежурившему возле двери, послать кого-нибудь ещё за всем необходимым. Несколько минут спустя прибежал Джеки с иглой, ниткой и с подносом еды.
– Принеси мне зажжённую лампу или свечу, – попросила Жаклин мальчика. – Мне нужно подержать иголку над огнём.
– Так тебя обучали ещё и врачебному искусству? – с удивлением спросил Ублюдок.
– Нет, но раньше я наблюдала за работой настоящего доктора, и знаю, что с грязной иголкой будет хуже, чем вообще без иголки.
– Ты дружишь с иголкой?
– Я умею шить, если ты об этом. Моя кузина Джуди в детстве хотела научиться вышиванию, и я не собиралась просто сидеть и смотреть, как она это делает, поэтому я тоже училась.
– Я бы подумал, что ты вместо этого сражалась с драконами.
– Мы с ней всё делали вместе. Мне не нравилось шитьё, но она была рада, что я хотя бы попыталась составить ей компанию.
– А потом она, в свою очередь, вместе с тобой сражалась с драконами?
Джек взглянула на него и заметила его улыбку.
– Так вот чем ты занимался в детстве? Понарошку сражался с драконами?
Он рассмеялся.
– На самом деле, мы с Мортом понарошку сражались с пиратами. Но ведь мы выросли на Карибах. Я не думаю, что там водятся драконы. Стой, это что, была настоящая улыбка, Джек?
Пару мгновений Джек действительно искренне улыбалась, но она не собиралась корить себя по этому поводу.
– Я просто представила, как дракон наводит шорох на островах. А нам с Джуди не приходилось выдумывать себе игры. Наша семья слишком большая. Всегда происходило что-то интересное, что привлекало наше внимание.
– И она тоже участвовала во всех твоих похождениях?
– Боже мой, нет. Некоторые вещи из того, чему я уговорила отца научить меня, были слишком опасными и неподобающими леди, по её мнению. Но она наблюдала и болела за меня.
– Управлять кораблём не опасно.
– Принеси мне шпагу, и я тебе покажу, о чём я говорила.
Он усмехнулся.
– И такие уроки? Серьёзно?
– Это намного интереснее, чем рукоделие.
Такое непринуждённое общение с ним сбивало Джек с толку. Хорошее начало для её плана, но всё равно было слишком странно обсуждать их детство таким причудливым образом. Но Жаклин не хотела потерять этот шанс разузнать побольше о нём, может быть, даже что-нибудь личное, что она могла бы использовать против него. Поэтому она сказала:
– Я бы подумала, что ты вырос в Англии, а не на Карибах. Произношение у тебя прямо как у англичанина.
– Я снова тебя заинтриговал?
– Снова? Ах, ты об этом, – фыркнула она, вспомнив о маскараде. – Любая тайна интригует, а ты был именно таинственный, когда носил ту дурацкую маску. Так ты родился на островах?
– Да, но мои родители англичане. Ты бы удивилась, узнав, как много англичан остаётся в Вест-Индии на островах, которыми завладела Британия.
– На каком острове?
– Если ты пытаешься отвлечь меня от боли, то это у тебя отлично получается, – он легко дотронулся пальцами до её руки, которой она опиралась на письменный стол.
Джек отдёрнула руку. Она была не в своей тарелке, пытаясь быть милой со своим заклятым врагом. Она хотела бы, чтобы их фальшивый родственник, Эндрю, был здесь и смог дать ей несколько уроков актёрского мастерства. У неё получилось хорошо начать, любезничая с Ублюдком, но она не хотела всё испортить тем, что рассердится, когда он дотронется до неё.
– Готова поспорить, что у твоего капризного повара есть что-нибудь от солнечных ожогов, или он сможет сделать какую-то мазь. Тебе стоит попросить его, потому что завтра тебе станет хуже.
– Ты и в солнечных ожогах разбираешься?
– Однажды я летом заснула в поле и проснулась с обожжёнными руками и ногами. Это и правда может быть очень болезненно.
– Почему ты была без ботинок?
– В том возрасте мне нравилось бегать босиком… ну, тайком ускользать ото всех. А от ботинок было слишком много шума. Но твои ожоги абсолютно точно нужно обработать мазью.
Он приподнял бровь.
– А твоё беспокойство вызвано…
Когда он не закончил фразу, она продолжила:
– Сомневаешься в моей искренности? Насколько я помню, поначалу мазь ужасно, просто адски жгла тело, и только потом становилось легче.
Он рассмеялся, но затем хлопнул себя по груди, оставив белый отпечаток на красноватой коже.
– Это ещё ничего, Джек. Я вообще-то вырос под палящим солнцем.
Она пожала плечами.
– Ну, как хочешь.
Джеки вернулся с зажжённой свечой, которую он поставил на стол рядом с Жаклин, напомнив ей:
– Не дайте Вашей еде снова остыть, миледи.
Она сурово посмотрела на веснушчатого мальчишку.
– О чём мы с тобой договаривались?
Он покраснел.
– Миледи Джек.
– Не совсем об этом, – проворчала она, когда мальчик быстро ушёл из каюты, а затем сказала Ублюдку:
– Он очень нервничает рядом с тобой, видишь? Ты должен быть с ним более приветливым.
– Я его не усыновлял. Со временем он поймёт, что я не кусаюсь.
Это было сомнительно, особенно потому, что выражение лица Ублюдка подразумевало, что это замечание относилось скорее к ней, чем к мальчику. Но сегодня в планах у Джек не значился бескомпромиссный спор, так что она прикусила язычок и вместо этого потянулась за иглой, но поняла, что сначала должна распустить порванный шов, перед тем, как самой всё аккуратно сшить.
– Будет больно, – сказала она, но выдернула нить до того, как закончила предупреждение.
– Наслаждаешься, да?
У неё получилось сдержать ухмылку, но Джек взглянула в его лицо, перед тем, как выпрямиться. Чёрт, только не снова! Этот чувственный взгляд его ярких глаз заставил её замереть, перевернул всё у неё внутри, у девушки перехватило дыхание, и пропал голос. Она закрыла глаза, досчитала до десяти, глубоко вздохнула.
