Прежде чем Жаклин смогла его расспросить, почему в этой поездке он обходится с ней совсем иначе, вернулся Джеки с миской чистой воды, которую он поставил на стол перед Деймоном. От воды поднимался небольшой пар. Деймон уже достал из шкафа, где он хранил под замком свои принадлежности для бритья: лезвие, жестяную кружку, кисточку с короткой щетиной и коробку с мыльной стружкой, которую можно было взбить в густую пену. Джеки взял возле умывальника одно маленькое полотенце, намочил в горячей воде, отжал его и обернул материей нижнюю часть лица Деймона, после чего принялся взбивать в кружке пену.
Он, судя по всему, и раньше делал это, и всё же парень выглядел таким взволнованным, что Жаклин переживала за него. Она наблюдала за ними, заканчивая свой завтрак. Когда она расправилась с едой, то заметила:
– Джек до смерти напуган, поэтому может порезать тебя.
– Как ещё мальчику научиться чему-то без практики?
– Я могу это сделать. Я действительно знаю, как это делается.
– Иди сюда.
Она фыркнула:
– Не притворяйся, будто ты согласен, чтобы я завладела этим лезвием.
– Разумеется, нет, но для тебя у меня есть другое задание. Ты могла бы давать мальчишке подсказки. Нет ничего плохого, если ты его немного поднатаскаешь.
Деймон вытер бисеринки крови, выступившие из пореза, который Джеки только что ему нанёс. Жаклин не двинулась с места, лишь посоветовала мальчику:
– Просто держи руку уверенней. Любая заминка может стать причиной пореза.
Когда Джеки уже почти закончил с бритьём, Деймон спросил у неё:
– Откуда ты… вернее, почему ты знаешь, как побрить мужчину?
– Мой брат меня научил. Он подначивал меня, что когда-нибудь я захочу побрить своего мужа, но не буду знать, как это сделать. Я была достаточно юной, чтобы проявить любопытство к этому процессу.
– Твой брат, двойник которого сейчас у нас на борту?
– Да, Джереми. Мои братья-близнецы ещё недостаточно взрослые, чтобы бриться.
– У тебя в семье есть близнецы?
– Гилберт и Адам, они на четыре года младше, чем я.
– У тебя ещё есть какие-нибудь родные братья?
– Нет, насколько мы знаем.
Он рассмеялся, но затем вздрогнул, когда снова получил порез. Джек нахмурилась, глядя на него.
– Это не смешно. У моего дяди Тони есть дочь, о которой он не знал до тех пор, пока она не выросла. Сейчас она воссоединилась с семьёй, также как и остальные внебрачные дети, о которых мы знаем. Мы заботимся о своих.
– Похвально. Большинство семей так не поступает. По крайней мере, они не заботятся о незаконнорождённых детях.
– Да, как говорится: «заметают их под ковёр», пытаясь скрыть. Но будет тебе известно, Ублюдок, мы не такие, как большинство семей.
– По-видимому, нет. И, кстати, ты можешь называть меня по имени, теперь, когда ты его знаешь.
– Я всё ещё не решила, использовать его или же нет. Имя Ублюдок так хорошо тебе подходит.
– Едва ли. Когда я родился, мои родители были женаты.
– Друг на друге?
Это было немного грубо, и она даже удостоилась одного из его редких хмурых взглядов. То, что она привыкла быть с ним слишком грубой, вряд ли поспособствует осуществлению её плана «быть милой». Но нужно пытаться. Поэтому Джек беспечно продолжила:
– Ты знаешь, слово «Ублюдок» имеет много значений.
– Да, ещё так именуют тех, от кого хочется поскорее отделаться, как от грязи на своих ботинках, – ответил он кратко.
– Я не это имела в виду…
– Ты что, извиняешься? – он вопросительно поднял свою чёрную бровь, ожидая её ответа. Она ненавидела уступать, даже своим друзьям, не говоря уже о нём! Однако, для дела она была готова махнуть половинкой белого флага, даже если это и заставит её немного покраснеть.
– Я закрываю эту тему, Деймон.
Он, соглашаясь, кивнул, по крайней мере, хоть один из них может уступить! Затем он встал и вытер своё лицо полотенцем. Джеки сложил всё в глубокую миску и вышел из каюты.
– А что это было за задание, о котором ты упоминал?
– По твоему совету, я попросил моего повара сделать мазь от солнечного ожога. Ты была права, сегодня обожженная кожа болит намного сильнее, – он указал на маленькую банку на своём столе, прежде чем снял рубашку. – И поскольку это была твоя идея, я думаю, что ты не будешь возражать против того, чтобы воплотить её.
Она вздрогнула, заметив, насколько красной была его кожа при ярком дневном свете. Но… дотронуться до него? От этой мысли всё внутри слегка затрепетало. Это была её идея. И это действительно соответствовало её плану «попытаться быть с ним милой». К тому же, это могло бы помочь с её идеей соблазнения, которую она хотела разыграть....
Джек встала и прошла за спинку его стула. Наклонившись вперед, чтобы взять банку с мазью, она сознательно вскользь коснулась его. Ей следовало бы зажать себе рот, чтобы он не услышал её собственных чувственный вздох, когда её грудь прижалась к его плечам. Вероятно, стоит пропустить эту часть с соблазнением! Она еще не продумала план до конца, и это будет, как обоюдоострый меч, если дело закончится тем, что она сама станет жертвой, которую обольстят! Жаклин начала намазывать его плечи мазью и попыталась ненавязчиво уточнить:
– Ты уверен, что хочешь доверить сделать это мне?
– Руки Морта нанесли бы больше вреда, чем пользы. У тебя нежные руки, Джек.
Он ей доверял. Он понимал, что его обожженная кожа в её руках, и она может причинить ему весьма болезненные ощущения. Но Джек не сделала ничего такого. Она аккуратно размазывала мазь по его спине и плечам, сознавая, что её дыхание становится неровным.
Жаклин не собиралась останавливаться, только не тогда, когда эта невероятно нежная ласка производила на неё даже больший эффект, чем на него! Но она ошибалась. Его голова откинулась назад, удобно расположившись на её груди. Она могла видеть, что глаза у него закрыты, и услышала, как его дыхание стало глубже. На мгновение Джек словно бы загипнотизировали, её руки замерли.
– Не останавливайся.
Джек снова погрузила свои пальцы в банку с мазью, чтобы сконцентрироваться на чём-нибудь другом. Для неё это была прекрасная возможность получить некоторые ответы, когда он так расслаблен.
– В этот раз ты обращаешься со мной совсем по-другому. Почему?
